— Хотите выпить? — предложила вдруг девушка. — Подъедем в университет за одним человеком. Вы перескажете все это ему. Как он решит — так мы и сделаем. Хотите? Я угощаю.
— Джулия! — Мертвый Ангел склонился над спящей девушкой, и та открыла глаза. — Ты искала меня?
Юля села на кровати, и раскрытый молитвенник рухнул на пол. Она вспомнила, как бегала по библиотеке с вопросами, надеялась найти поддержку в том, кто действительно любит людей, но находила лишь занятых студентов, которым не было до самих себя никакого дела.
— Где ты был? — воскликнула она. — Эрнест, где ты был? Ты не представляешь, как был мне нужен! Снова лазал в порталы за серыми головастиками? Мы ведь договорились, что ты не будешь лазать в порталы! Я просила! Ты обещал! А если однажды ты не найдешь дорогу назад? Ты не знаешь, как опасны эти порталы! Не знаешь, сколько хороших людей в них пропало. Зачем тебе головастики? — Ангел склонил повинную голову, но ничего не ответил. — Ты мне нужен, Эрнест, — повторила Юля, поднимая молитвенник с пола. — У нас проблема на проблеме, а я не знаю, что делать! И некого расспросить. Все разбежались по порталам! Кто мне поможет, кроме тебя? Хочешь, чтоб я потеряла вас всех и осталась одна? Погибели моей хочешь? Оскар вернулся раненный и избитый! Мирослава так далеко, что я не знаю, жива ли она. Как мне их защитить? Они занимаются такими опасными делами, но ведь они — это все что у меня есть в этой жизни. Почему ты опять убегаешь? Ведь ты же Ангел, ты должен быть рядом.
— Все, что мы можем сделать для тех, кого любим — не закрывать им глаза на опасность, — ответил Ангел. — Ты не можешь запереть в каменной башне тех, кого любишь, но можешь дать им силу, которой они не получат ни от кого другого.
— Как?
— Если знаешь тайну — поди и скажи им об этом. Если совершила ошибку — поди и покайся.
— Если расскажу, Оскар меня не простит, а Мирка перестанет считать меня подругой.
— Что ты хочешь защитить? — не понял Эрнест. — Людей, которых так любишь, или свои чувства к ним?
На часах была глубокая ночь. Юля вспомнила, что отключила телефон еще с вечера. Отключила специально, чтобы сделать тайну из своих посиделок с Савой Некрасовым. «Боже мой, — испугалась она, — а в эти минуты он мог звонить. В эти минуты могла звонить Мирослава!»
— Лучше б я вышла замуж за какого-нибудь придурка, — переживала Юля. — Сейчас мне было бы все равно, где он бродит и когда вернется домой. Ты не знаешь, что натворил Оскар! Если б ты знал!.. Он ведь совершил смертный грех и совсем не раскаялся. Что теперь будет? Что будет человеку за убийство русала? Кто они? Рыбы? Люди?
— Они — наказание за то, что ты не видишь прекрасного мира, в котором живешь. Джулия, жизнь надо любить целиком. Такой, какова она есть. Со всеми тревогами и опасностями. Мы не в праве выбирать, что для нас годится, что нет. Мы пришли во Вселенную, принадлежащую нам от начала и до конца.
— Зачем ты пришел? Чтобы мне помочь или чтобы сделать больнее?
— Любовь, как Солнце, дана нам для того, чтобы обогреть этот мир. Направить ее в сердце человеческое — все равно, что превратить светило в стрелу, — сказал Ангел. — Я пришел, потому что ты искала меня.
— Права была Мирослава, Ангел никогда не поймет человека. Эрнест, не уходи от нас далеко. Конечно, я не могу посадить тебя в башню. Не могу просить о помощи покровителей небесных…
— Почему? — удивился Эрнест. — Вы странные люди! Почему не просить о помощи тех, кто обязан вам помогать?
— Потому что сама во всем виновата!
— Что за вздор?! Нет такой вины, которую небесный покровитель не простит человеку. Вы, самые прекрасные из разумных творений, обязаны просить тех, кто в ответе за вас! Нет, не просить! Вы обязаны требовать, потому что гордыня убивает человека вернее всех зол. Ты не знаешь главного, Джулия: чем чаще ты просишь о помощи, тем благосклоннее к тебе покровитель, ибо помощь молящему человеку возвышает его больше прочих благодеяний.
— А тебя? Кто защитит здесь тебя, Эрнест?
— И меня. Каждого человека есть, кому защитить. Каждого, кто верит, и кто не верит. Только вы, не верящие, обречены на одиночество во Вселенной, потому что решили сами наказать себя за ошибки. Не бери груза большего, чем положено человеку, Джулия. Нас есть, кому наказать.
— Нас. Ага! Значит, ты упорно продолжаешь считать себя человеком! Мирослава тебе сказала, я сказала… Не дошло. Кто еще тебе должен сказать, чтобы ты понял? Нам всем грозит опасность, Эрнест, а тебе — больше всех. Если Мирослава не убедила тебя вернуться в прежнюю жизнь, зачем же ты поехал с ней во Флориду?
— Мирослава мне рассказала об одной удивительной книге.
— Которую ты написал? Техническую документацию по Греалю?
— Мирослава рассказала о книге, написанной про всех нас. Она сказала, что я должен знать Автора; того, кому принадлежит наш мир; того, кто нас выдумал. Мирослава решила, что я был причастен к написанию книги, прежде чем стал персонажем. Я не решился спорить, чтобы не разрушить прекрасный мир, в котором она живет.
— Ты не согласен с ее «теорией авторства»? — удивилась Юля.
— Не согласен.
— А почему?
— Потому что у книг не бывает Авторов. Книга не может принадлежать Творцу так же, как судьба человека.
— Как тебя понимать?
— Возьми чистый лист, нарисуй на нем буквы, и ты поймешь, что у Вселенной нет ни персонажей, ни авторов. Ты увидишь, как буквы свяжутся между собою по одним лишь им известным законам, как породят слова и перескочат на другую страницу. Ты побежишь без оглядки за ними и не заметишь, как кончилась бумага на твоем рабочем столе. Если этого не случится — книги не будет. Но если будет книга — ее автором станешь не ты. Просто новорожденный мир использует тебя для того, чтобы появиться на свет. Не заблуждайся, Джулия! Если твое творение способно жить, оно имеет свои законы. Оно не принадлежит и не подчиняется никому. И тот, на чьем столе родилась история нашей жизни — самый бессильный и самый нелепый персонаж из всех нас.
— И ты не сказал об этом Мирославе?
— Конечно, нет. Ведь она могла мне поверить.
— Эрнест… — вздохнула Юля. — Пообещай, что не будешь гоняться за головастиками. Мирослава хочет, чтобы ты вернулся в свой мир, который изгнал тебя, потому что в нашем мире ты… будешь несчастен.
— Наоборот, — возразил Эрнест. — В этом мире я счастливейший из живущих, ибо покровительство человека — самая высокая награда Ангелу, изгнанному с небес. Награда, которую многие хотели бы заслужить.
— Скажи, а ты уверен, что Мира не права? Мы живем не в романе? Мы не персонажи, правда?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
