Измученная бесконечным круговоротом одних и тех же мыслей, не приводящих ее к какому-нибудь открытию, Эмили, наконец, заснула.
Миссис Стоунвилль долго сидела в кресле возле окна, размышляя о мисс Деррик. Если бы не корыстолюбие этой особы, заставившее ее копаться в бумагах своей хозяйки, письмо матери Джейн к своей подруге так и осталось бы лежать среди других документов леди Мортем. Как оно попало к старой леди, узнать было уже невозможно, как и то, читала ли сама леди Мортем это письмо, или просто хранила его в своем личном архиве. Как бы там ни было, выходит, Джейн должна быть признательна мисс Деррик, ведь ее жизнь совершенно переменилась после того, как она познакомилась с мистером Несбиттом и открыто назвалась его дочерью! Необходимость бесконечно подсчитывать скудные доходы, экономить на всем и уговаривать брата перестать проигрывать жалкие остатки их наследства – все это исчезло, уступив место непривычному благополучию. Единственное, о чем сейчас жалела Джейн, это о замужестве. Она не была до конца откровенной с Эмили и не рассказывала, сколько холодности и пренебрежения замечала во взглядах и словах мужа всего лишь через несколько недель после венчания. Не появись в ее жизни другой мужчина, совершенно не похожий на человека, которого она могла бы считать подходящей партией, Джейн принялась бы налаживать свою жизнь, не разводясь с мужем, но и не рассчитывая на его заботу и нежность. Сейчас же она понимала, что это для нее попросту невозможно. Пример леди Боффарт, сбежавшей от своего супруга с любовником, давал Джейн силы верить, что счастье для нее еще возможно.
После того что она узнала сегодня, ей многое стало понятным. Неожиданные переходы мистера Риддла от пустой болтовни к проницательным замечаниям, его серьезные рассуждения, когда они с Джейн были одни, наконец, ее тяга к нему, необъяснимая, если бы он был тем, за кого себя выдавал… Все встало на свои места, как только Эмили рассказала о том, кем на самом деле был мистер Риддл. Джейн даже не станет сердиться из-за того, что первой его секрет узнала не она. Лишь бы только Мернейт захотел жениться на ней после того, как закончится его миссия в Торнвуде! Но на это, судя по намекам Эмили, она вполне могла надеяться. Надо только избавиться от расчетливого негодяя, которым Джейн теперь считала Эдмунда Стоунвилля. Что стало с сентиментальным юношей, любившим некогда Луизу Уитмен и мечтавшим стать священником? И почему он так обходится со своей женой – с этими мыслями Джейн устроилась в постели и заснула с улыбкой, хотя ресницы ее намокли от слез.
Что же до Ричарда Соммерсвиля, то его размышления были далеки от романтических. Сперва молодой джентльмен с негодованием думал о том, что его общение с соседями и друзьями детства теперь будет отравлено подозрениями. Он уже потерял одного друга, а в будущем ему предстояло лишиться еще кого-то из добрых знакомых. И чем скорее это произойдет, чем скорее тайна будет раскрыта, тем лучше для всех в Торнвуде и вокруг него. С другой стороны, Ричард чувствовал, как растет в нем азарт, как мучает его любопытство и желание немедленно продолжить рассуждения и поиски, долженствующие привести к преступнику. И это стремление оказалось как нельзя более кстати. От скуки и одиночества Соммерсвиль вновь начал играть и уже спустил двести фунтов – сумму значительную в прежние времена, когда у них с Джейн оставалось так мало денег на то, чтобы вести хозяйство и содержать прислугу, и едва заметная сейчас, когда их делами заправлял мистер Несбитт. К счастью, ни этот джентльмен, ни сестра Ричарда пока не знали о проигрыше, иначе не избежать очередного семейного скандала. Что ж, поиски преступника отвлекут его, а потом, когда мистер Тоун будет найден – а он должен быть найден! – Ричарду придется всерьез задуматься о женитьбе. Через несколько недель ему исполнится тридцать, и тянуть дальше нет никакой возможности. Соммерсвиль с удовольствием играл с детьми и надеялся, что милая жена и скорое появление многочисленных наследников заставит его навсегда забыть о карточном столе. Ах да, прежде он должен еще помочь сестре разорвать сковывающие ее цепи неудачного брака. Ричард намеревался во что бы то ни стало выяснить как можно больше об этом Эдмунде Стоунвилле, а затем пойти со сведениями к мистеру Несбитту и заставить его принять сторону дочери. Брак должен быть расторгнут! И тогда Джейн сможет быть счастливой с лордом Мернейтом, который, должно быть, обладает некоторыми средствами и к тому же умеет быть полезным сильным мира сего, а, значит, у его семьи всегда будет кров и стол. Сестра Ричарда привыкла к скромной жизни, а брак с богатым человеком не принес ей радости. Что ж, может быть, она будет счастливее в небольшом домике, но рядом с любимым мужем и детьми. А вот на ком же жениться ему самому? Перебирая в памяти знакомых ему молодых леди, способных ослушаться своих матушек и связать жизнь с Соммерсвилем, Ричард и заснул.
