очень больно узнать, что на самом деле я не нужна тебе, и я для тебя никто.
— Это не так! Ты нужна мне! Ксюш, пожалуйста! Послушай, я все объясню! — он делает шаг ко мне, но я делаю шаг назад и отступаю от него.
— Я не хочу слушать твои объяснения. Пойми, они меня больше не интересуют. Так же, как и ты. Между нами все кончено. Ты можешь придумать сколько угодно отмазок и объяснений, но мне уже все равно. Я любила тебя, но теперь все прошло. Как отрезало, понимаешь? — говорю я равнодушным тоном.
Разумеется, это не так. Но я не хочу демонстрировать ему свою слабость и уязвимость. В конце концов, многие на моем месте бы его просто разлюбили. Это не странно, а нормально. Естественная реакция.
Да, я не разлюбила. Не знаю почему. Даже после всего, что узнала. Наверное, у меня какая-то ненормальная больная любовь к нему, больше похожая на зависимость.
Возможно, мне нужна будет помощь психолога, чтобы справится с этим, а может, и само со временем пройдет. Но пока не прошло. И мне даже как-то стыдно за это. Стыдно, что я его все еще люблю несмотря на то, что он сделал.
Ощущаю себя из-за этого какой-то не такой. Неправильной. Ущербной.
Но ничего. У меня это пройдет. Наверное. Перетерплю и переживу, как и многие до меня. Потому что прощать его я не собираюсь.
Он запускает руку в волосы и ерошит их. Обычно он так делает, когда растерян. То есть, почти никогда.
— Я сделаю все, что хочешь. Я в отчаянии. Прошу, не гони. Я виноват, знаю. Очень виноват, но я все осознал. Я тупой кусок дерьма, но дай мне шанс! Я докажу тебе, я все исправлю! — он так на меня смотрит, что внутри все переворачивается, но я на это не поведусь.
— Кирилл, не трать время понапрасну, езжай домой. Тебя там ждет любимая женщина, с которой у вас будет ребенок. Уделяй лучше ей время, а не мне. Я уже сказала, что я подожду с разводом до сделки, если ты из-за этого переживаешь. Я все понимаю, бизнес есть бизнес.
В его глазах мелькает такая боль, что у меня даже дыхание перехватывает. Ну уж нет! Мне вообще-то тоже больно!
— Хочешь, я откажусь от этой сделки? — восклицает он. — Да нафиг она мне нужна, если тебя нет!
— Зачем? Ведь тогда получается, все было напрасно? Не дури, Кирилл. Теперь у тебя будет ребенок, о котором нужно заботиться. Ради него, ради новой семьи…
— Ты, блин, издеваешься? — ревет он. — Не будет у меня никакой новой семьи!
— Ты же давно хотел ребенка. Вселенная услышала тебя.
— Да не хотел я ребенка! Я об этом даже не задумывался никогда! Я именно от тебя захотел, понимаешь? Ксюша! Чтобы ты родила мне ребенка. Ты! Чтобы мы с тобой были семьей. Растить его, заботиться. Вместе всегда! Чтобы… — его голос внезапно вздрагивает и срывается.
Кир замолкает и мне чудится странный блеск в его покрасневших глазах, но он тут же зажмуривается.
— Тебя не поймешь. То ты женишься на мне из-за сделки, то хочешь от меня ребенка. А-а-а!.. Я, кажется, поняла! Он тоже нужен по условиям сделки, да? Слушай, так, может, еще не поздно переиграть? Женишься быстренько на Юле, и порядок! А, блин, нас же только через месяц разведут… Не успеешь. Да, облом!
Вижу по лицу, как Кир звереет. Я уже знаю этот его взгляд, от которого хочется спрятаться. Правда обычно от так смотрел на других.
— Не нужно так, пожалуйста, — очень тихо просит он.
Не злобно и яростно, как я ожидаю, а как-то сдавленно и отчаянно.
И от этого мне почему-то становится больно. От его тона, от его взгляда, от его слов.
Не знаю почему, но горло сдавливает ком, а глаза начинает щипать. Нет, нельзя плакать! Только не при нем!
Но как это остановить, я не знаю. Я всегда очень плохо умела контролировать свои эмоции.
— Уходи, Кир, — прошу я, но голос мой дрожит.
Понимаю, что проигрываю в борьбе со слезами, а потом отвожу взгляд, чтобы не выдать себя еще и блеском глаз.
— Ксюша… — хрипло произносит он и вновь делает шаг ко мне.
— Уходи, — шепчу я, а предательская слеза все же скатывается по щеке.
Кирилл
Разворачиваюсь и спускаюсь вниз по лестнице словно пьяный.
Какой же я косноязычный болван. Почему я просто не могу нормально поговорить и рассказать ей о своих чувствах? Да, это не поможет, но она хотя бы будет знать. Хотя бы это, блин!
Откуда это тупое убеждение, вбитое еще с детства, что мужчина должен быть суров, и доказывать свои чувства поступками, а не словами?
Да, поступки — это хорошо и правильно. Но и слова иногда нужны. С поступками я уже налажал. Так хоть бы на словах попытался бы объяснить. Но нет.
В бизнесе я хорош, в делах. А когда доходит до разговора о чувствах, то я засовываю язык себе в задницу и молчу как идиот.
Она не хочет чувства показывать, и это понятно, уязвленное самолюбие. Но у меня-то какие причины для такой тупой гордыни, от которой нужные слова в глотке застревают?
Я выхожу из парадной и сажусь в машину.
Ей больно. Больно, сейчас я это вижу. Больно из-за меня.
Как мог я причинить боль той единственной женщине, которую полюбил?
Внутри все просто разрывается на части. Сам задыхаюсь от охвативших меня отчаяния и тоски.
Какой же я тупой урод! Сволочь! Скотина!
Как же я себя сейчас ненавижу!
Я видел, как она старалась держаться. Как пыталась не дать мне понять, что ей плохо. Как старательно держала лицо, пытаясь не заплакать.
Моя сильная гордая девочка! Раненая, преданная, но не сломленная.
Она восхищает меня и одновременно убивает.
Убивает тем, что я понимаю, что недостоин ее.
Как сильно болит сердце, когда я представляю себе ее боль. Я буквально захлебываюсь в ней, тону.
Я так долго в своей жизни ничего не чувствовал, что сейчас все эти эмоции просто разрывают меня изнутри, и я совсем не знаю, что со всем этим делать.
Оказывается, я тоже не совсем сухарь. Просто тормоз. Как там? Эмоциональный инвалид? Вот это я и есть.
В груди так все сжимается, что даже дышать тяжело. В горле еще саднит.
