думала умолкать, она как настороженный зверек принюхивалась и прислушивалась к чему-то. Кроме сна А чем-то другим на борту было нечем заняться. А вот страха не было. Просто очередная командировка, правда местность не спокойная.
За последние дни я путешествую больше, чем за всю предыдущую жизнь. Парадоксально, но я и не стремилась покидать родную страну. Сейчас я более ли менее понимаю, что Гамаюна тянет к родной земле. Однажды я была в Турции, но меня хватило на пять дней. Врачи заключили сильнейшее отравление водой. На всю местную воду. От душа я чесалась, а от питьевой воды на коленях молила фаянсового бога. В общем, больше я не ездила, решила не рисковать. Да и скучала по дому. Теперь понятно почему. А вот летать тогда мне очень понравилось.
Удар о землю вышел бодрый, особенно с учетом моих вчерашних приключений. Анубис сильно клацнул зубами и трёхэтажно рассказал свои ощущения. Попутчики весело заржали и потихоньку начали отстёгиваться и разминать, затекшие за время полета, конечности… Экипаж нас не приветствовал и не прощался, да и пятнистый стюард, он же — бортехник молча опустил на бетонку рампу и открыл створку правой двери, спустил с борта приставную лестницу и проворно выскочил из самолета заниматься своей работой. Им еще разгружаться.
Нас не встречали. Аэродром это, как правило, большая территория и для передвижения по ним используют либо авиацию, либо автомашину, или велик. Бедолаги передвигаются пешком. Автомашины не было.
— Куда дальше?
— Предлагаю в ту сторону, там много зелёных курток.
— Поддерживаю!
Шакал подхватил наши сумки и порысил в сторону палаток с военными, до которых было метров 600, не меньше. Пришлось плестись за ним. Рёбра периодически напоминали о себе при резком движении.
Кощей не отвечал, волхв не отвечал, телефон превратился в кирпич, надкушенный с порядковым номером «восемь». Написала руководителю, звонок.
— Здравия желаю, Димитр Александрович.
— Зоя, что за бред? Какая командировка?
— Полковник распорядился. Сказал, что поступила команда сверху направить нас в зону проведения СВО. Нам требуется найти подозреваемую.
— В зоне боевых действий?
— Так сообщили.
— Зоя, ты сама-то понимаешь, что это бред…
Как я это понимала и принимала его слова, всем своим нутром.
— Ты гражданский следователь! В конце концов, документы на командировку отсутствуют! Ты с кем там?
— С экспертом, со мной Стражников. Умотал вперед.
— Я проверю, будь аккуратнее.
— Спасибо большое, ждём. Только учтите, возможно нас заставят отключить мобильный. Сами понимаете.
— Понял. До связи.
Думала, звонок меня успокоит, а нет. Только еще больше разволновалась.
— Слава!
— Да?
— А твой шеф в курсе, куда нас занесло?
— А твой нет?
— Я своему не звонил. Подожди, сейчас наберу…
Пока Анубис общался со своим руководством, там явно орали — он держал трубку в отдалении от себя. Я присела на ящики. До лагеря оставалось пару метров, и отсюда было видно, как суетится народ. Собиралась колонна, командир переходил от одной палатки к другой, но суета была деловой, не панической.
— Девушка, что вы здесь делаете?
— Следственный комитет.
— О, как.
Голосом оказался майор. Его подразделение было не разобрать за броником и снаряжением
— Кажется, именно вас мы и дожидаемся. А второй где?
Я неопределённо махнула головой в сторону бетонки ВПП..
— Ясно, долго еще?
— С начальством говорит. Ну, думаю минут пять, не больше. Скорее меньше.
— Куда подойти?
— Видишь, третья палатка от центра?
Кивнула.
— Там штаб. Как закончите, ждём. И броник надень.
— Скоро будем.
Сказано надеть — пришлось натягивать. Это их вотчина и нечего спорить. Он же не учит меня разыскивать преступников. К четвёртому кругу мата подтянула все. Подошёл Анубис, скривился, но тоже начал натягивать свой.
— Ты была права, мое начальство тоже не в курсе, что мы в командировке. Но предположили в перерывах между криками, что, если самолёт взял нас на борт, это как-то санкционировано.
Ключевое слово здесь «как-то».
— Пошли, вон там нас ждут.
В палатке было дико жарко, пахло потом и куревом. Уставший подполковник взглянул на двоих вошедших как на приговорённых на расстрел, потушил сигарету.
— Гражданские?
— Почти. МВД и ЭКЦ.
— И каким боком?
— Высоко интеллектуальное начальство.
Подпол хмыкнул и махнул рукой на скамейку с краю. Потом пошелестел кипой бумаг на столе. Еще раз прошерстил их, задумался.
— В общем по запросу вас нужно переправить в Северодонецк. Но там бои, потому переправим в ближайший город, подконтрольный нам. Поняли?
— Так точно!
Дальше было почти просто. Через час нас посадили в кабину, попросили отключить телефоны на время движения колонны и аккуратно проследили за этим.
Границу мы пересекли осторожно и быстро. А потом была дорога в пять часов, пыльная, плотно утрамбованная, в сопровождении псов войны. В прорези балакав я видела ясные молодые глаза, слышала задорный смех и ощущала ту жажду жизни, которую трудно найти у мирно живущих обитателей. Они по-доброму предлагали то руку, то иную помощь единственной девушке, да еще красивой, по их словам. Постоянно рассказывали истории, на вид — весёлые, на поверку — страшные. Застыла секунда тишины, напряжённая, как струна звенящей. Секунда, длинною в жизнь. Одно слово разделило дорогу на до и после:
— Воздух!
Колонну накрыло «Градами».
В моей голове зазвучала песня, которую я и запела, решив довериться своей силе. Она меня не подводила.
— Сворачивай в лес!
Силы в голосе было море. Колонна синхронно вильнула в лесок, который, в принципе, не мог скрыть не то что колонну, но и людей. Она остановилась, а я спрыгнула из машины. Моя сила в голосе, ну будет им голос:
Как давно я здесь не был, упаду на траву,
Гляну в ясное небо и пойму, что живу.
Небо в колокол грянет и польёт проливной.
Я бегу в своё детство, летний дождик за мной
Мой голос рефреном ударился о небо, и грянул гром, перекрывая взрывы. Пока ни один снаряд никого не убил.
Мы живём на отцовской земле.
Внуки Сварога — славные дети.
И летит на крылатом коне
Русь в далёкие тысячелетья!
И летит на крылатом коне
Русь в далёкие тысячелетья!
На границе лесочка и поля, где в оцепенении замерили люди и машины, и куда не доставали осколки даже рядом разрывающихся снарядов, я встала на колени и прикоснулась к земле. Летний, сказочный, грибной дождик встал стеной между людьми и снарядами. Земля, теплая, чуть смоченная водой, запахала лесом.
Это поле пахали Селянина сыны,
Землю с потом мешали от войны до войны.
Воин было не мало, выпадало сынам.
Землю кровью мешали, чтобы вольно жить нам.
Мы живём на отцовской земле.
Внуки Сварога — славные
