обхожу!
Все смеются. Брежнев хлопает меня ладонью по спине и прижимает рукой к себе:
— Ну, тогда Михал Андреич у нас сразу взрослым родился… и сразу в калошах!
Осторожные подобострастные смешки окружающих. Суслов криво улыбается, как будто ему тоже смешно.
При наличии шила в одном месте, язык туда уже не помещается и я "выдаю":
— Хорошо, что мама не знакома с Михаилом Андреевичем, а то постоянно ставила бы его мне в пример: "Ноги надо всегда держать в тепле"! — спародировал я воображаемую мамину нотацию.
Сухой, высокий и тонкогубый 76-летний Суслов слегка косится на меня и улыбается уже нормально. Остальные весело смеются.
«Не зря я их фотографии запоминал и имена с отчествами зазубривал с айфона. Хоть понимаю теперь, кто есть кто…»
Неожиданно секретарь ЦК по кадрам Капитонов вспоминает про мой марш, который все вместе пели на охоте и Устинов сразу же обещает дать приказ Александрову со мной связаться.
— Давай, Дмитрий Федорович… хм… давай… — поощрительно кивает генсек, — Витюша хорошие песни пишет хм… правильные… Вон и на комсомол, и хм… для милиции… Пусть теперь и в армии будет!‥
Еще успеваю пару раз вякнуть про то, как сильно помогают Николай Анисимович и Юрий Михайлович — довольный Брежнев поучительно поднял вверх указательный палец и заявил:
— Это правильно… хм… молодым талантам надо помогать! Главное пиши хм… побольше хороших песен!
Как говорится — "15 минут общения с богами".
При прощании, мне вручают в подарок… три книги: "Малая земля", "Возрождение" и "Целина".
С автографом АВТОРА!
Виктору. С пожеланием творческих свершений на благо нашей Великой Советской Родины.
Леонид Брежнев. 10.11.78
Белазар отловила меня после уроков. Дома наши стояли напротив друг друга и имели общий двор, поэтому идти из школы было по пути.
— Ты на самом деле уезжаешь жить в Москву? — одноклассница шла рядом, её голос звучал непривычно глухо, но нейтрально.
— Да… Там музыкальная студия и люди с которыми я должен буду записывать песни… — свой предстоящий отъезд в столицу я хоть и не афишировал, но директор и учителя об этом уже знали. Так что и для одноклассников эта информация недолго оставалась тайной.
— Жаль…
— Мне тоже, — вежливо соврал я. После того как я резко повзрослел и стал знаменитостью, а особенно после того случая в райкоме комсомола, я видел, что стал нравиться Белазар. А когда мы кому-то нравимся, нам это… нравится! Так что на симпатию девушки мне было пофиг, но я старался быть с ней вежливым.
Ранний, еще неустойчивый, снежок легко похрустывал под ногами. За прошедшую ночь город полностью "очистился" от осенней грязи и слякоти, поэтому идти домой было легко и весело. Под это настроение просьба Белазар дать ей переписать магнитофонную запись песни "02" не вызвала у меня никаких возражений.
Мы поднялись на четвертый этаж и пока Ольга с любопытством изучала обстановку моей квартиры, я начал подбирать кассету, которую мог бы ей презентовать. Благо Клаймич дал несколько — "на подарки"…
Ну, скажу честно! Для меня было большой неожиданностью, когда мягкие и неумелые губы одноклассницы ткнулись в мои, а ее руки обвили шею!
Черт его знает! Если бы сразу, на следующий же день после концерта мы, с мамой и дедом, не вернулись в Ленинград… Если бы нам с Верой хотя бы один свободный вечерок… Мдя…
А так… Сначала мы просто целовались. Точнее сказать, Оля этому училась на мне! Потом… Ну, зачем ей это вообще надо? Знает, что я уезжаю — перспектив нет. Нет же — сама полезла!
Причем, не только полезла, но и когда мои руки стали тискать ее приятно-крепенькую грудку — сначала замерла, а потом, не возражая, продолжила целоваться. Ну, раз так… И мои лапы стали "гулять" по всему телу девушки: спортивная попка, крепкий подтянутый животик, гибкая талия. Стройная, но не худая, явно занимается каким-то спортом ("никогда не интересовался, чем живут мои одноклассники, вне школы… что-то знаю только про Димку и Рому…"), ничего не умеет, боится, но "идет вперед"… Единственная симпатичная девочка в классе. Смугленькая. По-моему, мама молдаванка…
Интересно даже, когда она "нажмет на тормоз"?!
"Нажала", когда моя рука попыталась залезть под резинку колготок.
— Вить… Не надо! — прерывистым шепотом, но настойчиво. Так, что и правда понятно, что "не надо". Не пустят!
Ну, хоть какая-то разрядка! После всей той нервотрепки, которая была с этим чертовым чемпионатом, репетициями и концертом…
Тогда, после милицейского концерта, мы все собрались в "Кремлевском" ресторане гостиницы "России". Хорошо, что мудрый Клаймич заранее договорился с директором, чтобы зал закрыли для постороннего обслуживания. Может нас и получилось, не бог весть сколько — всего 24 человека, но ведь во главе с дочерью Генерального секретаря! Хотя сумма за "закрытое" обслуживание в 750 рублей меня сильно впечатлила. И это не считая прейскуранта!
«Ни хрена себе цены в СССР бывали! Впрочем… я тут много нового для себя в последнее время открываю. И чувствую: то ли еще будет…»
На концерт, в котором выступала их дочь, из Ама-Аты прилетели родители Лады! Так я впервые увидел и познакомился с Владимиром Андреевичем и Татьяной Тихоновной Гребнёвыми. Владимиру Андреевичу было за пятьдесят, подтянутый, в хорошей форме, шевелюра без намека на лысину и удивительно немного седины, для его лет. Строгий серый костюм и одинокая звезда Героя Социалистического Труда на лацкане. Вот, те и на!
Его супруга — Татьяна Тихоновна, была невысокой, довольно стройной женщиной, в скромном платье, почти совсем седая, с приятным добрым лицом и постоянной улыбкой!
«Ага! Узнаваемая лыба… По ней очевидно, что дочку в роддоме не перепутали!»
Если Лада к родителям льнула, то Роза Афанасьевна, в основном, общалась с моим дедом. Я даже не смог вспомнить, чья она мама, Владимира Андреевича или Татьяны Тихоновны.
Вообще-то родители Лады были неожиданно… пожилыми. Явно, родили дочку, когда им было хорошо за тридцать. Сейчас это большая редкость, и если Верин папа не намного младше Ладиного, то её мама младше Ладиной лет на 12-15!
Самым удивительным можно было считать приход Альдониного "папахена". Нет, я конечно хорошо знал на чьи имена заказывал Чурбанову билеты на концерт, но то что Имант Янович снизойдет до ресторанных посиделок — не ожидал. Еще более удивительным мне показалось его общение с Ретлуевым. Оба встали у одной из колонн и через некоторое время разговорились. Даже чему-то улыбались, в процессе!
"Вишенкой" на торте
