- Что уж там, основательно нас "калька" оттрахала, - сказала Катрин. - Три-четыре дня - крайний срок для шмоток. Проверяли, перепроверяли - аксиома.
- Ладно, изложишь по возвращению. Сейчас идем знакомиться с группой прикрытия. Парни опытные, но в детали, естественно, не посвящены. Идем брать важного чина, местоположение которого известно по агентурным данным. То есть, по вашим. Вы командированы из Москвы, так что не забывайте по-столичному поглядывать и задирать нос. Вы - спецура.
- Могу ворот гимнастерки расстегнуть, - сообщила Катрин. - Тогда ничего задирать не нужно.
- Сегодня эротические фокусы не пройдут, - напомнил Варварин. - Бойцов смущать незачем, а на объект твои чары вряд ли подействуют. Объект недавно из Берлина, оголодать не успел, да и дамочки у него там не из последних были.
- Это я хуже каких-то немецких прошмандовок?! - возмутилась Катрин.
- Ты, несомненно, лучше. Но в данный момент еще и определенно замурзаннее, - справедливо напомнил капитан. - Вот если возьмем, сможешь ему характерно улыбнуться. У тебя жутко получается, прямо мороз по коже.
- Всего-то?
Капитан вздохнул:
- Господи, и когда ты воевать дашь спокойно, Екатерина Георгиевна.
***
"Хорьх" кряхтел, но катил исправно. Бойцы из группы прикрытия оказались парнями крепкими, из разведроты бригады. Перегруженная машина тяжело покачивалась на неровностях улицы. Навстречу изредка попадались грузовики, пробрело с десяток легкораненых. Над городом висела "рама", но вряд ли разведчик мог разглядеть в городском лабиринте, затянутом дымом, отдельные машины.
- Через Дарвина давай, - кратко приказал капитан.
На перекрестке лежал голый толстый человек. Женьке запомнились желтые мозолистые пятки. Шагах в десяти от мертвеца валялась пара протертых до дыр башмаков. Видимо, мародеры обувь рассмотрели и бросили. Надо же, осталось еще в городе гражданское население, думающее о завтрашнем дне.
На Гиршмана пылал танк, отброшенная взрывом башня вонзилась стволом в пустующую витрину "Перукарни" 49 . Стреляли совсем рядом, - за трехэтажным домом слышалась злобная дробь "Дегтярева", начали лопаться ручные гранаты.
- Левее держи, нарвемся, - сказал Варварин, пытаясь удобнее пристроить свой ППШ.
***
Машину и разведчиков оставили за разбитой сторожкой на краю кладбища. Невдалеке темнели облезлые купола церкви. Кладбищенский забор и крайние могилы были раскатаны танковыми гусеницами.
Уже смеркалось. В соседнем квартале, на Дзержинского, вовсю воевали: пылали дома, грохотали, долбя стены, снаряды, трескотня винтовок и пулеметов слилась в сплошной грохот. Женька, пригибаясь, бежал за начальницей. Вещмешок колотил по спине, сапоги норовили слететь с ног, - разносились до безобразия. Женька придерживал локтем автомат, старался не отстать от командирши.
Катрин вдруг упала, откатилась в воронку. Женька, не успев подумать, плюхнулся за огрызок расщепленного столба. Начальница оглянулась:
- Снайпер!
Женьку что-то слегка задело по темени, - с каски скатилась щепка, - на столбе перед глазами щетинилась занозами свежая отметина.
По ноге крепко стукнули стволом автомата:
- Вперед, Земляков! Не жди!
Женька дополз до начальницы, съехал на животе в неглубокую яму.
- Ты фигли там разлегся, Евгений?
- Так я не вижу где он.
- Ну, уж не под столбом снайпер. Думать нужно.
В воронку заполз злой капитан:
- Вот черт, нужны мы ему были.
Минут пять лежали прислушиваясь. Снайпер молчал, на Дзержинского чуть утихло, - только отдельные выстрелы, разрывы гранат.
- Отходят наши, - пробормотала Катрин.
- Правильно делают, - заметил капитан, поправляя каску. - Так, Евгений, сейчас снимаешь вещмешок и перебежкой вон под тот угол дома. Перебежка - это способ передвижения короткий, но о-очень быстрый. Шестьдесят метров на физкультуре бегал?
- Тут меньше. Я с вещмешком могу.
- Отставить разговоры. Порожняком пойдешь.
Женька выпутался из лямок. Думал, отсчет начнут, но начальница лишь вдохновляющее поддала коленом. Выскочил, стараясь пригибаться ниже, кинулся через улицу. Никто вроде не стрелял, а может, сапоги топали так, что все на свете заглушили. Сел-упал под стену, автомат на коленях, но куда целиться - непонятно. Начальство тянуть не стало, - поднялись одновременно, метнулись по расходящейся. Катрин успела сделать и какой-то зигзаг, упала под бетонный заборчик, попятилась, отползая к дому. Капитан уже сидел рядом, протянул вещмешок:
- Держи. Всё в сохранности. Но физподготовку тебе нужно подтянуть. Филонили вы с Катериной.
