- Что именно?
- Да вот это: посылаете сообщение, написанное по-болгарски и вашим почерком.
- Зачем возбуждать у людей ненужные подозрения? Должен вам сказать, что не вижу оснований для вашего раздражения, сэр. Люди верят мне, а не вам по той простой причине, что не знают вас.
- Меня это ничуть не раздражает, наоборот, я в восторге от вашей ловкости. Хотя в данном случае она ни к чему. Мне кажется, я уже говорил, пока вы мне нужны, у вас не может быть повода для опасений. Я тоже, как вы понимаете, нуждаюсь в верном приятеле.
И видя, что чернила уже высохли, он добавляет:
- А теперь наклейте марку и напишите текст.
"Мою" открытку я посылаю от имени некоего болгарина, пребывающего в Лондоне в командировке. Он подписывается одним именем - иногда это Васко, иногда - Коле, словом, первым пришедшим мне в голову именем. Остальные четыре открытки Дрейк раздает разным людям, которые должны опустить их в различное время дня в разные почтовые ящики, поскольку однообразный текст послания может возбудить подозрение.
По окончании письменной работы я отдаю открытки шефу и тот кладет их в ящик письменного стола. Заперев ящик на ключ, он говорит мне:
- А теперь можем пойти посмотреть программу. Надеюсь, что номер Линды еще не снят...
- А что это за "Фрина"? - спрашиваю я, пропуская мимо ушей его реплику.
- Я вам говорю о Линде, а вы спрашиваете о Фрине! - недовольно ворчит шеф. - Фрина - греческая торговая фелюга, если вас это так интересует.
Не знаю, упоминал ли я, что сегодня воскресенье. Но если даже и не упоминал, это ясно и так: зал переполнен. Хорошо, что я с шефом, а иначе остался бы без места. Стентон, который тут же замечает наше появление, усаживает нас на лучшие места, неподалеку от дансинга, демонстрируя при этом подобострастие лакея и ловкость опытного официанта. Счастливчик, не ведающий конфликтов драматического героя, вовремя сообразивший, что в такие времена и в такой обстановке роль верного слуги наиболее безопасна вот что такое Стентон.
- Шампанское? - рявкает Дрейк в ответ на вопрос официанта. - Ты за кого нас принимаешь, милейший...
И когда в нарушение установленного порядка на столике появляется бутылка "Баллантайна", шеф собственноручно наливает в свой стакан двойную дозу виски и после некоторых колебаний разбавляет его крохотным кубиком льда.
- Эта программа в самом деле тянется слишком долго, - ворчит рыжий, отхлебывая виски и пренебрежительно глядя на дансинг, где в это время знакомая мулатка борется со своей плюшевой зеленой змеей. - Впрочем, Стентон прав: какой смысл тратить деньги на подготовку новых номеров, когда старые еще не вышли в тираж. Хотя, конечно... время от времени...
Ему, собственно, плевать на все эти номера - и на старые, и на новые, все они не имеют значения, кроме, пожалуй, одного, чья очередь пока не настала. И он разглагольствует только потому, что выпил слишком много и дошел до такого состояния, когда уже не может молчать.
Шеф с явной досадой следит за тем, как мулатка в бешеном ритме вихляет бедрами, осыпая пол пластмассовыми бананами. Когда наконец-то мулатка удаляется, провожаемая вялыми хлопками, и оркестр замолкает, давая нам возможность снова слышать друг друга, шеф замечает:
- Нет, эти бесконечные повторения в самом деле начинают досаждать... даже в такой стране, как наша, где чтут традиции...
- Зачем напрасно тратить средства, - повторяю я его собственную мысль, - ведь вы же знаете, что интересует клиента...
- Совсем не нужно тратить средства, дружище... Достаточно немного напрячь воображение... разумеется, если оно у вас есть. Беда, однако, в том, что у Стентона его нет. Стентон незаменим при таких арифметических действиях, как сложение и вычитание, но что касается воображения...
Он смолкает, чтобы добавить горючего, а потом снова продолжает:
- ...Воображение, Питер, - это ваша сфера. Вот недавно мне пришла в голову такая мысль: не сделать ли вас художественным директором "Евы"? В конце концов, не можете же вы всю жизнь метаться между кафе на углу и книжной лавкой Оливера, до которой всего каких-нибудь три метра... Это становится чем-то вроде китайских пыток, а я вам уже говорил, что я не их поклонник... Радикальные меры - да, но не утонченная инквизиция... Нет, это не во вкусе старины Дрейка... Так что пусть Стентон занимается бухгалтерией, а вы будете отвечать за программу... Но чтобы денег не транжирить! Будете тратить воображение, а не средства. Небольшая переделка в одном месте, трансформация в другом - и старое тотчас приобретает вид нового. Что скажете, например, если мы заставим мулатку петь, а мисс Линда у нас займется стриптизом?
