16.2
Не хочу, чтобы даже случайно, в мыслях, он называл меня чужим именем.
В глазах Сенда вспыхивает удовлетворение. И ещё очень много чего. К моему сожалению, нечитаемого. Задумчиво поджав губы, герцог убирает столик с моих ног на прикроватную тумбочку. Возвращается.
− Красивое имя, − приближаясь ко мне, обхватывает ладонью затылок. Целует в губы: − Мне нравится.
− Хм. Я рада, − усмехаюсь иронично.
Кажется, пришло время для второго пункта его планов на вечер.
Подтверждая мои выводы, Сенд окончательно отбрасывает одеяло, обнажая для себя моё тело. И замирает, жадно рассматривая.
– Ты восхитительна. Взгляд невозможно оторвать, – обхватив мои лодыжки, он заставляет меня расставить ноги, согнув в коленях. – Откинься назад, обопрись на локти.
О боги. Это до ужаса бесстыдно. И я сама не знаю, почему выполняю его команду. Чувствуя, как ускоряется сердцебиение, разгоняя по венам закипающую кровь, как вспыхивают пятна румянца на моей светлой коже, а дыхание учащается, подаюсь назад и плавно опускаюсь на локти. Стараясь сделать это как можно красивей.
Спина выгибается. И грудь, которая привлекает столько его внимания, приглашающе приподнимается вверх. Как угощение.
Закусив губу, наблюдаю за ним из-под полуопущенных ресниц. Никогда так не наслаждалась произведённым эффектом.
Я привыкла к восхищённым взглядам мужчин. К вожделеющим, сальным и похотливым взглядам, порой даже одержимым, в общем, к разным… В юности меня это пугало, потом начало раздражать, иногда даже бесить. Порой я этим даже пользовалась ради поставленных передо мною задач, хоть и соблюдала безопасное расстояние с жертвами моих врождённых чар.
Не раз мне намекали, что я должна пользоваться своим очарованием более активно, но я твёрдо отказывалась. Некоторое время меня спасали отношения с Кукловодом. Он берёг меня для себя. Уверена, больше меня это спасать не будет. Если я не смогу освободиться.
Мне всегда казалось, что я не особо люблю мужчин. По крайней мере, большинство из них. Признаю, мне встречались весьма достойные экземпляры. Мой друг медведь Микула, князь волков, ещё несколько более-менее благородных представителей своего пола... Но они исключение. Остальные мне чаще всего довольно неприятны. С их низменностью, жестокостью, стремлением подчинить и контролировать всё, до чего способен дотянуться, или сломать, если контролировать не удаётся, с их извечной похотью…
Почему же откровенное любование в глазах Сенда меня не бесит, а наоборот возбуждает? Почему он мне так нравится? Почему так хочется понравиться ему в ответ, что я даже готова до поры до времени выполнять его прихоти, демонстрируя себя и наслаждаясь своей женственностью? Ощущала ли я её, эту женственность, когда-либо более полно, чем сейчас? Когда он так смотрит на меня, буквально поглощая взглядом…
Столько вопросов… столько «почему». Найду ли я когда-нибудь ответы?
– О да, на тебя можно смотреть вечно. Поклоняться твоей красоте, – словно вторя моим мыслям, герцог, не глядя, тянется к столу и что-то берёт оттуда. Потом перемещается так, чтобы оказаться у меня между ног, нависнуть надо мной. – Не шевелись, Мири.
Проводит губами по моей запрокинутой шее, лизнув, вынуждает закрыть глаза от удовольствия. Снова забыться в его ласках. Он точно волшебник. Ведь ничего сверхъестественного не делает, а я уже горю. Просто целует. Просто контролирует каждое моё движение. Тихо застонав, я вдруг чувствую, как что-то прохладное касается моего соска, а потом второго.
Резко распахнув глаза, опускаю голову. Рот ошеломлённо открывается.
Он точно ненормальный.
Мои груди теперь украшены взбитыми сливками. Как пирожные какие-то.
− М-м-м, мой десерт подан, − удовлетворённо цокает языком Сенд. Подхватывает оба полушария ладонями. И склоняется к вершинкам, покрытым белыми пышными шапками крема.
− Знаешь, я тут подумала, что местные не так уж далеки от истины. Ты точно сумасшедший, − бормочу сбивчиво. Ахаю, ощущая, как начинает кружить вокруг чувствительной ареолы ловкий язык. – И озабоченный. Ты слишком неравнодушен к этой части женского тела.
Голова сама собой запрокидывается обратно. О-о-ох.
− А как к ней можно быть равнодушным? Особенно, когда речь идёт о твоём прелестном теле. Но не волнуйся, − он, на миг оторвавшись от своего пиршества, бросает на меня лукавый взгляд. – Ночь длинная. Я уделю пристальное внимание всем твоим частям.
И герцог возвращается к своему занятию. Постепенно заставляя меня забыть обо всём на свете.
