меня мире. Мне нужны знания Гиммлера. Я хочу знать по именам и в лицо всё руководство
ᛋᛋ, всё окружение Гитлера, хочу разбираться, как работает этот поганый Рейх со всей его бюрократией, такой запутанной, что ей бы даже в моем родном 2023 году чиновники позавидовали. Самое главное — хочу уметь читать военные карты, разбираться в танках, ракетах, бомбах, самолетах. В общем, мне нужна память Гиммлера. Верните мне её!
Юнг намазал хлеб маслом и печально покачал головой:
— Невозможно, мой друг. Нельзя вернуть то, что вам никогда не принадлежало. Вы же не Гиммлер…
— Но знание немецкого вы мне вернули.
— Никак нет, Генрих. Я не возвращал вам знание немецкого. Просто Господу было угодно даровать вам это знание. Вот и всё. А памяти Гиммлера у вас нет, и быть не может. Повторяю: вы не он. Разве что…
— Что?
— Ну, есть один путь, — Юнг пожал плечами, — Но это путь опасный. Можно попытаться актуализировать ту информацию, которая сохранилась в нейронах у Гиммлера. В принципе — это возможно…
— Давайте, — сходу согласился я, — Что нужно делать? У вас есть для этого волшебный амулет?
— Ха-ха, — Юнг усмехнулся, — Нет, увы. Никаких амулетов. Нейроны Гиммлера вам придется активировать по методу ассоциаций. Проще говоря — ходите больше по тем местам, где бывал Гиммлер, по тем местам, которые были для него важными, вызывали у него эмоции. Больше общайтесь с теми людьми, с которыми общался Гиммлер. Попробуйте стать Гиммлером. И тогда память рейхсфюрера возможно перейдет к вам. Возможно она даже явится к вам целыми большими пластами. Это будет как озарение — вы сразу получите огромные массивы информации. Если вас интересует военное дело — посетите военный завод или военную базу, например. Вот только этот путь, повторюсь, крайне опасен для вас.
— Чем опасен?
— Гиммлером, — коротко ответил Юнг, но потом разъяснил, — Видите ли… Тот, в чье тело вы вселились, был не слишком психически здоровым человеком. Так что если на вас навалятся его эмоции и воспоминания… Вы сами понимаете. Тут есть опасность.
— Проще говоря, я могу поехать кукухой?
— Не просто можете, а скорее всего поедете, — признал Юнг, — И, может быть, даже бесповоротно.
— Но Гиммлером я не стану?
— Точно нет. Гиммлера здесь нет. Отправился в ад, или куда там попадают люди вроде него. Я не знаю.
Я вздохнул. Потом чуть ли не залпом осушил бокал вина.
— Ну что же… Значит, придется пожертвовать собой ради дела. Ничего не поделаешь.
Вообще это, конечно, было жутко. Я всегда боялся сойти с ума даже больше, чем умереть. И вот тебе — судьба поставила меня в ситуацию, когда мне сойти с ума придется, чтобы остановить войну. Это жестоко. Но деваться тут некуда, память Гиммлера мне критически необходима. Времени учиться и овладевать всем, что знал Гиммлер, посредством обычных методов у меня нет.
— Еще советы?
— Больше никаких, — сообщил Юнг, — Просто попытайтесь вести образ жизни Гиммлера. И больше мест и людей, связанных с ним.
— А что делать, когда я начну сходить с ума?
— А что тут можно делать, мой друг? Когда придет безумие, а оно рано или поздно придет — постарайтесь не угробить себя и вверенную вам страну. И помолитесь. И еще могу дать кое-каких швейцарских препаратов…
— Галоперидол что ли? Спасибо. Вот этого мне точно не надо.
— Гало… Что? Как вы сказали?
Юнг явно заинтересовался, но я просто отмахнулся:
— У вас этого препарата пока что нет, видимо, еще не изобрели. Вот черт. И почему я не выучился на врача? Я бы мог сейчас изобрести пенициллин…
— Пенициллин уже изобретен, — заметил Юнг, — Англичане его используют, с этого года.
И тут опоздал!
Похоже, что куда ни кинь — всюду клин. Я в этом мире совершенно бесполезен. Тем не менее я ухватился за пришедшую мне в голову идею.
— А я могу как-то получить информацию из моего родного 2023 года?
— Лишь ту, которую вы уже знаете, — безжалостно вернул меня с небес на землю Юнг, — А другую информацию — никак. Как вы можете её получить, если до 2023 еще восемьдесят лет, если этой информации пока что не существует в природе?
Это мне было как ножом по сердцу, но крыть тут было нечем. Юнг был прав. Википедии в голове мне тоже не положено, как и архивов Министерства Обороны в ней же.
Я отодвинул недоеденный суп. Недоеденный суп в Европе 1943, да. Такое, пожалуй, только Гиммлер и мог себе позволить. Потом я хлебнул еще вина.
— Ну хорошо, — признал я аргументы Юнга, — Но чтобы прожить хотя бы несколько дней, пока память Гиммлера не вернулась и пока я еще сохраняю адекватность — мне придется изображать из себя реинкарнацию короля Генриха Первого. Вы же это понимаете?
Юнг на это тонко улыбнулся:
— Понимаю. И понимаю ваши мотивы.
— О чем вы?
— Ну… — Юнг поправил очки, — Признайтесь себе честно: вы же хотели бы оказаться в теле древнего германского короля, а не Гиммлера, так ведь? У королей все проще, так вам кажется.
— Ну пожалуй так, — признался я.
А смысл отрицать правду перед таким прошаренным психиатром, еще и не брезгующим откровенной мистикой? Юнг был единственным в этом мире, кто ни на секунду не усомнился в том, что я попаданец.
— Но вы не король, вы Гиммлер, — снова припечатал меня мордой о реальность Юнг.
— Я это понимаю. Но сама идея изображать короля…
— Всё очень просто, — объяснил Юнг, — Если хотите изображать короля — то три вещи. Во-первых, атрибуты. Сделайте так, чтобы люди, глядя на вас, видели короля. Корону, конечно, надевать не нужно, но попробуйте подумать в этом направлении. Во-вторых — единомышленники, влиятельные. Найдите тех людей, кто с радостью поверит, что вы реинкарнация Генриха Первого, поверит искреннее и сможет навязать эту свою веру другим. Когда один человек заявляет нечто — ему никто не верит. Когда то же самое повторяют сотни — это начинают повторять и тысячи. И третье, самое главное. Помните, что ваша легенда рано или поздно рассыпется. Правда всегда выходит наружу, хотим мы этого или нет.
— Ясно, — я кивнул, — А как насчет обучить меня древнегерманскому или там латыни?
