Б. О. промокнул тыльной стороной ладони саднящую бровь.
— Что верно, то верно,
— Я не эту пустячную царапину имел в виду.
Б. О. дружески похлопал собеседницу по коленке:
— Слушайте, у вас сейчас не то положение, чтобы упражняться в такого рода леденящих душу намеках... Но дело даже не в том, что нам, как советовала девушка, ничего не стоит тюкнуть вас по голове и положить на рельсы.
Трансвестит, судорожно сглотнув, покосился на рельсы.
— Не беспокойтесь, мы вас туда не уложим. Мы, как вы изволили заметить, в самом деле люди интеллигентные. А знаете, почему мы не станем марать о вас руки? Потому что это бессмысленно. Вы, если разобраться, и так уже лежите на рельсах...
— Это точно, — вставила Бася. — Хотя на шахтера эта сволочь не похожа. Среди шахтеров нет педиков.
— Давно лежите, — продолжал, не замечая ее реплики, Б. О. — С того самого дня, как вступили в холдинг, — он сделал выразительную паузу. — Вы хоть догадываетесь, что за публику кинули с этим кредитом? Смею вас уверить, это такой паровоз, который уж наедет так наедет... И характер травм будет таков, что хоронить вас придется в закрытом гробу.
— Я делал только то, что мне предписывали, — мрачно отозвался пленный.
— И вы полагаете, это вас извиняет? — усмехнулся Б. О., встал со своего места у костра, сделал несколько разминочных приседаний. — Кстати, вы заикнулись о каком-то там патронаже.
— Вы мне развяжете руки или нет? Не беспокойтесь, я не сбегу.
Бася, перекинувшись взглядом с Б. О., нехотя исполнила это пожелание. Илья Соломоновна помассировала затекшие кисти, села на бревно.
— Земля, знаете ли, холодная.
— Ну-ну, — сказала Бася, — какая трогательная забота о своей заднице. Ах да, я забыла, что вы теперь женщина. Тогда понятно, — и, повернувшись к своему спутнику, внесла ясность: — Этот кусок говна, понимаешь, придатки боится застудить. — Некоторое время лицо ее сохраняло недоуменное выражение. — Слушай, а у нее есть придатки? Как ты думаешь?
— Где вы нашли это чудовище? — спросил трансвестит, отодвигаясь подальше от Баси. — Это настоящая мегера.
— Поговори у меня! — энергично замахнулась она.
— Все! Все! — Б. О. встал между ними. — Спокойно. Давайте соблюдать парламентский этикет.
— Да у нас в парламенте еще не так махаются! — резонно возразила Бася, отступая к кустам бузины.
— Да... — закусил губу Б. О. — С этим трудно спорить. Так о чем, бишь, мы толковали? Ах да, о патронаже. В чем он выражался?
Трансвестит дернул пухлой щекой:
— Ну, был один нюанс чисто формального свойства. Пустяк. Банковские дела. Вернее, конвертационные. Каждая фирма имеет свой счет в банке, так? Что касается меня, то я имел такой счет в Промтехбанке. Совершенно официальный, легальный и в общем-то прозрачный. В том смысле, что при желании всегда можно было отследить, куда пошли средства. Естественно, это касалось и валюты, которая переводилась деловым партнерам в оплату за определенные поставки из-за рубежа. Чего бы проще? Мой банк конвертирует средства и переводит их по назначению, так?
— Так, — без особой уверенности в голосе согласился Б. О.
— А вот и не так. По договоренности именно эта финальная стадия сделки — конвертация и перевод средств — осуществлялась в другом месте... — Трансвестит пожал плечами. — Таково было условие тех, кто удержал меня на плаву. Ну, вы понимаете...
— Да-да. Те добрые самаритяне, что выкупили ваш долг. Что за народ, кстати?
— Ну, скажем так, публика специфическая. За мной в спортзал приехали четверо.
— Что?! — звонко выкрикнула Бася, подбежала, схватила пленного за грудки. — Один такой здоровенный, другой флегматичный малый, третий...
— Господи, да уберите вы от меня эту мегеру! Она же меня задушит.
Б. О., обхватив Басю сзади, с трудом оттащил ее в сторону.
— Остынь, остынь... — шептал он ей на ухо, все еще крепко удерживая в своих объятиях. — Вот так... Присядь, — и усадил ее на бревно, а сам вернулся к трансвеститу. — Так что было за условие?
— Конвертация и перевод будут осуществляться вне моего банка — вот и все условие, — болезненно поморщившись, покрутил головой тот. — Черт, чуть шею мне не свернула, гарпия.
— Что за банк контролировал операцию?
— Это не банк. Финансовая группа... — Он зябко поежился, поднял воротник пиджака. — Финансовая группа ВВК.
Возникла пауза.
— Илья Соломоновна, хотите совет?
— Да?
— Смажьте пятки дегтем.
