Хар-Руд помолчал немного, потом сказал:
— Мне жаль расставаться с тобой, сынок! Но тебе здесь больше нечего делать. Считай, тебе повезло!
— Да, — кивнул Кэр. — Здесь — нечего. И мне действительно повезло! Спасибо тебе и Босу! Мы ведь еще увидимся, верно?
— А почему — нет? Постой, я хочу сделать тебе подарок!
Он взял со стола меч в ножнах и протянул юноше:
— Это — «скорпион». Такой же, как тот, что послужил тебе на Арене. Но — лучшей ковки! Он — твой!
Кэр принял оружие, пристегнул к поясу.
— Ничего лучше ты подарить не мог! Спасибо, наставник!
— Может, ты хочешь знать, кто тебя выкупил? — спросил Хар-Руд.
— А какая разница? — пожал плечами сын вождя. — Ты же согласился!
— По-моему, разница есть, — сказал эгерини. — Это Кайр, начальник тысячи из наемников! Ты знаешь его?
— Да. Мой родич.
— Я кое-что слышал о Кайре-Косогубом, — медленно произнес Хар-Руд. — Думаю, он сумеет сделать из тебя не только бойца, но и воина! Такого, как Фаргал!
— Посмотрим, — скромно ответил Кэр.
Слова Хар-Руда доставили ему удовольствие.
Полная луна глядела прямо в окно, озаряя комнату серебристым холодным светом. Отполированные подошвами сандалий булыжники Гладиаторского Двора тускло блестели. Черные длинные тени стражников-часовых двигались по ним мерно и неторопливо. Было очень тихо. Потому, когда за стенами Двора с просторной и прямой улицы, ведущей к воротам, подъехали четверо всадников, топот их коней был отчетливо слышен в доме помощника Управителя Хар-Руда.
— Думаю, это за тобой! — сказал он юноше.
И они вышли на залитую лунным светом площадь.
Железные ворота медленно растворились.
Глава двадцать четвертая
Множество тоннелей и ходов, сотворенных и естественных, пронизывали холмистую землю владений Райно и Реми внутри сорокамильной излучины Агры. В обильные влагой годы река, разливаясь, превращала весь юг земель Райно и Реми в одно огромное озеро с многочисленными заросшими сосняком островами. Но наводнение никогда не длилось дольше нескольких недель. Воды уходили вниз. По многочисленным подземным руслам они перетекали в озеро Реми, лежащее восемьюстами локтей ниже и двенадцатью милями севернее восточного изгиба Агры. Мало кто из людей знал об этом. И уж совсем немногие знали о еще одном озере, подземном, куда и стекала вода, прежде чем избыток ее через божественной силой рожденную щель перетекал в озеро Реми.
Немногие знали об этом. Но жрец, увенчанный Диадемой Власти, позволяющей погружаться в сны Мудрого бога и черпать из них силу, знал. И потому здесь, в глубинах земли Реми, основал свою тайную крепость. Единственный оплот последователей Аша в Карнагрии.
Это была дерзость. Лишь сотня миль отделяла укрытие от гор Яго, и любой маг Мудрого терял здесь большую часть своей силы. Если у него не было короны Власти. Зато ни один жрец Яго не стал бы вынюхивать врага в такой близости от своих гор. А если бы и стал — все равно был обречен на неудачу. Слишком велик сгусток сил, сплетавшихся под этой землей. Ныне же вмешательством жреца Аша мощь этих сил еще более возросла. И впитывая эту мощь древних богов, маг обрел способность не только провидеть будущее, направляя его по необходимым путям властью Мудрого бога, но и воссоздавать прошлое. Вернее, наделять плотью то, что, изгнанное с земли, вынуждено было скитаться в бессильном посмертии, питаясь отзвуками человеческих страстей.
Склонив лицо к сложенным ладоням, в которых плескался зеленоватый свет, жрец Аша творил.
Властью своей он перенесся за сотню с лишним миль, и там из жизни, впитавшейся в сухую почву вместе с пролитой на нее свежей кровью, из жизни, вьющейся над покинутыми телами, маг пытался воссоздать прошлое. Чтобы изменить будущее того, кому он когда-то отдал все свои надежды, будущее царя Фаргала.
Маг солгал своему слуге, сказав, что в любое время может отнять жизнь государя Карнагрии. Там, в Великондаре, жрец не посмел бы тронуть и волос на голове царя. Ухом своего создания, оборотня, ухом, прижатым к стене царской опочивальни, жрец часами слушал дыхание императора. Но Фаргал был для него недоступен. Здесь или в южных пустынях Фаргал не мог стать жертвой мага. Такая смерть царя стала бы собственным концом чародея. Но жрец Аша не зря внимал снам своего бога. Он умел ждать. Ждать в спокойной уверенности бессмертного: час придет. Нужно лишь заронить семя и ждать, когда сила корней разорвет камень. Даже сейчас, когда выпестованное им орудие обрело нужную силу, жрец Аша не терзался нетерпением. Нечто лучшее, чем просто убийство, должно свершиться! Нечто намного лучшее! Так будет сохранена и часть силы, вложенной в Фаргала, и принята под сень Аша лучшая из Четырех Империй. Более того, он, жрец Мудрого, намного раньше назначенного завершит круговорот. Время спящего Аша сменится временем Аша бодрствующего! И свершится сие, быть может, через каких-нибудь двадцать-тридцать дней. Когда же из всех магических сил лишь подвластные Мудрому воцарятся на Земле Ашшура, кто сможет противиться воле увенчанного Диадемой?
Несколько десятков дней… Но ожидание по-прежнему никак не отражалось на мыслях мага. Только холодная сосредоточенность позволит ему связать последние узлы ловчей сети. Прощай, Фаргал, прощай, отрекшийся от собственного имени!
Глава двадцать пятая
Когда ночь достигла середины, Фаргал поднялся со своего просторного ложа.
Не прибегая к помощи слуг, царь оделся, натянул легкую кольчугу из серебра, кованного мастерами Великондара три века тому назад, опоясался мечом, чей клинок обладал силой, превосходящей человеческую, покрыл голову черным гребенчатым шлемом без знаков царской власти. Личина шлема закрыла его лицо до подбородка. Перебросив через руку черный бархатный плащ, Фаргал тихо свистнул. Герой, его пес из породы боевых собак, до этого лишь следивший за хозяином коричневыми выпуклыми глазами, вскочил и застучал хвостом.
Царь коснулся рукой львиной головы на стене, и панель отъехала в сторону, открывая зев тайного хода.
Сняв с держателя пропитанный маслом горящий факел, придерживая рукой длинные ножны, царь шагнул в темноту. Пес поспешил следом. Не успели они пройти и десятка шагов, как панель пришла в движение и встала на прежнее место. Царская опочивальня опустела.
Тайный ход вел на служебный двор. Оттуда было рукой подать до дворцовых конюшен.
Черный жеребец Фаргала негромко заржал, приветствуя хозяина.
Конюх-сторож, поспешивший на звук, был остановлен рычащим Героем. Царский пес, оскалив клыки, стоял посреди прохода. Холкой он достигал груди человека.
