Известно, что рейхсканцелярию (имперскую канцелярию) с находившимся под ней фюрербункером, штурмовали и захватили воины 5-й ударной армии генерала Берзарина: конкретно 9-й стрелковый корпус генерала Рослого. В этом корпусе, как и во всех других, имелся свой отдел контрразведки СМЕРШа — достаточно сильный отдел с опытными людьми. Однако не им была доверена строжайше секретная миссия искать Гитлера. Почему? Казалось бы: захватили логово фюрера — ну и ищите. Но нет, к этому делу привлекли контрразведчиков 3-й ударной армии генерала Кузнецова, бравшей рейхстаг. А еще точнее — контрразведчиков 79-го стрелкового корпуса генерала Переверткина. Какой же смысл тасовать колоду? Ответ простой, и раньше я уже частично ответил на него: элемент случайности в сочетании с личным знакомством. Когда генерал Переверткин развернул свой корпус на 180 градусов и начал энергично продвигаться с запада к центру Берлина, генерал Серов, как, впрочем, и я, сделал вывод: главные события предстоят в хозяйстве Кузнецова, Букштыновича, Переверткина — прямой путь к логову Гитлера. Как и я, генерал Серов значительную часть времени проводил в 79-м корпусе среди своих коллег-контрразведчиков. Сблизился с ними, поверил в деловые качества начальника отдела СМЕРШа этого корпуса подполковника Ивана Исаевича Клименко. Ему доверил особые секреты, усилил его отдел не только чекистами 3-й ударной армии, но и людьми из других формирований 1-го Белорусского фронта.
В быстроменяющейся обстановке подполковник Клименко со своими подчиненными стал для Серова, чужака в армейской фронтовой обстановке, надежной опорой, устойчивой базой, менять которую без веских причин он не хотел. С этим отделом ему легче и лучше было выполнять ответственную задачу: найти Гитлера живым или мертвым. Поэтому контрразведчики других воинских соединений были просто-напросто выдворены из рейхсканцелярии, вместо них туда прибыли чекисты, руководимые Клименко. С утра 3 мая они обследовали все наземные помещения и часть подземных отсеков, куда смогли проникнуть в полном мраке и при неослабевающей опасности со стороны затаившихся фашистских фанатиков. Осмотрели всю прилегающую территорию. При этом секретность была такова, что Клименко носил погоны лейтенанта и во всех отчетных документах значился в таком звании. А младшие офицеры контрразведки вообще были временно «разжалованы» до рядовых и сержантов. Чтобы не привлекать внимание любопытствующих, тем паче наших и зарубежных корреспондентов, жадной стаей слетевшихся в Берлин за сенсациями. Понятно: когда лейтенант или сержант таскается по руинам, переворачивает трупы, вглядываясь в лица мертвецов, — это одно. А когда таким образом поступает подполковник с целой свитой подчиненных — это нечто более существенное, заставляющее задуматься.
Искали наши чекисты активно и небезуспешно. За трое суток им удалось обнаружить по меньшей мере три трупа, нуждавшихся в опознании. Два вынесли из подземелья, из отсеков, расположенных рядом с отсеками фюрера. Оба либо самострелы, либо убиты с очень близкого расстояния. Похожи друг на друга и имели определенное сходство с Гитлером. Может, его двойники-дублеры, а может, и простое совпадение, всяко бывает. Третий труп обнаружили еще 2 мая в саду рейхсканцелярии у входа в бункер, в соседстве с другими обгоревшими трупами. По Гитлеру в день — это, согласитесь, неплохо. Всех их отвезли в тюрьму Плетцензее, где уже находились останки Геббельса, его жены Магды и шестерых детей. Туда же доставили несколько немцев, знавших Гитлера и Еву Браун-Гитлер при жизни. Среди них один эсэсовец из личной охраны и вице-адмирал Эрих Фосс. Наши чекисты малость успокоились: может, выберут из трех одного! Однако поиски продолжали, вновь «прочесывая» уже осмотренные места.
4 мая в 11 часов солдат Иван Чураков, в который уж раз исследуя сад рейхсканцелярии, решил порыться в большой воронке от авиабомбы метрах в четырех от бункера. Воронка была на две трети засыпана, а вокруг, кольцом, следы большого горения. Мимо воронки к тому времени прошли тысячи человек, не обращая на нее внимания, разве что чертыхались, поскользнувшись на земляной крошке. И Жуков тут побывал, и Берзарин, и Серов. Я чуть ногу не подвернул на осевшей под сапогом закраиной этой воронки, огибая ее еще 2 мая вместе с Леневым. Дым, ядовитый запах бензина, горелого мяса, горелой резины. Я нос платком прикрывал, ямы-то и не заметил, Ленев за локоть меня подхватил, когда оступился.