- Это идея, - соглашаюсь я, - но, насколько я могу судить по некоторым поверхностным впечатлениям, формы мисс Грей несколько более округлены, чем это допускают требования современного вкуса... к тому же она очень флегматична...
- Лгунишка! - добродушно грозит мне пальцем рыжий; его уголек в данный момент не только раскален до предела, но, как это ни странно, покрыт капельками пота. - Каждое ваше слово - чистая ложь... Поверхностные впечатления... флегматична... и что там еще?.. Не соответствует современному вкусу... Неужели мы с вами, Питер, не современные люди?
В любое другое время обстоятельство, что он ставит меня на одну доску с собой, вероятно, повысило бы мое самочувствие, но в данной ситуации оно внушает известные опасения. Тут Дрейк умолкает, потому что оркестр снова грохочет, оповещая появление самки в золотом платье. Но вот и это раздевание позади, и когда наконец самка удаляется уже без всяких признаков одежды, шеф бормочет:
- Грустный номер... Особенно в конце я чуть не расплакался... - И, беря в руки почти пустой стакан, он поясняет:
- Она мне напомнила Бренду...
Он делает предостерегающий жест, хотя я вовсе не намереваюсь перебивать его.
- Молчите, Питер... Мне очень хорошо известна ваша точка зрения. Не стоит труда убеждать меня, что мы поспешили с Брендой, точно так же, как и с Ларкиным. Я не могу не торопиться, мой друг. Потому что торопится... сама жизнь... И еще потому, что, если я буду медлить, все полетит к черту... Неужели вы думаете, что мне легко? Неужели вы не видите, что у меня сердце обливается кровью, когда я смотрю этот номер со стриптизом, который моя Бренда исполняла не в пример лучше? Моя Бренда... Моя... и еще многих других...
Он мрачно наливает себе новую лошадиную дозу, если можно допустить, что лошади пьют виски, введенные в заблуждение тем обстоятельством, что одна из разновидностей этого напитка называется "Белая лошадь".
В этот миг конферансье, одетый в темно-синий смокинг, чтобы его не путали с кельнерами, торжественно объявляет:
- Мисс Линда Грей!
Мисс Линда, как всегда, царственна, как всегда, держится с большим достоинством, но, то ли потому, что я еще нахожусь под впечатлением нашего разговора в кондитерской, то ли по какой-нибудь другой причине, эта ее царственность мне кажется несколько наигранной. Певица медленно выходит на круг дансинга, снимает микрофон со стойки и обводит взглядом ближайшие столики. На этот раз взгляд ее останавливается на существе мужского пола, настолько тщедушном и усохшем, что кажется, будто его только что вынули из гербария.
Короче говоря, мисс Линда приближается к хилому юноше и начинает петь своим теплым мелодичным голосом:
Не говори, я знаю: жизнь течет.
Ночь умирает, новый день наступит,
Будильник зазвонит, метро пойдет,
И грохот будней город потрясет,
Но нас с тобой, быть может, уж не будет.
- Чего это она привязалась к этому недоноску, - недовольно ворчит Дрейк, - а на нас никакого внимания.
Но тут же умолкает, потому что мисс Грей оставляет жалкого юношу и делает несколько шагов к центру дансинга. Звучит припев:
Не говори: увидимся мы завтра.
Не говори: с тобой я буду завтра,
И завтра поцелую я тебя.
Быть может, это завтра, завтра, завтра
Наступит без меня и без тебя.
- В сущности, Питер, она поет для вас, - констатирует Дрейк, когда Линда исчерпывает свой репертуар. - И не смотрит в нашу сторону только потому, что не хочет меня дразнить.
- Неужели это может вывести вас из равновесия? - удивляюсь я.
- Представьте себе.
- Но насколько я помню, именно вы настаивали на том, чтобы между мной и мисс Грей установились дружеские отношения.
- Эти вещи, Питер, давно уже устарели. После нашего разговора на эту тему много воды утекло и многое изменилось. Старина Дрейк превратился в несчастного вдовца.
- В несчастного вдовца? Но, если не ошибаюсь, вы же сами говорили, что в вашем возрасте женщина...
- Женщина - возможно, - перебивает меня шеф. - Женщина - да. А кошка, Питер? Что вы скажете о кошке? По-вашему, прилично оставаться без кошки, когда все вокруг обзавелись кошками?
- Купите настоящую, - предлагаю я, - дешевле обойдется.
- Ну и что, если дешевле! - возражает Дрейк, явно недовольный моим замечанием. - У меня хватает денег, мне ни к чему подыскивать товар подешевле. К тому же, Питер, с настоящей кошкой не поболтаешь. А человеку иногда нужно с кем-нибудь поболтать. И какой смысл садиться с ней в "ягуар" и приезжать сюда, в "Еву" - ни выпить виски... ни посмотреть, как она раздевается. Настоящая кошка, по-настоящему раздетая... Представьте себе картинку? Ведь она так и просится на витрину мясной лавки!
