– Катана! Славное оружие самураев. Освободите ее от ножен!
ИО подчинился. Одной рукой ухватился за шершавую рукоять из акульей кожи, другой осторожно потянул ножны. Металл клинка, покрытый красивым синеватым узором, отозвался мелодичным звоном.
– Смотрите, вы выпустили на волю живую сталь, – восхищенно говорил Додин, и слова его завораживали, словно восточная песня. – Ну, скажите откровенно, разве она не прекрасна?
– Да… – отозвался Хитрук, заворожено глядя на переливающуюся голубую сталь. – Красиво…
– Безумно красиво, – подхватил Додин.
Ему передали другой клинок – прямой и тяжелый. Он выглядел куда грубее изящной катаны, и веяло от него ледяным северных холодом.
– А вот – древний меч викингов, – ласково сказал предиктор, поглаживая сталь. – Славный клинок, воспетый в скандинавских сагах. Это оружие особенно близко мне. И, знаете, почему?
Пленник не ответил. Да его собеседник и не нуждался в ответах.
– Потому что мы – те, кто собрался здесь – очень похожи по духу на тех, кто владел такими мечами.
Додин поднялся со своего места. Ловко перекручивая меч в ладони, он медленно приближался к своему слушателю. Детектив немедленно покрылся холодным потом и изо всех сил вцепился в рукоять катаны.
– Но почему нас так манит оружие? Ведь что-то скрывается за этой красотой, верно? Стремительная форма пули требует полета и цели. А острота лезвия хочет живой плоти…
Предиктор хищно прищурился и взмахнул…
Хитрук машинально пригнулся, прикрывая голову катаной. Звонко отозвалась сталь, рассыпались искры. Сыщик с трудом удержал принявший удар меч.
Додин рассмеялся, словно поделился удачной шуткой.
– Подлинное очарование оружия раскрывается лишь в его применении. Война – это полное раскрытие бесконечно многогранной красоты оружия. А значит, воплощение вселенской красоты – именно в войне!
Глава братства снова рассмеялся, и от этого смеха кровь леденела в жилах. Он резко, но при этом ловко и даже изящно рубил мечом невидимого противника, и воздух отвечал залихватским свистом.
– Прав был тот, кто сказал «красота спасет мир»! – кричал Додин. – Уверен, именно так и будет! И спасет его самая яркая, самая подлинная и живая красота – красота войны!
– С ума сойти… – дрожащим голосом прошептал детектив, осторожно пряча катану в ножны. – Ей-богу, странная интерпретация классики…
Но предиктор не слышал его. Он расхаживал перед рядами сторонников, будто проповедник, несущий благую весть. А может, это и была проповедь – настолько внимательно слушали его молчаливые зрители.
Вдруг Додин заворожено всмотрелся в гладкий, как зеркало, металл и сказал:
– Человечество забыло о древнем культе войны. Теперь на троне не воин, а лопающийся от миллиардов делец. Политики превратили искусство власти в фарс. Война перестала быть прекрасным священнодействием. Отныне она – всего лишь инструмент в борьбе за ресурсы и рынки сбыта. Гордые некогда воины стали чернорабочими политиков. И все забыли, что когда-то править мог лишь тот, кто держал в руках меч!
– Так вам нужна власть? – немного разочарованно произнес Хитрук.
– О, нет! – предиктор метнул в сыщика яростный взгляд. – Зачем нам уподобляться тем, кого мы призираем?
– Чего же вы хотите?
– Мы хотим войны!
Детектив лихорадочно оглядел присутствующих: неужели эти-то не навоевались? Нет, здесь дело было не только в желании пострелять. Видимо, он не ошибся: это сборище – действительно какая-то безумная секта…
– …Перманентной, непрекращающейся войны, – вещал Додин, – войны не ради выгоды, а ради наслаждения битвой! Как в легендарной Валгалле, где погибшие воины восстают, пируют за общим столом, после чего предаются битве – и наутро снова воскресают!
– Боюсь, вы что-то перепутали, – пробормотал сыщик. – Земля – не Валгалла, и вряд ли на утро воскреснет фарш, нарубленный «веретеном смерти»…
Додин тихо рассмеялся:
– Конечно, мы не безумцы. Никто не воскреснет – хотя как знать… Нам ясно одно: опасность погибнуть один единственный раз во много раз слаще рутины ежедневных смертей… Но дело даже не в этом. Мы преследуем особую цель – создать в нашем мире единственную сильную расу – расу воинов. Девяносто девять процентов населения должно сгинуть – и оставить этот мир сильнейшим. А для этого нам требуется самая безжалостная из когда-либо случавшихся войн…
– Безумие…
– А теперь представьте… – предиктор понизил голос. – Давным-давно, в бесконечно далеком от нас мире, красота войны, наконец, победила. Возможно, этот мир и был той самой сказочной Валгаллой, этого мы не знаем. Известно лишь то, что мужественные воины решили посвятить себя славной миссии – нести красоту войны в другие миры…
Сыщика осенило:
– Не в те ли это миры, от которых остались лишь мертвые города да убийственные игрушки, вроде вашего «веретена смерти»?
