уже не моя проблема их разнять.
— Зоя Владимировна, здесь я, здесь!
Я посмотрела на дознавателя как на идиота.
— Простите.
— Дело передадите в центральную.
— Так точно, — выдохнул он с облегчением.
Пока улаживали дела, пока подписывали. Толпы любопытных уже просто не стояли, а прогуливались по месту преступления, обмениваясь новостями и критикой в адрес полиции. Родителей уже отправили в отдел, чтобы им поставили прослушку на телефон, в случае если похитители позвонят. Что вряд ли. Это понимали мы, но пока не понимали родители. Ярослав потерялся с телефоном где-то около фонтана, и я никак не могла его поймать.
— Давай подвезу!
— Влад, я ж с Ярославом приехала. Будет некрасиво, если уеду, даже не сообщив об этом.
— Ты как будто в мои времена живешь. Напиши смс.
— Не получится, мой умер еще час назад. Думаешь, почему я теперь разыскиваю человека, которому проще было позвонить?
— И телефон ты конечно не помнишь.
— Что за день-то такой? Почему сегодня все сомневаются в моем рассудке?
— Может потому, что ты головой приложилась о фонтан?
— Езжай уж.
Анубис отдал честь и загрузился в машину. Ярослава я ловила еще полчаса. Волхв, забывшись, бродил кругами вокруг площади, ожесточено размахивая руками и мало обращая на меня внимание. Просто неуловимый. Грудь ныла, спина болела. Я страшно была собой недовольна, что отказалась от предложения эксперта. Была бы уже на полпути домой. Отловленный волхв был чем-то страшно раздражён и всю дорогу молчал, то и дело смотря на телефон как на врага народа.
Домой я ввалилась под вечер. Все болело, но я кое-как сняла джинсы. Отходняк — страшное дело. Нужно было купить мазь. Я шипела как кошка, и домовой, видя такое дело, суетился на кухне. Кроме ваты, тем более сладкой, я с утра не ела. Отмытая и отшипевшаяся, натянувшая майку на десять размеров больше, я сидела и впихивала в себя пирожок за пирожком, когда в дверь позвонили. Чем дольше звонят в дверь, тем сильнее мне кажется, что меня нет дома. На пороге стоял Кощей и с хитрой улыбкой протягивал мне пакет из аптеки.
— Разрешишь?
— Проходи, я даю разрешение.
— Если в первый раз даёшь разрешение и потом не отбираешь, то «проходи» достаточно.
— Поняла, буду знать.
— Это мази тебе. Помимо аптечных, есть и на травах. От синяков лучше их. А также вот, обезболивающее.
— Огромное спасибо!
— Не за что. Что скажешь по сегодняшнему происшествию?
— Что жить стало лучше, жить стало веселей настолько, что места не столь отдаленные, стали намного ближе. Ну а так, Богинка против Гамаюн, 1:0 в пользу нечисти. Я ее догнала, дернула и получила в солнечное сплетение. Когда вернула свою кукушку на место, той и след простыл.
— А что ж ты на нее прыгнула? Там волхв был.
— И не только…
Я максимально сурово уставилась на колдуна. Пф-ф-ф, не с моим опытом. Он только шире улыбнулся.
— Что такое?
— Некто Виталий. Я предположила, что он оборотень. Взгляд только не отводи. За мной присматривали?
Взгляд из цепкого стал рассеянным.
— Значит присматривали.
Взгляд щенка, который никак не понимает, за что его ругают.
— Да не против я, но предупреждать нужно. И долго эти «спасатели» будут за мной ходить?
— Трудно с тобой.
— Чем это? Я ж не ругаюсь, не грожу карами небесными. Или ты по этому поводу недоволен?
О чем думал Кощей, уткнувшись в чашку чая, не знаю. Чем был недоволен тоже не представляю. О том, что за мной будут присматривать, я догадывалась. Можно сказать, что я оружие массового поражения и что могу вытворить не знаю даже я сама. Вероятно, колдун встречался с моими родителями и наверняка знает какие мы птеродактили, вот и опасается.
— Думал, будешь ругаться и истерить. Твоя мама мне такой скандал закатила за ограничения свободы, что я не был уверен, что не придется Башню отстраивать.
— А какая она была?
— Рыжая, вредная и очень свободолюбивая. Иногда бывала разумной и понимающей, но очень уж хотела свободы. Чуял я странные движения в мире. А объяснить, что охрана нужна, так и не смог. Или она не хотела понимать.
— А папа кем работал?
— Вот отца я твоего не любил. Он был сыном дипломата, и тогда и сейчас его можно охарактеризовать как мажора. Ветер в голове. Но не злой, этого в нем не было.
— Ладно, я надеюсь еще будет время о них поговорить. Спать хочу. Да и болит все.
— Не высыпаешься?
Ну точно гад. Эти выходные мы провели в совместных перелетах и прыжках.
— Для того чтобы выспаться, нужно встать попозже, а не лечь пораньше.
— Понял, исчезаю. Будь аккуратнее, не спокойно мне что-то.
— Инфаркта поберегись!
— Хоть три. Но все равно.
— Иди уж, па-а-а-а-а-пачка.
Кое-как обмазалась сильно пахучей мазью, от которой веет полынью и мятой. Не скажу, что синяк сошёл, но болеть стало в разы меньше. Стараясь сильно не крутить телом, взобралась на кровать. И почему мне так странно?
Хуже пятницы тринадцатого, может быть только понедельник аналогичного числа. Начнём с того, что я еле сползла с кровати. Каждое движение век отдавалось болью от макушки до пяток. Вторым номером утреннего балета стало зеркало, в котором отразилось всё: иссиня-черный синяк в области груди, колени со слегка поджившей корочкой и колтун из волос, так и не расчесанных вчера перед сном. Так что выглядела я как ведьма с шабаша. Где бы метлу достать? Может у тех красавиц, что работают в Башне, одолжить, ну должны же они войти в мое положение? Искренне плюнув на форму, нацепила самые мягенькие джинсы и такую же майку с пристёгнутый рукавами, чтобы не сильно были заметны следы все тёмного цвета. Ноги всунула в кроссовки, чтобы не дай Род, не наклоняться! Час ушел на то, чтобы расчесаться. Поверьте, эту гриву не возьмут никакие спец средства от профессионалов — забыла расчесать на ночь, будешь мучиться утром.
— Хозяйка, лучше бы гребнем. Эти новомодные расчёски не для тебя. А вот попросила бы у Кощея серебряный гребень. Три раза взмахнёшь, вот и готово.
— Может купить? Но я такое не потяну.
— Так отдаст, вот увидишь.
На это я только аккуратненько пожала плечами. Поживём — увидим.
Контора работала как Часы, а именно совещание началось вовремя с ора и крика. Ничего не меняется. И не нужно мне напоминать, что начальство не кричит — оно даже визжать умеет! Мы опять виноваты. Мне правда за дело прилетело, так как я была без формы. Началось со слов, почему не задержала похитительницу, а продолжилось —
