подтекст. Во-первых, Сенчина явно, была мне благодарна за то, что в дуэт я выбрал именно её. А вот, во-вторых… во-вторых, мне показалось, что она либо выполняет "задание" подружиться со мной, либо это её искренне желание. И больше склонялся к первому варианту…
Вчерашняя Генеральная репетиция прошла для нас без сучка и задоринки. Правда на "прокат" "Боевого ордена" я все-таки опоздал ("самолеты быстрее не летают" — ха-ха, еще раз!), но "Желаем счастья" и "02" "прокатались" без каких-либо замечаний со стороны придирчивой Пульяж.
Забавнее другое! Поскольку Генеральная репетиция впервые собрала всех "звезд" вместе, для большинства из них явилось неприятным откровением, что в конце концерта они должны будут появляться на сцене под нашу с Сенчиной песню! Да еще хлопать и открывать рот, как бы "подпевая"…
Глядя на недовольную физиономию Кобзона, в душе я злорадно уссыкался! Мне даже удалось расслышать непреклонное пульяжеевское "так утвердил сам Николай Анисимович", когда Кобзон, Ротару и Пугачева о чем-то шушукались с ней в углу сцены. Может быть, конечно, речь шла и о чем-то другом, но мне показалось, что недовольные "маститые коллеги" обсуждали именно финальный выход "под" Сенчину и меня.
Любви окружающих ко мне это, естественно, не добавило! Только Лещенко мимоходом поздоровался, остальные просто игнорировали.
Зато представилась возможность рассмотреть вблизи Ротару и Пугачеву. Как говорится: с годами София стала интересней… Так и откликается: а Алла и раньше была — ничего интересного. К тому же видно, что они друг друга терпеть не могут — особенно Пугачева морду демонстративно воротит, но против "финального выхода" объединились сразу же!
Сенчина, кстати, тут тоже "лишняя". С ней, правда, здороваются и ей улыбаются, но не более того. Но зато к ленинградской певице хорошо относятся "простые" артисты и особенно "липнут" с просьбой автографа девочки из хора Центрального телевидения и Всесоюзного радио…
Сегодня всех участников концерта собрали в ЦКЗ "Россия" — зачем-то аж за два часа до концерта, причем для "маститых" никакого исключения не сделали.
Сидеть в гримерке было скучно. О чем со мной разговаривать, Сенчина не знала и после нескольких вежливых фраз в небольшой комнатушке, увешанной зеркалами, повисло молчание.
Я уже разместил свой "гардероб" на вешалках и теперь маялся от безделья. По замыслу Пульяж и Фельмана "Орден" мне надлежало исполнять в школьной форме с медалью(!), а вот на "02" пригодился мой "шпильмановский" костюм. Но под него меня пытались заставили надеть не только темную рубашку, но и галстук — с трудом отболтался "возрастом".
По трансляции передавали чье-то скрипичное "пиликанье" — Щелоков упорно пытался на всех праздничных ведомственных мероприятиях приучать подчиненных к высокому искусству.
Зевать надоело и я отправился навестить "одногруппников".
Будущие "Тhe Red Stars" оккупировали один из углов большой гримерки и мужественно пытались не поддаваться царившей вокруг атмосфере нервозности и взвинченности. Клаймич как мог отвлекал своих подопечных от всеобщей суеты, беготни, вскриков и поисков постоянно куда-то исчезающего реквизита. Получалось — так себе, в отличие от репетиций, сегодня нервничали даже наши музыканты: Владимир, Михаил, Глеб и — как его… чернявенького… "горниста" нашего… а, вспомнил — Борис! Да и Завадский с Робертом поприветствовали меня как-то излишне хм… "порывисто".
Вообще-то, увидев меня, ВСЯ группа обрадовалась, прям, как отцу родному! Клаймич облегченно вздохнул и… замолчал.
«Ага! Пришел "штатный психолог", он шас все разрулит?! Прэлэстно!»
Пришлось "рулить"… Широко улыбаюсь и выдаю:
— Вы чего такие серьезные? А, понимаю… Сейчас вокруг столько озабоченных людей, что вам неловко перед ними жизни радоваться?!
Улыбнулись только Клаймич, да Вера… Причем вторая, наверное, только чтобы я не расстраивался своей неудавшейся шутке…
«Сами тупые! А я пошутил смешно… Ладно уж — снизим планку…»
— Мне тут анекдот недавно рассказали, как двухлетняя внучка, чуть не довела бабушку до инфаркта, потому что целый день ходила за ней по квартире со словами: "Молись и Кайся!!!!!!". А к вечеру, когда с работы пришли родители, выяснилось, что ребенок просто просил включить телевизор, чтобы посмотреть мультфильм "Малыш и Карлсон"!
Обалдеть! Второй раз вижу, как смеётся Альдона! Все остальные ржут, как табун лошадей! В довершении ко всему, анекдот услышал пацан из детского хора — и следующие полчаса из гримерки в гримерку только и носилось — "молись и кайся!". Хааахааа!
—… и поэтому не зря нашу Советскую милицию называют народной! Сотрудники органов внутренних дел посвятили свою жизнь защите нашего государства и народа от преступников и различного рода отщепенцев… — голос Светланы Моргуновой звучал торжественно и строго, — но, в свою очередь, и каждый из нас готов помочь своей НАРОДНОЙ милиции!
— Все более широкий размах приобретает в советском обществе движение по организации добровольных народных дружин, — хорошо поставленным голосом подхватывает Евгений Суслов, — тысячи мужчин и женщин, вместе с сотрудниками милиции, принимают активное участие в поддержании правопорядка на улицах наших городов и сел!
Опять вступает Моргунова:
— А иной раз случается и такое, что путь преступнику преграждает тот, кто по возрасту пока не может вступить даже в добровольную дружину! Так, например, произошло с ленинградским школьником — Витей Селезневым, который помог сотрудникам ленинградской милиции задержать вооруженного рецидивиста.
И опять Суслов:
— За этот подвиг Виктор был награжден государственной наградой!
В зале раздаются аплодисменты.
Суслов продолжает:
— А в обычной жизни Витя учится в школе, занимается спортом и… пишет песни! Некоторые из них уже даже звучат в исполнении известных мастеров нашей эстрады.
Моргунова:
— Вот и сегодня в нашем концерте прозвучит песня Виктора Селезнева о сотрудниках милиции, награжденных в мирное время… боевыми наградами. Она так и называется…
Пульяж цепко держит меня за локоть.
«С ее ростом выше дотянуться проблематично! Ха!…»
—… "Боевым награждается орденом"!
Пульяж поворачивает голову:
— Приготовься… сейчас…
Суслов повышает голос:
— Слова и музыка Виктора Селезнева… Боевым. Награждается. Орденом… Исполняет… Виктор Селезнев!
Начавшиеся было аплодисменты перекрываются зазвучавшей музыкой.
Цепкие пальцы Марии Боруховны, наконец, освобождают мой локоть.
— Вперед!
Свет в зале продолжает плавно гаснуть и мое появление на сцене встречает направленный луч прожектора. Чуть опускаю голову и, стараясь не морщиться, неспешно иду вперед, под музыку и под тысячами невидимых взглядов из уже темного зала.
«А где-то там несколько телекамер, значит и взглядов уже миллионы…» — внутри я холоден и совершенно спокоен. Как тогда в Кремле, на награждении. Сегодня "налажать" нельзя. Вот я и не "налажаю".
При моем появлении, в зале вновь слышны аплодисменты и я "смущенно" улыбаюсь в ответ и негромко начинаю:
