– Смотрят, словно кондоры – на хромую антилопу! – буркнула Малабонита. – И не убивают, и жить спокойно не дадут! Ну чего им еще от нас понадобилось?
– Ясное дело чего, – ответил я, начиная мало-помалу догадываться, зачем Светлогривый Грифон приставил к нам своих наблюдателей. – Просто взять и прикончить нас для вингорцев – табу. Но обезглавить наши трупы – это по их меркам уже не грех. Они просто сидят и ждут, когда мы умрем от истощения и жажды, чтобы с чистой совестью отрезать нам головы. Ведь дон Риего-и-Ордас наверняка потребовал от Шомбудага доказательства того, что мы мертвы. А почему вингорцы не предоставили их сразу, он объяснит тем, что наша мучительная казнь длилась много дней. Именно так, как и пожелал команданте.
– Загрызи тебя пес, если ты не прав! – воскликнул вернувшийся во всеоружии Убби. – Но, как я уже говорил, ты плохо знаешь крылатых людей! Они способны и не на такую подлость. Их религия настолько запутана, что в ней сам вакт ногу сломит. Один башковитый человек, на которого я однажды работал, сказал, что вингорец при желании может нарушить любую из сорока заповедей своего пророка Наранира и остаться безгрешным. Вы уже убедились, как ловко эти мерзавцы сумели угодить и Владычице, и своим святошам – последователям Серебряного Луча. И если бы нас вчера все-таки прикончили, вингорцы все равно оправдались бы перед Солнцем, будь уверен. Согласившись на их ультиматум, мы сильно упростили им поиск такого оправдания. И сейчас все может обернуться так, что наши головы окажутся на столе у команданте уже послезавтра.
– Проклятье, каким образом? – напрягся я. – Ведь вингорцам запрещено нападать на нас!
– Но не запрещено защищаться, если мы нападем на них, – добавил Сандаварг. – Провести всевидящее Солнце сложно, но можно. Четверо атакующих против двухсот обороняющихся – это, ясное дело, выглядело бы чем угодно, но только не самозащитой. Но трое против пяти – неплохой расклад, чтобы пустить Солнцу пыль в глаза. Особенно учитывая то, что я – знаменитый на всю Атлантику забияка.
– Стало быть, пятеро летунов нарочно отбились от стаи, чтобы устроить такую провокацию? – поинтересовался я. – Но почему это не может быть обычной слежкой?
– Не веришь, давай проверим. Раз вингорцы замышляют злодейство, значит, они рано или поздно на него пойдут. Если же нет, то нам и бояться нечего, согласен? – предложил Убби, азартно блеснув глазами, и обернулся к Долорес. – Собирай свои крылья, женщина, победившая вакта! А мы с твоим мужем пойдем пока побеседуем с гостями. И не забудь пукалки, шкипер. Может статься, что к нашему разговору захочет присоединиться брат Ярнклот, и сегодня он не откажется от твоей помощи…
Все время, пока мы шли к амфитеатру, меня не покидало желание спрятаться за могучую спину северянина и не высовываться. Но я, разумеется, не поддался этому малодушному порыву – вот еще! Более того, пытался даже бравировать: взял в каждую руку по пистолету и старался шагать непринужденно, будто заправский вояка. Я сомневался, что изловчусь подстрелить вингорца, и потому уповал лишь на брата Ярнскида, который прикроет меня, когда я израсходую боеприпасы. А также на то, что брат Ярнклот, как обычно, покажет себя с наилучшей стороны.
Суровое спокойствие Убби было отнюдь не бравированием, а естественным состоянием северянина накануне схватки. Чтобы впасть в раж, ему требовалась всего секунда, о чем было трудно догадаться по его теперешней нарочитой медлительности. Готовый к бою кистень покачивался у Сандаварга возле колена и негромко позвякивал цепью. Которая уже через миг могла взвыть, раскрученная, так, что ее пение заглушит вой ветра. Надраенный и еще не испачканный ни в чьей крови щит отливал в рассветных сумерках тусклым матовым светом. Я косился на шагающую рядом со мной машину смерти и недоумевал, зачем вообще Убби пригласил меня на эти переговоры. Затем, чтобы вингорцы увидели нас рядом и дружно окочурились от смеха, не дожидаясь, когда за них возьмется брат Ярнклот?..
Впрочем, я все еще надеялся, что они – лишь наблюдатели, не помышляющие ни о каких провокациях. Да, в плане надежд на лучшее я был совершенно неисправим. Неисправим настолько, насколько и Сандаварг – в своих надеждах на славную драку. И, что обиднее всего, его мечты сбывались значительно чаще моих.
