курсов была подготовка кадров, в первую очередь, для борьбы против партизан и подпольщиков[559]. По его подсчетам на территории БССР подготовкой агентуры для заброски в тыл Красной Армии и Советского Союза занималось около 12–15 из более чем 65 выявленных школ, то есть около 20 %[560].
Важнейшую роль в системе оккупационных органов играл абвер. За период с 1941 по 1944 гг. на территории БССР (в современных границах) действовало 27 подразделений (3 абверкоманды и 24 абвергруппы) абвера[561]. На территории Беларуси, входившей в состав тылового района группы армий «Центр», активную работу по подготовке агентуры выполняла тайная полевая полиция (ГФП). Всего за годы оккупации на территории БССР действовало 17 групп ГФП, которые организовали несколько учебных разведывательно-диверсионных центров (курсов): в Борисове[562], Лепеле[563], Орше[564], а также в местечках Семежево (Краснослободский район), Уречье (Слуцкий район), Любани и Старых Дорогах (Минская обл.)[565]. Важное место в системе контрразведывательной деятельности оккупантов отводилось полевым (фельд-) и местным (ортс-) комендатурам. Полевые комендатуры организовывались обычно в пределах военных гарнизонов. Фельдкомендатура насчитывала от 60 до 80 человек, местные были двух видов: от 30 до 40 и от 15 до 20 человек. Их основные функции: борьба с партизанами; охрана коммуникаций, военных объектов и лагерей военнопленных; разведывательная и контрразведывательная деятельность; ведение пропаганды[566].
По линии Главного управления имперской безопасности (РСХА) на территории БССР агентурной деятельностью занималась айнзатцгруппа-Б. В ее состав входили две зондеркоманды (7а и 7б) и две айнзатцкоманды (8 и 9). Общая численность айнзатцгруппы-Б составляла 655 человек. В июле 1941 г. в Минске была образована передовая команда «Москва», позднее – зондеркоманда 7ц. Подготовка агентурных кадров велась как стационарно – с обучением, так и «на месте» без обучения, а только с кратким инструктажем. В тесном взаимодействии с айнзатцгруппами находился разведывательно-диверсионный орган «Цеппелин». В годы оккупации структурные подразделения «Цеппелина» действовали в Борисове, Могилеве, Витебске. С весны 1943 г. один из органов дислоцировался в Глубоком, туда же на некоторое время перебазировалась и спецшкола из мест. Яблонь (Польша), которая активно готовила агентуру для внедрения в партизанские формирования[567].
Активную контрразведывательную работу вела служба безопасности и полиции СД. Таким образом, на оккупированной территории БССР действовали многочисленные секретные органы противника, для которых основным направлением деятельности с весны 1942 г. и до лета 1944 г. была борьба с партизанским движением[568].
Начальник Центрального штаба партизанского движения П. К. Пономаренко в 1943 г. в своей работе «Партизанское движение в Великой Отечественной войне» отмечал, что размах движения сопротивления привел к том, что немецкие власти принялись за изучение истории партизанской борьбы, а одной из форм противодействия «лесным солдатам» стала организация «противопартизанских школ», где готовилась квалифицированная разведывательно-диверсионная агентура противника[569].
Такого же мнения придерживался помощник начальника разведывательного отдела Центрального штаба партизанского движения капитан В. Куров, указавший в своей работе «Агентурная разведка противника», что для «разведки партизанских формирований немцам пришлось применить главным образом агентурную разведку, так как другие разведки благодаря маневренности партизан не дали требуемого эффекта»[570].
Таким образом, расширение партизанского движения способствовало тому, что германские спецслужбы серьезное внимание стали уделять борьбе с партизанами. В связи с этим изменился подход к формированию агентурного аппарата, особенностям его подготовки, активизировалась работа по вербовке мирного населения оккупированных районов, в том числе женщин и детей, их обучению и внедрению их в партизанские отряды.
Гитлеровскими спецслужбами велась активная подготовка и внедрение в партизанские отряды агентов-разведчиков с целью сбора информации о дислокации партизанских формирований, их командном и личном составе, вооружении и др. В докладе на тему «Борьба с бандами» [имеются в виду партизанские формирования – Н. Ш.] одного из руководителей СС и полиции от 7 января 1943 г. указывалось, что «первое условие успешной борьбы – это собирание сведений… Только массовое насаждение осведомителей может привести к успеху»[571].
Множество сводок, донесений, агентурных и специальных сообщений, материалов особых отделов партизанских формирований свидетельствуют о том, что «немецкая контрразведка в массовом порядке направляла в партизанские отряды своих агентов и шпионов», многие из которых прошли подготовку в специальных школах[572].
В частности, от чекистской агентуры, действовавшей на оккупированной территории Минской области, были получены сведения о заброшенных в декабре 1942 г. и феврале 1943 г. агентурных группах гестапо, возглавляемых бывшими командирами Красной армии, с подробными установочными данными членов групп[573].
В течение 1943 г. партизанской контрразведкой и органами госбезопасности были получены данные о более 75 выпусках из немецких разведывательно-диверсионных школ и курсов, различных по своему объему (от 10–15 до 400 и более человек). Общее количество подготовленной немецкой агентуры за это год составило более 6,8 тыс. человек[574].
Приведем лишь несколько примеров для иллюстрации активной и деятельности германских спецслужб в партизанской зоне, а также разнообразия методов проникновения в партизанские формирования и категорий людей, используемых для этого.
Так, в марте 1943 г. до сведения командования партизанских отрядов и бригад Вилейской области доводилось, что «Минской школой СД выпущено 200 человек шпионов под видом летчиков, окончивших 6-ти месячную школу»[575].
В июле 1943 г. руководство партизанских бригад и отрядов Пинской области информировалось о том, что «гестапо выпустило и засылает в партизанские отряды более сотни евреев и евреек с целью отравления командного состава… и колодцев». По данным разведки у ряда задержанных евреев «в рукавах одежды и волосах обнаружены сильнодействующие отравляющие вещества»[576].
В августе 1943 г. осиповичские партизаны предупреждались о направляемых в партизанские отряды агентах германской разведки «с документами, сфабрикованными от имени разведотдела штаба Западного фронта. Удостоверения фабрикуются на шелковом полотне, текст отпечатан типографским шрифтом, поставлены подписи полковника Ильницкого и старшего комиссара Кузнецова»[577].
Осенью 1943 г. Л. Цанава, докладывая в ЦК КП(б)Б о результатах работы оперативных групп, действующих в тылу врага, в частности, сообщал о раскрытой в Гомельской области агентурной сети противника из местных жителей, основной задачей которой было выявление партизан и связанных с ними лиц, а также советского партийного актива. Чекистами «агентурным путем и допросами арестованных» были установлены лица, занимавшиеся вербовкой агентуры и руководством ей. Выявленные агенты были взяты на контроль на случай возможного появления в советском тылу и на освобожденной от оккупантов территории Белоруссии[578].
С ноября 1943 г. в Пинской и Полесской областях «засылкой» агентов в партизанские формирования занимался немецкий резидент Наркис Керец (болгарин, по паспорту украинец), который проживал в Лунинце под псевдонимом Юзеф Вишневский. Под его руководством работал целый ряд агентов[579]. С его появлением агентурная деятельность противника в регионе значительно активизировалась. Так, в конце 1943 – начале 1944 гг. партизанская
