Увидев желание в ее глазах, открытые в страсти губы и пылающие щеки, Ралстон вновь обхватил ее губы жадным поцелуем, а затем положил руки на полотно, нащупывая его конец. Найдя его, уверенными движениями начал разматывать ткань.
Немного нервничая, Калли наблюдала, как он следит за собственными движениями. Она заметила, что дыхание Гейбриела стало жестким, голубые глаза потемнели, и в этот момент она полностью осознала, что пребывает в объятиях Ралстона. В объятиях единственного мужчины, которого когда-либо желала. Единственного мужчины, о котором когда-либо мечтала. И теперь, когда он обнажил ее тело, она со всей очевидностью поняла, что и душа ее тоже принадлежит этому мужчине. Она никогда не перестанет хотеть его.
В то время как эти мысли проносились у нее в голове, последние части бандажа спали, освобождая ее груди из тугого заточения, и Калли негромко охнула от восхитительного ощущения. Глаза Ралстона еще больше потемнели, а Калли незаметно окинула себя взглядом и с сожалением отметила грубые красные полосы, тянувшиеся по ее обычно чистой белой коже. Она попыталась прикрыться, смущенная своей наготой, но он перехватил ее руки и произнес хриплым, притягательным голосом:
— Вы жестоко обошлись с этой красотой, и теперь она принадлежит мне как освободителю.
От этих слов по телу Калли прокатилась волна жара, который усилился, когда Ралстон отпустил ее руки и начал ласкать девушку. Его теплые сильные руки обхватили и начали нежно массировать освобожденную плоть, он успокаивал и гладил натертую кожу, а Калли отвечала на его ласки вздохами удовольствия. Он прикасался губами к красным рубцам, которые оставило полотно, и поглаживал языком чувствительную кожу.
Он долго омывал ее кожу, намеренно избегая касаться напряженных сосков, позволяя им с каждым его прикосновением становиться все более напряженными и чувствительными. Калли изгибалась под его ласками, все настойчивее прижимаясь к его губам своей разгоряченной плотью.
— В чем дело, императрица? — спросил он, и сами слова эти подействовали на нее как ласка, легко коснувшаяся ее горячей кожи. — Ты хочешь меня здесь? — Он провел одним пальцем по напряженному соску, и Калли вскрикнула от взрыва ощущений, вызванных этим легким, как перышко, прикосновением. Он перешел к другому соску, лаская и его. — Или здесь?
— Да... — произнесла она на сдавленном выдохе.
Ралстон улыбнулся, как коварный соблазнитель.
— Твое желание — закон.
И он обхватил губами ее набухший сосок, и Калли подумала, что может утонуть в этом море удовольствия. Он успокаивал ее кожу своим умелым языком, а она сжимала его голову руками, и Гейбриел то отпускал, то нежно посасывал ее сосок, вызывая в ней бешеные сполохи наслаждения. Она погрузилась в это новое и удивительное ощущение, когда он переключился на другую грудь, повторяя свои действия, на этот раз более настойчиво. Он покусывал сосок зубами, потом успокаивал его языком и губами, а она только громко вскрикивала, желая того, чему не могла дать названия.
Он, казалось, почувствовал ее желание и, слегка касаясь, провел по внутренней стороне бедра, осторожно дойдя до ее естества. Ралстон обхватил ее одной рукой, и ее пронзило ощущение удовольствия; она остро осознала, что ткань препятствует его доступу к той точке, которая так отчаянно жаждала его прикосновения. Калли изогнулась, пытаясь придвинуться к нему, и он, чуть отстранившись, поймал ее взгляд.
Крепко поцеловав девушку, Гейбриел спросил:
— Скажи мне, чего ты хочешь, моя милая.
— Я... — Она замолчала — слишком многое ей хотелось сказать: «Я хочу, чтобы ты трогал меня. Я хочу, чтобы ты любил меня», — и лишь неуверенно покачала головой.
Маркиз улыбнулся, продолжая ласкать ее сквозь ткань фехтовального костюма и наблюдая, как волны удовольствия окатывают ее.
— Невероятно, — прошептал он, уткнувшись ей в шею.
Ты так остро реагируешь. Продолжай...
— Я хочу... — Калли вздохнула, когда он вновь коснулся губами затвердевшего соска. — Я хочу... Я хочу тебя, — сказала она, и этих слов, таких простых и откровенных, казалось достаточно.
Он уверенно шевельнул пальцами, быстро найдя ту самую точку, и она охнула.
— Ты хочешь меня здесь, императрица?
Она в смущении закрыла глаза и закусила нижнюю губу.
— Ты хочешь меня здесь?
Она кивнула:
— Да.
— Моя сладкая бедняжка.
Быстрым движением Ралстон снял с нее куртку и, отодвинув защитный бандаж, добрался до пуговиц бриджей. Его теплая рука скользнула под ткань, и Калли громко охнула, когда его пальцы коснулись ее влажного естества.
— Здесь?
Она только всхлипнула и крепко схватилась за его плечо.
Гейбриел застонал от захлестнувшего его возбуждения и хрипло проговорил:
— Я думаю, ты хочешь больше, чем это.
Его пальцы начали двигаться внутри, а губами он обхватил напряженный кончик ее груди, и Калли окончательно потеряла способность соображать. Он нежно ласкал пульсирующую плоть, широко раздвинув ноги Калли. Одним пальцем он обвел вокруг самой сердцевины, и она, вскрикнув, резко выгнулась, не понимая охвативших ее ощущений. Движение его крепких умелых рук в идеальном тандеме с пьянящим действием губ толкало ее дальше и дальше — к краю обрыва. Удовольствие стало еще острее, когда он коснулся мягкой точки, в которой, казалось, сейчас сосредоточился весь мир, и Калли снова громко вскрикнула.
Когда волна доселе неведомого наслаждения омыла ее, Гейбриел сразу почувствовал это. Он отпустил грудь, жадно припал губами к ее губам, опьяняя своим поцелуем, потом отстранился и посмотрел ей в глаза. Там, в глубине карих омутов, плескалась необыкновенная смесь смущения скромницы и страсти зрелой женщины. Его палец вошел глубже, и она, охнув, инстинктивно подалась ему навстречу.
Он склонился над ее ушком и прошептал:
— Давай же, моя милая...
Затуманенным взглядом она посмотрела на него и увидела понимание в глазах Ралстона: он точно знал, что ей нужно и где необходимо его прикосновение. Она вскрикнула от нахлынувших чувств — ничего подобного она никогда не испытывала.
— Я поймаю тебя, когда ты будешь падать.
Эти слова, полные страсти, стали ее погибелью.
Ралстон удерживал ее взгляд до тех пор, пока она, судорожно цепляясь за него, не подошла к самому краю.
Она выгибалась ему навстречу, прося о большем, хотя и не знала, возможно ли большее. Его пальцы умело и нежно ласкали ее вагину, зная, как и где коснуться влажной от страсти плоти. И когда она обрушилась в бездну, он действительно поймал ее. Его сильные руки подхватили девушку и, благополучно вернув на землю, тут же обняли.