Вингорцы, завидев меня и Убби, не вскочили, а повели себя с подчеркнутым достоинством: дождались, пока мы подойдем ближе, и лишь затем неспешно поднялись и выступили нам навстречу. Дабы не стоять на неудобной наклонной палубе, мы взошли на край амфитеатра, чему летуны вовсе не возражали. Не возразили они и тогда, когда северянин указал пальцем на их предполагаемого главаря и, не проронив ни слова, поманил его к нам.
Вингорец – тощий дылда со впалыми щеками и колючим пронзительным взором – так же молча приблизился и остановился напротив наемника. Тот не стал испытывать его терпение, лишь смерил летуна надменным взглядом и заявил:
– Я – Убби Сандаварг, потомок Эйнара, Бьорна и Родерига Сандаваргов! – Надо отметить, что северянин говорил довольно сдержанно, без откровенного вызова. – Возможно, твое имя мне тоже известно, раз тебе дозволено общаться лично с главой совета ваших кланов.
– Я – Ханбир Прыгающий Камень, сын Великих Гор, – представился в свою очередь вингорец так, как это было у них принято. После чего указал на своих товарищей. – А это – мои братья по клану Красного Пера.
– Красное Перо?! – удивился наемник. – В какую же даль вас занесло! Я редко бываю в ваших краях, и потому неудивительно, что имя Прыгающий Камень мне ни о чем не говорит. Впрочем, я все равно могу рассказать кое-что о тебе. Ты – не вождь и не приближенный к своему вождю, поскольку они не отправились бы шпионить за Бескрылыми сами. Однако тебе дарована привилегия говорить напрямую со Светлогривым Грифоном, а это значит, ты не простой воин. Думаю, ты и твои братья – покаянцы. Раскаявшиеся преступники, которых вожди кланов отправляют в совет, чтобы он дал вам шанс искупить грехи, поручив какую-нибудь опасную работенку. Например, разозлить Убби Сандаварга. А затем призвать в свидетели Солнце, что у вас не было иного выхода, кроме как, защищаясь, прикончить меня и моих друзей. Все правильно, вингорец?
– У тебя слишком богатое воображение, северянин, – ответил Ханбир, ничуть не изменившись в лице. – Завидую тебе: будь у меня такая фантазия, я бы не присматривал сейчас за вами, а писал поэмы, услаждая ими уши прекрасных дев. Ты правильно догадался: я и мои братья – покаянцы. Но мы находимся здесь, чтобы охранять вас от диких зверей, и только. Светлогривый Грифон, да не ослабеют его могучие крылья, не желает, чтобы какая-нибудь плотоядная тварь усложнила ваше и без того непростое путешествие.
– Ну, что я тебе говорил, шкипер! – осклабившись, довольно пророкотал Убби. – Нет, ты слышал: этот покаянец обозвал меня дешевым фантазером! И что это, по-твоему, такое, как не вызов на драку?
– Разве Прыгающий Камень сказал именно так? – робко возразил я. – По-моему, тебе послышалось: он был просто сама учтивость. Более того, он даже высоко оценил твою проницательность.
– Да, конечно – оценил! – хохотнул Сандаварг. – Скажи еще, что насчет зверей ты ему тоже поверил!.. Ты отличный шкипер, Проныра, но тебе недостает опыта, чтобы отличать истинную вежливость от издевок. Будь Ханбир и впрямь вежлив, он предложил бы мне сойтись с ним в честном поединке, а не юлил бы перед нами, будто мы застукали его на воровстве.
Приятели Прыгающего Камня зароптали, но сам он и бровью не повел, лишь заметил:
– В другое время и в другом месте я с превеликим удовольствием сразился бы с тобой, Убби Сандаварг. Но сейчас я следую повелению главы совета кланов и вынужден обуздывать свои желания. А особенно те, какие могут помешать исполнению возложенной на меня миссии. Думаю, нам больше не о чем говорить. Поэтому давай прекратим эту беседу, от которой нет и не будет никакого толку.
И, отпустив скупой кивок, подчеркнуто демонстративно повернулся к нам спиной. После чего направился было к братьям, но, пройдя три шага, замер на месте. Так, словно хотел что-то сказать, но запамятовал, что именно. Наблюдая за ним, я ненадолго оставил прочих покаянцев без внимания. А когда снова глянул на них, их руки уже лежали на рукоятках метательных ножей, рассованных в многоячеистые перевязи, что были надеты крест-накрест на плечи каждого вингорца. А Прыгающий Камень так и продолжал стоять, не оборачиваясь и напрягшись, словно взведенная пружина, готовая вот-вот соскочить со стопора.
Смекнув, что все это не к добру, я нацелил пистолеты на летунов, стараясь, однако, не делать резких движений. Покаянцы столь же осторожно расступились в стороны, дабы не угодить скопом под пули, если я выпущу их залпом. И что это вдруг нашло на вингорцев? По мне, Ханбир и на сей раз не сказал ничего такого, что могло бы разъярить Убби.