– Не всем мирам суждено устоять под натиском войны! Слабым, уродливым и неполноценным мирам не место среди сильных! Эти миры сгинули. Так решила Святая Сталь.
– Святая Сталь… – пронеслось по рядам. В глазах присутствующих появилось странное выражение.
– Так вы просто поклоняетесь оружию? – воскликнул детектив. – Культ оружейной стали? Оригинально!
– Только оружие делает существо достойным статуса разумного, – торжественно провозгласил Додин. – Впервые взяв в руки палку, человек обрел не только разум, но и первое оружие. И именно оружие в итоге очистит человеческую расу, достойно завершив слишком затянувшуюся эволюцию!
– А что там про тот, далекий мир? – перевел тему пленник.
– Они несли красоту. Но однажды наткнулись на злобную, трусливую стену. Тех, кто называет себя магами и инквизиторами…
– Все-таки нашла коса на камень! – не без мстительного удовольствия заметил Хитрук.
Додин словно и не заметил иронии собеседника. На лицо его пала тень, в глазах сверкнула злоба:
– Они не желали сражения лицом к лицу. Трусливо и коварно, они действовали издалека. Никто бы не смог противостоять храбрым воинам, но враг просто сбежал. Маги и инквизиторы установили непреступный Барьер в переходе между мирами, навсегда заперев героев в их собственном мире, прозванном Миром Раздоров…
– Ничего не скажешь, ловко! – искренне восхитился детектив. – Хоть я и не люблю инквизиторов, надо отдать им должное!
– Можно отгородиться от противника, но невозможно уничтожить идею! – мрачно ответил предиктор. – Храбрые обитатели Мира Раздоров не стали предаваться отчаянию. Не переставая совершенствоваться в бесконечной войне, они установили контакт с другими мирами через узкие бреши в Барьере. Существо не может проникнуть в такую щель. Но можно передать небольшой предмет…
– Посылку… – проговорил детектив, невольно ища глазами зловещий пакет.
Тот уже был в руках предиктора. Он бережно, словно живое существо, погладил потертую пленку.
– Там, внутри, то, что смогли передать нам наши братья. Казалось бы – такой небольшой, легкий груз… Но он в корне изменит наш мир.
– Убьет его… – прошептал детектив, поднимая глаза на своего страшного собеседника, перевел взгляд на посылку. – Так что же там внутри?
– О, это самое интересное! Там то, что заставит наш ленивый и унылый мир зашевелиться, тряхнуть дряблыми мускулами и вкусить настоящей борьбы!
Додин подбросил посылку на руке, словно взвешивая ее.
– Я говорил уже, из Мира Раздоров не выбраться, но можно кое-что передать. Легче всего передаются идеи. Ведь хорошие идеи так любят пускать корни в чужих головах.
Он рассмеялся, коснулся пальцем виска.
– Но идею нужно взращивать, утверждать, на это нужно время. У воинов Мира Раздоров этого времени нет: приближается час, когда Барьер ослабнет, и наступит время нанести удар – оттуда, откуда не ожидают маги и инквизиторы. С Земли.
Предиктор прикрыл глаза, будто представлял, какой он будет – этот удар и сколько злой радости он принесет адептам Святой Стали.
– Для такого удара нужна мощная армия. Такая, что бесстрашно, без каких-либо сомнений ринется в бой, подчинится любому приказу и, если надо, умрет. Вся. До единого солдата. Спрашивается, где взять такую армию, когда нет ни времени на подготовку, ни возможности проводить скрытое обучение? Да и наша мотивация, согласитесь, не всем понятна…
Додин сделал приглашающий жест, словно был экзаменатором, а Хитрук – нерадивым студентом.
– Откуда я знаю? – буркнул детектив. – Купите за несколько миллиардов!
– Это было бы проще всего, – кивнул предиктор. – К сожалению, ни за какие миллиарды не купишь абсолютную преданность и бесконечную жажду вражеской крови.
Он похлопал по тугому боку посылки и сказал:
– Здесь семена.
– Что? – не понял сыщик.
– «Семена раздора» – так мы их называем, – глаза предиктора горели. В них не осталось и следа от того ледяного спокойствия, какое встретило детектива поначалу.
