предоставленный сам себе (в голове он, в качестве закладки, поместил случившееся с Машей, сильно переменившее его мнение на ее счет и много ему объяснившее), Лёша смотрел на корчащегося в листве парня, уже более-менее делающего осознанные движения. Как итог, старший брат имел два пистолета, поврежденные ребра и синяки по всему телу. Теперь оставалось придумать, что сделать с этим парнем, вскоре оклемавшимся и на ходу заживляющим трещины по телу.
– Господи! – взмолился черноволосый парень. – Бессмертие – это так ужасно!
Его дикий взгляд упал на оцепеневшего Лёшу. «Бессмертие? Да как такое вообще может быть? Брат, Маша… Мы же не можем погибнуть из-за безумства какого-то идиота!.. Стоп…» – наблюдая за дерганием обезумевшего пацана, Лёша вспомнил слова отца о том, что не стоит никого жалеть в этом жестоком мире. Эта фраза уже давно засела в его голове, но когда дело доходило до Заина – будь то волк, собака или патрульный, который заметил их, – тогда рука начинала дрожать, хотя и была не в силах остановить его.
Мысль, ранее казавшаяся ему кощунственной и неэтичной, вмиг стала нормальным выходом из ситуации. Он схватился за лежащий за пазухой Егора Далет и выставил на нем значение в метр. Парень, только завидев в руке Лёши второй пистолет, выстрелил из ног столбом пламени и прижал к его к земле, стараясь выхватить пистолеты.
Напрягая все свои мышцы, пересиливая адскую боль в ребрах и голенях с животом, Лёша сломал давящую ему на горло руку и прострелил простой пулей Далета грудь парню. Сначала тот упал, держась за раненную грудь и вопя как ошалелый, но хватило трех секунд, после чего дыры от пули уже не было. Теперь он выхватил у него второй пистолет и выкинул его далеко в чащу парка. Лёша чуть было не заплакал в тот момент, но азарт внутри даже немного приободрил его.
Теперь над ним нависал трусливый и искалеченный парень, который держал в руках неаккуратно выдернутый из Машиной куртки нож. Парень разревелся и поднял над собой нож, будто бы держа меч над головой.
– Я тебя убью! – взревел, хрипя, парень, роняя соленые слезы на лицо Лёши. – Тебе ничего не остается, ты понимаешь? Ну же, скажи хоть что-то!
Он стремительно пустил нож в бой, но Лёша увернулся от руки полковника так, что острие лишь пробило задранный воротник его пальто и вошло в землю. Собрав последние силы в окровавленный кулак, он врезал ему в нос.
Парень в ужасе схватил Лёшу и поднял высоко в небо, крича и плача от страха. Они были метрах в пятнадцати над уровнем земли. Лёша почувствовал жалость к парню, смотря в его глаза, которые словно вопили о боли и помощи и не хотели этого делать. Ему показалось, что он был и глуп ко всему прочему, так что попытался его успокоить и решить ситуацию мирно.
– Парень! Раз ты так боишься, то давай решим дело более гуманно! В тебе сейчас будет вещество, которое может убить, но если мы опустимся вниз, то я смогу вылечить тебя! Это будет нетрудно, я обещ…
– Кто боится, чертов ты придурок!? – захрипел парень и со всей силы швырнул его вниз, но за секунду до этого Далет закончил свою конверсию, и Лёша всадил пулю девяносто первого тому в селезенку.
Размахивая руками и ногами, Лёша старался ухватится за ветку самого высокого дерева, прямо как тогда, когда убегал от Аерхона. Он упал прямо около кроны одной из сосен, провалившись в гущу веток и хвойных иголочек. Отплевываясь и переводя дыхание, он глазами искал обезумевшего парня, где-то наверху летающего и ищущего его, изредка всхлипывая и хныча то ли от обиды, то ли от боли, то ли от судьбы нелегкой.
– МАША! – завопил во весь голос Лёша, в надежде, что она появится и на сфере заберет его, пока не сломается тонкая относительно него ветка, но девушка тихо и бездвижно лежала на траве. Из ее виска текла кровь, а струйка изо рта уже образовала небольшую лужицу в ложбинке от тачки.
Вдруг, когда Леша смотрел на Машу, сидя на одной из веток и держась за болевший позвоночник, по ощущениям разбитый вдребезги, его осенило, и он увидел Заин, который парнишка с такой силой отшвырнул ранее. Он сделал глубокий вдох, приготовился и начал прыгать с ветки на ветку, подобно черной белке в плаще, сжимая в зубах кусок марли, припрятанной заранее за пазухой. Ноющая спина и все тело, которое ломило от брошенной с нечеловеческой силой тачки, чуть не осекли его и не уронили наземь, но он удержался. Парень с воздуха заприметил его и камнем начал падать вниз, но Лёша в последнюю секунду спрыгнул и зарядил парню по лбу тяжелой веткой с кучей выступов и сучков. От удара у него раскрошило лоб, а изо рта начали выпадать зубы.
Теперь пистолет лежал под ногами, и Лёша спрыгнул, во время кувырка схватив лежащий на земле Заин, но осекся и упал на спину. Он направил его на парня, и все вокруг остановилось. Парящий в воздухе мальчишка взмолился, испуганно ахнув:
– Боже! – держась окровавленной рукой за оголенный кусок мозга, который никак не хотел зарастать, крикнул парень. – Ладно, я приму твое предложение! Пожалуйста, давай поговорим. Это же, наверное, очень больно. Ты не любишь причинять боль, Лёша!
– Не прокатит, – Лёша вогнал ему в лоб вторую пулю за сегодня, прошедшую через дыру ему прямо в мозг.
Но парень даже не пискнул. Он медленно спустился на своей тяге к земле и посмотрел на пальцы. Подойдя к нему, скрючившись, как старик, Лёша, не чувствуя страха и лишь желая услышать от парня хоть слово, которое убедит его в правильности действий, поначалу ничего не заметил, но потом один из пальцев парня отвалился. Из образовавшегося сруба начала ручьем течь кровь, льющаяся из расширившегося отверстия. Смотря на все это сквозь призму какой-то потусторонней отрешенности, бледный парень поднял глаза на Лёшу и сказал:
– Я Артур Фаянсев, и я всегда был сраной плаксой. Знаешь, спасибо, что избавил меня от этого проклятия.
– Зато ты не почувствуешь той боли, которой так боялся, – ответил Лёша, и его чуть не вырвало. – Я обещаю тебе.
Парень широко раскрыл глаза и попытался улыбнуться.
– Клянусь, – напоследок взмолился он, широко открыв беззубый рот, сквозь который была видна сквозная дыра, – я все делал ради них. Я не хотел, чтобы они…
Но его лицо быстро рассыпалось, словно сухой песок.
Даже у такого крепкого, как Лёша, парня затряслись колени и навернулись на