- Дали бы полгода на подготовку, мы бы на олимпиаду поехали, - заметила начальница, ощупывая продранный локоть. - Ладно, дальше будет легче, дворами пройдем.
Школьное здание скалилось осколками стекол в окнах. Забор, еще забор. Спрыгнули в сугроб почти сибирских размеров. Женька попытался на ходу выскрести из голенища жесткий снег. Катрин провела группу сквозь выгоревшую пристройку и вот он - знакомый дом.
22 часа 35 минут
Угол улицы Чернышевского и переулка Маяковского
- Не в восторге я от этой литературной позиции, - едва слышно пробормотала начальница. - И авторы не из любимых, и скучновато здесь. Где твои германоязычные друзья шляются, а, Евгений?
- У них ужин задерживают, - прошептал Женька.
Сидеть становилось томительно. Начальница разглядывала в бинокль город: отсветы пожаров, взлетающие над крышами трассеры, темный силуэт ставшего не чужим Госпрома. Женьке из всех развлечений только вид на перекресток достался - пустой и безжизненный. За прошедшие два часа только немецкий тягач проволок дребезжащую подбитую машину. Никаких признаков устраивающихся на ночлег эсесовцев. Или мемуары наврали, или... "Калька", в общем.
Лучше всего пока было командиру группы - Варварин устроился на диване в проходной комнате и спокойно спал. Холод и сырость ему не мешали - устал человек.
Женька смотрел на схваченные ледком лужицы и думал, что отчужденность все-таки чувствуется. Уходит Варварин. В смысле, он-то как раз и остается. Остается пить спирт, составлять служебные записки и проверять агентурные донесения, ходить на доклады к новому начальству, бороться со шпионами и прочим неблагонадежным элементом. Будет приговаривать людей к расстрелу, ежедневно опасаться, что собственная "легенда" лопнет. Будет импровизировать, лгать. Слишком свой среди своих. Сколько он здесь пробудет? До воплощения в жизнь задуманной Отделом стратегической операции? А он есть, план операции? Или опять импровизация? Может, капитану все два года воевать? И главная задача - взять живьем одного сына австрийского таможенника? Глупость, конечно. Зачем Отделу психически нездоровый имперский канцлер? Пусть естественным путем сдохнет. Впрочем, всё это не вашего ума дело, товарищ Земляков.
Капитан Варварин останется воевать, и скоро получит новенькие "корочки" СМЕРШ. Остальная часть группы вернется в мирную жизнь, и это, как не оправдывайся, отступление. Облегчение подкатывает, чего скрывать. Нет, вовсе ты не боец, товарищ Земляков...
- Не спи, - начальница слегка пихнула носком сапога.
- Не сплю. Нет никого на горизонте.
- Сама вижу, что нет. Я не к тому. Сейчас разбудим командира, перекусим, потом подремлешь.
- Да я выспался. И капитана будить незачем. Спокойно всё, а он, наверное, с Москвы толком не спал.
- Жень, ты когда-нибудь, наконец, поймешь, что в армии решения принимаются не из высокодуховных гуманитарных поползновений, а исключительно по соображениям целесообразности. Приказано тебе под танк лезть - лезешь, приказано начальство ровно в 23:00 разбудить - будишь. Свое личное мнение по поводу произошедшего выражаешь после демобилизации в пространных мемуарах. А здесь командование за тебя все замечательно решит. На пенсии будешь встречаться со школьниками, и объяснять, какие полководцы были - умные и предусмотрительные. Или наоборот.
Женька подумал, что сама Катерина как раз думает "наоборот", но озвучивать эту мысль благоразумно не стал. Лишь пробормотал:
- Нам-то мемуары писать, наверное, не положено?
- Офигеть, ты прямо завтра за клавиатуру сесть собрался? Срок подписки не забыл? Да и в последующем.... Хотя тебе до пенсии еще дожить нужно. Если будешь так хлебальник разевать.... Плюхнулся на открытом месте - пульните мне, дяденька снайпер, вот сюда, в мозжечок. Или в попочку. Мишень еще себе на копчик прицепи. Чучело гражданское.
- Кать, я же не понял где он сидит.
Командирша лишь безнадежно вздохнула.
Женька принялся размышлять, как сами начальники уловили, откуда снайпер бьет? Опыт? Интуиция? Варварин, похоже, на интуицию весьма полагается. Про Катерину и говорить нечего, - она в горячке исключительно инстинктами и живет. Как тогда, в Госпроме. Eins, zwei, und Ende 50 , - штык в горле. Впрочем, тогда и товарищ Земляков не очень сплоховал. Ведь поняли друг друга. Может, тоже инстинкт имеется, пусть и в зачаточном состоянии?