Покопавшись в воронке, Чуриков и его товарищи извлекли два трупа, настолько обугленных, что едва можно было различить: одно тело женское, другое мужское. И еще какие-то останки, вроде собачьи. Вызванный к воронке Иван Исаевич Клименко рукой махнул: безнадежно. Приказал завернуть трупы в одеяло и вновь зарыть, да поглубже.
Между тем группа опознания в тюрьме Плетцензее одного за другим отвергла всех предъявленных ей «Гитлеров». Адмирал Эрих Фосс категорически заявил, что фюрера среди них нет. Свое недовольство результатами поисков высказал генерал Серов. Лишь после этого Иван Исаевич Клименко вспомнил о трупах в воронке от авиабомбы. Был составлен акт:
«Г. Берлин. Действующая армия. 1945 г. Мая месяца, 5. Мною, гв. старшим лейтенантом Панасовым Алексеем Александровичем, и рядовыми Чуриковым Иваном Дмитриевичем, Олейником Евгением Степановичем и Сероухом Ильей Ефремовичем в г. Берлине в районе рейхсканцелярии, вблизи места обнаружения трупов Геббельса и его жены, были обнаружены и изъяты два сожженных трупа, один женский, второй мужской. Трупы сильно обгорели, и без каких-либо дополнительных данных опознать невозможно. Трупы находились в воронке от бомбы, в 3-х метрах от входа в гитлеровское бомбоубежище, и засыпаны слоем земли. Трупы хранятся при отделе контрразведки «Смерш» 79-го стрелкового корпуса».
Обгоревшие тела были порознь уложены в большие деревянные ящики из-под реактивных снарядов и доставлены в Плетцензее. Двое из группы опознания, осмотрев трупы, заявили, хоть и не с полной гарантией, что перед ними действительно тело Гитлера. Через несколько дней допрошенный отдельно один из охранников фюрера Гарри Менгерсхаузен сообщил, что самолично сливал из баков автомобилей бензин для сжигания Гитлера, Евы Браун и собаки Блонди. Указал место сжигания, как раз ту воронку, на которую обратил внимание Иван Чураков. Все совпало, но сомнения еще оставались.
Тела сохраняли в режиме строгой секретности, с учетом того, что разыскать «живого или мертвого» Гитлера с нарастающей активностью стирались американская и английская разведки. У руководителей этих стран были свои соображения по поводу исчезнувшего Адольфа. Секретность, повторяю, была такова, что даже маршал Жуков, находившийся тогда в Берлине, ничего не знал про Гитлера, о чем и заявил журналистам на пресс-конференции и написал потом в своей книге.
Через несколько дней предполагаемые останки бывшего фюрера были переправлены в окрестности Берлина, в маленький, тихий городок Бух, не очень пострадавший от войны. Помещены в подвал особняка при местной клинике-госпитале. Это, кстати, та клиника, где немцы впервые по черепам, по основанию носа начали выявлять лиц еврейского происхождения, предназначая их для ликвидации. А теперь сюда, по воле рока, для анатомирования Гитлера, прибыла особая комиссия, составленная почти сплошь из этих самых «лиц». При этом не обошлось без инцидента: чекисты чуть было не пристрелили одного из членов комиссии, слишком ретиво, без соответствующих документов, рвавшегося на охраняемый объект.
А комиссия, назначенная для «производства ответственной экспертизы», была действительно авторитетная. Особенно, вероятно, с точки зрения наших западных союзников. Вот ее состав. Председатель или начальник — главный судебно-медицинский эксперт 1-го Белорусского фронта полковник Шкаравский Фауст Иосифович. Члены: судебно-медицинский эксперт 3-й ударной армии майор Ю. И. Богуславский, майор медицинской службы А. Я. Маранц (женщина), патологоанатом Ю. В. Гулькевич. В состав комиссии скромно входил также прибывший из столицы главный патологоанатом Красной Армии полковник Н. А. Краевский, крупный специалист по «мертвому делу». (Тот самый Краевский, который спустя время, будучи уже академиком, подпишет официальные сообщения для прессы о смерти Брежнева, а затем и Андропова. Вот сколько позахоронит! — В. У.)
Первое, что распорядился сделать полковник Фауст Шкаравский, — немедленно обложить труп льдом, дабы предотвратить разложение и распад того, что осталось. Температура воздуха днем достигала на улице 20 градусов тепла, а в подвале особняка переваливала за 10. Это выполнили. Тем временем имя Гитлера не сходило со страниц мировой прессы. Заманчиво-выгодная тема для борзописцев. В зарубежье — сенсационные подробности о том, как русские чекисты ищут и уже изловили Гитлера. Или о том, как он улетел из Германии на специальном самолете или отплыл на подводной лодке. Даже наша строгая печать грешила сообщениями собственных корреспондентов и ТАСС такого примерно типа: Адольф Гитлер добрался до берега Южной Америки и высадился в женском платье в одной из бухт Аргентины. Ну, женское платье, — верх маскировки, — просто умиляло меня. И это в те часы, когда профессиональные медики привычно и хладнокровно полосовали труп бывшего фюрера.