— Это еще зачем?
— Затем, что вам надо бежать отсюда куда глаза глядят. А деготь — чтобы пятки ваши не сверкали.
— Молодой человек, — улыбнулся трансвестит, поднимаясь с бревна и зачем-то тщательно отряхивая рукава своего некогда белоснежного, а теперь совсем не годящегося для выхода в свет пиджака. — Я, пожалуй, никуда не побегу. Если вы думаете, что ваши предупреждения заставили меня наложить в штаны, то вы заблуждаетесь.
Он повернулся и медленно пошел вверх по тропинке.
— Идиот! Ты же сейчас между двух огней... Вспыхнешь, как пучок сухой соломы, — крикнул Б. О. вслед человеку, готовому скрыться в зарослях боярышника, темными волнами нависающих над откосом.
Трансвестит остановился, вернулся, подошел к Б. О. вплотную:
— Видите ли... я уже под охраной одного из этих огней. Вот-вот. На днях я встречалась с одним молодым человеком, который очень заинтересован в имеющейся у меня информации.
— Молодым человеком? — задумчиво протянул Б. О. — Такой интеллигентный, подтянутый... И с особенным холодным, как у рыбы, взглядом?
— Предположим... — улыбнулся трансвестит. — Знаете, я не склонна безоговорочно доверять крылатым фразам.
— Каким, например?
— Что глаза — это зеркало души.
— Вот тут ты права, — кивнул Б. О. — Душа тут совершенно ни при чем... — осторожно коснулся плеча собеседника. — Слушай, мне бы надо с этим парнем повидаться. Устроишь?
Трансвестит отступил на шаг и, оглядев Б. О. с головы до ног, мягко улыбнулся:
— Я ведь слукавила там, в кабаке... Когда сказала, что ты не в моем вкусе.
— Ах ты, сво-о-олочь! — ринулась вперед Бася, но Б. О. вовремя остановил ее порыв.
— Ты именно в моем вкусе, — добавил трансвестит. — И я вполне могу свести тебя с этим парнем. Но... — последовала выразительная пауза. — Сам понимаешь, долг платежом красен.
Некоторое время Б. О. с сумрачным видом разглядывал носки своих кроссовок.
— Ладно. Черт с тобой... Где? Когда?
Трансвестит сообщил название голубого заведения и время, усмехнулся, прикоснулся губами к ладошке и сдул с нее след поцелуя:
— Ча-а-а-а-о!
* * *
Привалившись спиной к бревну, Бася сидела на земле, наблюдая за Б. О., который, дотронувшись тыльной стороной ладони до кровоточащей брови, медленно присел на корточки и застыл, поглаживая подушечкой указательного пальца лист подорожника.
— Смотри, какой красавец... — прошептал он, метнув в сторону Баси косой лукавый взгляд. — Ну просто вылитый майор!
— Ой, нет, я больше не могу! — вздохнула она. — Ты меня достал со своими языческими замашками, — щелчком отправила окурок в сторону масляно поблескивавших путей и придавила широкий и сладкий зевок ладошкой. — Ну ладно, ладно... Сдаюсь. А почему ты сказал — майор?
— Да потому, что он майор и есть, — пояснил Б. О. — Подорожник из семейства "больших", то есть именно "майор" на языке ботаников. Ну давай, дружок, почистим твой зеленый мундир, а то вон сколько на нем от дороги гари, пыли и копоти осело... Знаешь, о чем он думает?
— Ну разумеется! — устало ответила Бася. — О том, что он ненароком оказался свидетелем жестокого допроса, которому два бандита с большой дороги подвергли какое-то добропорядочное существо неопределенного пола. И надо об этом заявить в ближайшее отделение милиции.
— Не думаю, — покачал головой Б. О. — Природа с нами заодно! Нет, ты ошибаешься. Он думает о том, что люди испокон века используют его сочное, богатое каротином, витамином С, фитонцидами и многими другими целебными веществами тело, чтобы успокаивать свои раны. И еще думает: ах вы, жалкие беспомощные двуногие существа, что бы вы без нас, майоров в самом соку, делали!
Сорвав сочный лист, Б. О. приложил его к ране над левой бровью.
— Больно? — спросила она, отводя его растрепавшиеся волосы со лба, и сказала: — Наверное, придется сейчас ехать в какой-нибудь ночной травмпункт накладывать швы!
Б. О. отрицательно замотал головой:
— Зачем? Какие швы? Вот этот старый добрый майор меня быстро подлечит...
— Почему ты говорил о двух огнях?
— Потому что их два. Один — это твой старый друг Игнатий, а другой...
— Как этот гад говорил? Группа ВВК?
— Да, те четверо ребят, что наведывались за этим деятелем в спортзал, наверняка оттуда... Все тот же эскорт большого человека. И точно такой же сволочи, как наш Игнатий Петрович. Дела наши, словом, обстоят скверно.