Наутро даже леди Гренвилл встала поздно, и после короткого завтрака вся компания вновь сосредоточилась на волнующем их вопросе, пытаясь от рассуждений перейти к догадкам. Леди Гренвилл попросила экономку принести список гостей, побывавших на балу по случаю двадцатичетырехлетия хозяйки Гренвилл-парка. Если миссис Даррем и удивилась просьбе, она этого ничем не показала, и принесла требуемый список без промедления. Эмили не сомневалась – каждый день жизни Гренвилл-парка нашел тщательное отражение в записях рачительной экономки, как бы много времени ни отнимали они от других дел, которыми с раннего утра и до позднего вечера была озабочена миссис Даррем.
Увы, вычеркнуть из списка удалось только нескольких юных джентльменов, бестолковых шалопаев, которые явно не были способны создать целое преступное сообщество. Всех остальных мужчин нельзя было исключить, какими бы добропорядочными они ни казались. Оставили даже доктора Вуда и викария Кастлтона, хотя подозрения в адрес добродушных пожилых джентльменов вызвали несколько шуток Ричарда и благодарный смех обеих леди, почувствовавших, как их напряжение немного рассеивается.
Разочарованные тем, что список не помог им уменьшить количество подходящих на роль мистера Тоуна мужчин, все трое решили, что надо двигаться дальше другим путем. Вот только путь этот был все так же скрыт в тумане домыслов и предположений.
Джейн вслед за Эмили снова и снова перебирала страницы дневника мисс Деррик. Как бы она ни была удивлена, узнав настоящее имя своего поклонника и цель его приезда в Торнвуд, она готова была простить ему мистификацию с мистером Риддлом, а вот прощать отвратительное поведение мисс Деррик Джейн не собиралась, несмотря на свои ночные рассуждения. Она еще раз повторила, что охотно поделилась бы с мисс Гилбертс, как называла себя мисс Деррик, всем, что у нее было, если бы эта девушка принесла ей письмо матери без всяких требований.
Ричард сочувственно кивал сестре, но его догадки строились по-другому. Дневник мисс Деррик он читать не собирался, удовольствовавшись теми отрывками, которые прочла им Эмили. Соммерсвиль пытался найти какой-то смысл в имени мистера Эдвина Р. Тоуна, уж слишком странно звучала его фамилия, как будто это часть чего-то большего.
– Тоун в Торнвуде… Звучит похоже. А что, если это анаграмма? – вдруг спросил Ричард. – Кто-то нарочно использовал название нашего городка, чтобы придумать себе имя.
– Анаграмма… – эхом повторила Эмили. В ее голове словно прозвучала фраза, уже однажды слышанная ею. «Она не так любит решать анаграммы, как я». И произнес эту фразу…
– Господи, не может этого быть, правда же, не может! – пробормотала она и со всей стремительностью, на какую была способна, бросилась к своему рабочему столику.
– Что с тобой? Ты догадалась, кто это? – Ричард и Джейн дружно вскочили на ноги. Все-таки они были братом и сестрой, а еще давними друзьями леди Гренвилл и знали, что Эмили всполошилась неспроста. Должно быть, какая-то важная мысль пришла ей в голову, но, судя по выражению ужаса на бледном лице, мысль эта пугает ее.
– Смотрите! – вместо ответа воскликнула она, выводя на листе бумаги какие-то буквы.
Через мгновение Соммерсвиль и Джейн уже стояли за ее спиной и смотрели на написанное через ее плечо.
– Проклятье! – первым нарушил потрясенное молчание Ричард.
– Неужели это и в самом деле он? – шепотом спросила Джейн, чувствуя, как нарастает в ней ужас, охвативший ее подругу.
На листке были написаны порознь буквы, составляющие имя их таинственного злодея: «э, д, в, и, н, р, т, о, у, н», а чуть ниже из этих же букв Эмили составила совсем другое имя.
Энтони Р. Вуд.
Именно так доктор Вуд подписывал свои рецепты.
24
В ожидании лорда Мернейта, за которым срочно послали лакея, джентльмен и обе леди тщетно пытались успокоиться.
