Я работаю в этой должности уже шестьдесят два года и руковожу восемнадцатью бухгалтерами. Жены у меня нет, да и семьи тоже. Моя жизнь — это работа. «Слотчер и Дэвиоф», известный торговый дом, наверняка вы слышали о нем. Мы держим конторы в Гарцелл Коммерциа рядом с четырнадцатым переулком Джомис. Мы главным образом занимаемся антикварными предметами из шелка, старинными вещами, манекенами, и прочими изысканными предметами. Магазины расположены на улицу Вассенсон возле складов. Там проводятся открытые распродажи по главным дням и специальные аукционы каждый второй солнечный день. Изредка устраиваются торги для особых клиентов и богатых людей. В последний день горгоны мы предложили список товаров, включающих в себя восемь маленьких неизвестных бюстов Самбриано Кельчи и серию человечков найденных в руинах Джекеро.
Нет, сэр, я не заведую отделом. Моё жалованье не позволяет мне делать накопления или играть на бирже, но деньги это мой бизнес. В работе я усерден и исполнителен. Я не хочу, чтобы мастер Слотчер или мастер Давиоф испытывали затруднения в работе из-за неправильно поставленного десятичного знака или неверно сложенных чисел. Это мое призвание, я никогда не совершаю ошибок.
Ну, теперь, о чем вы и просили, мы подошли к сути, как я полагаю. В последний солнечный день я намеревался проверить квартальный отчет. Близится конец года и Имперские сезонные сметы должны быть составлены без ошибок. Я нашел ошибку. Не совсем ошибка, больше отклонение, то, что нельзя объяснить. Поначалу это вызвало легкое раздражение, но чем больше я изучал страницы бухгалтерской книги, тем более странным это становилось. Там были пробелы, понимаете, пробелы, дыры и пропуски в потоке счетов и это не поддавалось объяснению. Всё выглядело так, словно страницу или две попросту вырвали из моей книги.
Но нет, всё это было в главной бухгалтерской книге! Лишь я имел к ней доступ. Сэр, подобным вопросом вы приуменьшаете мое мастерство. Я веду книги, и я веду книги всю свою жизнь. Я аккуратный человек. Вопрос был не в том, что просто закралась ошибка или вышла неправильная итоговая сумма, а в том, что пропали числа, просто пропали, и даже отсутствие страницы или двух не вызвало бы таких пробелов. Это то, что я имею в виду под словом «пустота». Числа — мой язык, моя жизнь. Я знаю, когда они врут. Это была пустота в расчетах, и чем больше я старался разобраться в этом, тем больше чисел от меня скрывалось. Словно они смыкали ряды, скрывая правду.
Почему я пришел к вам с бухгалтерской ошибкой? Сэр, вы опять надо мной насмехаетесь. Это была не ошибка, я проверял и пересчитывал, я восемь раз заново делал отчеты. Как только я добавлял колонку, и тут же вычитал её, числа начинали меня подводить. Они становились числами, которые я не мог понять.
Сэр, я считаю, что вычислил что-то, чего не может быть. Я полагаю, что нашел число погибели.
Глава 3
(Тиканье часов)
Мгновение он пристально смотрел на мастера Имуса — такой маленький человек, высушенный годами, чьи тоненькие косточки скрывались под тяжелой одеждой, что, несомненно, была подогнана еще под его отца или даже дедушку. Позолоченные часы тикали, несмотря на то, что на циферблате не было стрелок — обычная уловка Ордосов. Имело значение лишь постоянное мерное тиканье. Тик-так, тик-так, тик-так. Щелчки времени даже без следа движения на эмалированном циферблате, в конце концов, заставляли всех признать свою вину. У Имуса было маленькое аккуратное лицо с широким узким ртом, который при других обстоятельствах при улыбке мог бы блеснуть зубами. Его седые волосы торчали во все стороны, и он носил пенсне в форме полумесяца. И он явно страдал артритом.
Инспектор: Число погибели?
Имус кивнул.
Имус: Это и есть мой проступок. Надеюсь, это будет безболезненно?
Инспектор: Что будет безболезненно?
Имус: Моё наказание… Я полагаю, порицания будет недостаточно. Меня сожгут, отравят?
Инспектор делал пометки в маленьком блокноте. Услышав это, он с силой швырнул ручку об стол.
Инспектор: Вы что, серьезно думаете, что совершили преступление?
Имус: Нет, не совсем так, но полагаю, что я имею отношение к преступлению. Я преступник.
Инспектор: Я это вижу.
Мастер Имус подался вперед и поправил пенсне.
Имус: Я вижу, что вы еще слишком молоды, сэр. Не могли бы вы сходить за вашим начальником?
Инспектор: Моим начальником?
