непосредственным свидетелем, и в точности описал все перипетии в своем дневнике. А дело было так. Ближе к вечеру, что-то около пяти часов, из зарослей на них выскочил этот зверь. Охотники как раз небольшой привал сделали, развели костер. Наверное, это и привлекло оборотня. Когда он появился, все оторопели. Иван пишет, что, завидев чудовище, секунд на десять просто впал в ступор. За это время оборотень успел убить двоих его товарищей. Иван опомнился, выхватил ружье и пальнул в зверя почти в упор, но на шкуре того крови не появилось. Иван подумал, что промахнулся и кинулся бежать. Самое любопытное, что оборотень не стал его преследовать. Иван еще два дня бродил по лесам, пытаясь находить свободные от деревьев места. Зная из дневника своего отца – Алексея, что чаще всего в 1814-1817 годах трупы находили вокруг Терентьихи или в чащах между Монбланом и Ицылом, домой решил возвращаться через горы Большого Таганая. Спустившись у Двуглавой сопки к течению Тесьмы, дальше до Златоуста шел вдоль ее русла.
– А четвертый охотник? Их же четверо было? – Шакулин аж подался вперед к карте, будто на ней было обозначено, что стало с четвертым.
– Вы не поверите, это тоже какое-то чудо, как и то, что Иван сумел сбежать от зверя. Но их четвертого товарища через пару дней нашли живого и невредимого лесники из поселка Киалимские печи.
– Значит, четвертого оборотень не тронул?
– Нисколечки.
– Получается, двоих убил, а двоих зачем-то отпустил?
– Да, получается именно так.
– Не понимаю, дикие звери обычно не действуют подобным образом.
– Вы забыли, Сергей Анатольевич, мы явно имеем дело не с простым диким зверем.
– Ну, я помню, что его оборотнем зовут. – Шакулин побарабанил в задумчивости пальцами по столу. – Хорошо, а что рассказывал тот четвертый, он тоже удрал?
– Он ничего не помнил. Вообще ничего не видел, ни зверя, никого. Очнулся, вокруг лежат двое его растерзанных товарищей, в ужасе убежал с того места.
– Странно это.
– Вы не заметили, лейтенант, мы очень часто в процессе нашего разговора призносим слова «странно», «странный» и прочие однокоренные.
– Заметил. – Шакулин по-прежнему в задумчивости глядел на карту Таганая, местность которого теперь все больше напоминала страну чудес.
Наконец он оторвался от собственных мыслей:
– Ну, ладно. Я ведь так понимаю, этим случаем началась новая эпопея с оборотнем?
– Точно. На этот раз такая молва пошла среди жителей, что никто и не пытался в лес носу казать. Боялись. Однако у Ицыла опять нашли пару трупов растерзанных людей. А несколько смельчаков, пошедших-таки в долину, утверждали, что видели огромного прямоходящего волка, наблюдая его как раз с вершины Терентьихи.
– Снова Ицыл и Терентьиха. Логово у него там, что ли?
– Может быть, – согласился Нестеров.
– Так, и чем же все закончилось?
– Да, ничем. Вроде время шло, все было нормально. Ни трупов, ни пропавших. Было еще кое-что. Вроде как один охотник с Карабаша утверждал, что стрелял в огромного странного волка и даже подстрелил. Тот раненый скрылся в ельнике. Но это так. Слухи, ничем не проверенные. Даже Иван Глазьев им не очень-то верил. Хотя сам в упор палил в оборотня. А ружье у Ивана было серьезное, медведя мог с одного выстрела свалить.
Нестеров закончил и перебазировался в свое кресло.
– Ну, а последнее возвращение оборотня в наши леса. – Он взял в руки еще одну стопку бумаг. – Было в 1921-1924 годах. Но вы, наверное, о тех временах больше меня знаете. На оборотня ведь, в конце концов, облаву устроили. Специальный отряд ВЧК из Москвы к нам приезжал. Носились за ним по всему Таганаю чуть ли не месяц. И даже говорили люди, что убили его, а тело в спецконтейнере доставили к вагону поезда.
Шакулину понравились последние слова о том, как тело уральского оборотня доставили к вагону поезда. И вправду, люди, не зная, как то или иное событие разворачивалось на самом деле, любят выдумывать загадочные истории. Может, и был какой-то контейнер, но Шакулин-то точно знал, что поверженное чудовище через пару десятков секунд растаяло, словно снегурочка, на глазах у всего отряда ВЧК, превратившись в горстку пепла. Кстати, пепел возможно и отправили в контейнере. Но об этом лейтенант Нестерову говорить не стал.
Шакулин, погруженный в свои мысли напряженно глядел в одну точку, он как полководец изучал театр событий – карту Таганая. Его размышления прервал директор музея.
– Ну, так что вы думаете, Сергей Анатольевич, по поводу всего этого?
Шакулин оторвался от карты. Немного помедлил с ответом и сказал:
– Все это, безусловно, впечатляет, Валерий Викторович. И могу добавить от себя, что-то подобное я ожидал рано или поздно найти. Но когда с этим непосредственно встречаешься, образуется доля того самого здорового скептицизма. Поэтому я пока не готов однозначно принять или отвергнуть вашу версию.
– Стоп, стоп, – смутился Нестеров. – Я вам не предлагаю никаких версий. В этой папке мною собран материал, касающийся событий, происходивших в данной местности, начиная с самой постройки Златоустовского завода, причем событий, имеющих, на мой взгляд, весьма очевидную общую канву или скорее персонажа, так скажем.
– Да, но как раз участие во всех этих событиях персонажа, о котором мы говорим, совсем не доказано. Скорее, если верить источникам…
– Поверьте мне, – перебил Шакулина директор музея, – этим источникам можно верить.
– Так вот, – продолжил лейтенант, – если верить источникам, то очевидно лишь то, что в определенные периоды жизни города или местности, в ваших лесах происходило слишком много необъяснимых событий. При этом есть только одно прямое свидетельство нападения странного животного на человека. Я говорю о дневнике Ивана Глазьева. И то, возможно, в страхе он мог что-то напутать или преувеличить.
По всем бессловесным реакциям Нестерова сейчас было очевидно, что он в корне не согласен с выводами Шакулина и вообще видимо почти разочаровался в нем как в идейном партнере. Он недовольно хмыкал, пожимал плечами, делал недоуменный взгляд. Лейтенанту тоже не хотелось в данный момент терять этого человека как союзника, поэтому дабы их противоречия не перешли определенную грань, он решил, что пора заканчивать их встречу и лучше на какой-нибудь нейтральной ноте.
– И все-таки, Валерий Викторович, вы должны меня понять. Я как представитель органов не могу так сразу принять все на веру. По крайней мере, мне нужно более детально ознакомиться с вашими документами. Я ни в коем случае не ставлю под сомнение истинность вашего рассказа. Мне просто для начала надо изучить содержимое вашей папки.
Нестеров все равно был не очень доволен.
– Да, хорошо, – ответил он.
– Я обещаю, что верну ее вам… – Шакулин