Имус: Да, сэр, я полагаю, что столь большой…
Инспектор: Моего начальника зовут Хапшант. Но он нездоров — давняя болезнь. А у меня ранг дознавателя. Я же вам говорил, что могу расследовать подобные дела.
Имус: О, хорошо. Это хорошо, очень хорошо. С чего бы вы хотели продолжить?
Инспектор пристально посмотрел на Имуса.
Инспектор: Простите меня, Имус, но вы не кажетесь встревоженным из-за того, что произошло.
Имус: Встревоженным? Конечно же, я встревожен, я в ужасе. У меня был самый кошмарный день в моей жизни.
Инспектор: Почему?
Имус: Потому что это со всеми нами случится рано или поздно, разве нет? Изо дня в день я шел на работу по Серамской улице и проходил это темное и неприветливое место. Я не мог пройти возле него без содрогания. Это смерть. Это судьба, ожидающая, когда мы пересечем черту. Вы думаете, мне легко было придти сюда сегодня? Нет, сэр! Мне потребовалась неделя, чтобы найти в себе силы сделать это. И как только я протянул сегодня руку, чтобы открыть дверь, моя храбрость почти испарилась. Но я истинный гражданин Империал Хесперус… Я истинный сын Императора. И это мой долг — сообщить обо всем, несмотря на то, что меня ждет.
Инспектор кивает. Часы тикают.
Инспектор: Скажите, а что вы подразумеваете под числом погибели?
Мастер Имус вновь сел на стул и пожал плечами.
Имус: Это невозможное число, мерзкое. Это отображение нечестивых сил, числа их могущества, поймите. Мой отец учил меня уважать 3 и 7, 13 и 666, простые константы, но число погибели… это число…
Инспектор: Чего?
Имус: Число Варпа.
Имус огляделся по сторонам, словно боялся, что кто-то подслушает их. Инспектор снова кивнул.
Инспектор: Согласно указания Хапшанта, вы можете показать мне это число? Можете его написать?
Имус: Ха-ха, вы что, рехнулись?
Инспектор: Эта комната под охраной, а я вооружен, сможете показать мне это число?
Мастер Имус вытащил инфопланшет из своего кармана; он был потертым и побитым от частого использования. Включив его, Имус ввел несколько цифр на дисплее.
Имус: Вот этот отчет.
Он выдержал паузу перед тем, как передать планшет.
Имус: Я отметил основные места. Пожалуйста, будьте осторожны.
Инспектор протянул руку.
Инспектор: Пожалуйста, покажите мне это, сэр.
Мастер Имус вдруг засомневался.
Имус: Как вы сказали ваше имя, юноша?
Инспектор: Эйзенхорн, дознаватель Эйзенхорн из святого Ордоса Императора. Ну?
Имус: Только будьте осторожны с этим, дознаватель Эйзенхорн. Очень вас прошу.
Мастер Имус передал старенький инфопланшет инспектору. Тот, слегка хмурясь, уставился на экран. Золоченые часы перестали тикать. Комнату наполнила странная тишина.
Эйзенхорн: Я…
(Звук бушующего пламени)
Инспектор начал говорить и вспыхнул. Голубое пламя, столь же горячее, как и горящий факел, поглощало его кожу и жарило плоть на костях до тех пор, пока не осталось ничего кроме почерневшего, истекающего жиром мяса и обугленного черепа, искореженного титаническим жаром. Инфопланшет со стуком выпал из дымящихся рук скелета на стол. Одежда инспектора осталась нетронутой, пламя потухло и обгорелый труп повалился вперед с треском сухих сухожилий. Имус подскочил и отпрянул от стола с выпученными глазами. Он пытался побороть страшное желание обмочиться.
Имус: Кто-нибудь, хоть кто-нибудь! Помогите мне!
Имус подскочил к двери и попытался открыть её, но она была заперта. Он осторожно постучал по ней, надеясь, что кто-то с другой стороны мог бы без особых проблем открыть её. Чья-то рука схватила его за запястье.
Эйзенхорн: Мастер Имус, сядьте, пожалуйста.
Мастер Имус еще сильнее был шокирован и так резко отскочил, что впечатался в дверь, стукнувшись локтями и затылком. Перед ним стоял инспектор, словно бы никогда и не горевший.
Эйзенхорн: Мастер Имус…
(Икание)
Мастер Имус начал дрожать, а затем икать. Но продолжал смотреть на инспектора.
Эйзенхорн: Что вы увидели?
Имус: Вы были весь в огне, вы пылали. Огонь пожирал вас, пока вы не умерли.
(Икание)
Эйзенхорн: А, это всего лишь иллюзия. Необходимость при работе.
Имус: Необходимость? Что за необходимость? В какой работе?
Эйзенхорн: В моей работе.
Инспектор жестом указал Имусу на его стул. Замер. Его тон сделался более благожелательным.
