- Можно разбить его о камень?
- Нет! Его нельзя ломать! – крикнул Амон, слова вылетели вместе с воздухом, что
выбил из него удар о стену. Сражение поднимало пыль, я несколько раз чихнула.
Последний чих был настолько сильным, что я в этот момент потянула за крышку, и она
подалась.
С торжествующим воплем я сняла с сосуда крышку. Она снялась с хлопком, как
пробка из бутылки. Сосуд наполнился светом, и хотя я не хотела смотреть на
тысячелетние органы Амона, я заглянула внутрь.
Парящие частички, мелкие как песок, двигались внутри и срастались, испуская яркий
свет настолько сильно, что мне пришлось отвернуться. Медленно золотой свет вышел из
сосуда, и стали заметны два крыла.
Свет обретал облик какой-то птицы, и когда ее голова и клюв стали видны, она
вскрикнула, и такой крик я уже слышала во сне. Это был сокол – прекрасное золотое
создание, что сверкало, словно сплетенное из лучей солнца.
Крылья расправились, и сделанный из света сокол покружил над моей головой и
устремился выше. Как оказалось, комната была еще больше, чем я представляла. Сокол
приблизился к сражающимся, и я смогла увидеть Амона и шабти.
Амон создал песочное оружие – меч – и пытался им порезать слугу, но хотя слуга
отшатнулся с глубокой раной, она покрылась красноватым сиянием и исчезла.
Оказалось, что красный свет шабти использовал и для вреда Амону, слуга создал из
красного света два меча, которые снова и снова врезались в меньшее по размеру оружие
Амона. Каждый удар ослаблял Амона, и я не могла понять, почему.
Золотая птица пролетела надо мной, когда Амон начал читать заклинание, на
которое сокол отвечал. Его звенящий голос раздавался эхом в стенах пещеры.
- Я взываю к соколу, рожденному золотыми огнями солнца,
Что спал, чтоб пробудиться в этот день,
Одолжи свою целую живую душу тому, что разделен на части.
Дай свои упругие крылья, пронзающие когти и
проницательный взгляд.
Твой дом где-то вдалеке в небесах,
Но сегодня ты обретешь небеса в моем бьющемся сердце.
Вместе мы переродимся, обновимся и помолодеем.
Твоя помощь будет отмечена во временах,
она будет вознаграждена.
Приди! Приди ко мне и изменись!
Птица закричала, летя к Амону, когда шабти порезал его своим мечом. Амон
откинул голову и поднял руки, и всего его тело засветилось изнутри. Теперь я могла
видеть все в этом зале, и несколько вещей стали для меня очевидными.
Во-первых, в стене было еще три прямоугольника, и они шли по прямой от того, что
я нашла, но остальные сосуды были разрушены. Они были разбиты, и их осколки
усеивали пол. Во-вторых, порошок, что заставил меня чихать, не был песком, это была
мерцающая красная пыль. В-третьих, у шабти был прямой доступ к безоружному Амону, закинувшему голову и поднявшему руки, что был абсолютно беззащитен.
Я закричала, а слуга двинулся на Амона, вонзая в него оба красных меча – один в
живот, другой – в грудь. Амон отшатнулся.
В этот же момент золотой сокол вспыхнул миллионами осколков света. Сияющие
частички птицы впитались в его тело и его глаза, а потом исчезли. Амон рухнул на землю
с торчащими из его тела красными мечами.
Шабти кричал, торжествуя, а я – от ужаса. Он повернулся ко мне с тошнотворной
ухмылкой на лице. Но он не видел то, что видела я, что происходило прямо за его спиной.
Поднявшись с пола, словно невидимая рука его подняла, Амон вытащил из себя мечи
и отбросил в сторону. Он открыл глаза, и в темной пещере это выглядело так, словно его
ореховые глаза горели золотым огнем. Амон глубоко вдохнул, и его тело преобразилось.
Там, где стоял он, появился огромный сокол, танцующий на красном песке. Огромное
золотое создание расправило крылья и издало крик, что пустил мурашки по моей коже.
Сокол был самым прекрасным и самым смертоносным созданием из всех, что я
видела. Я была зачарована им. Поднимаясь все выше, он кружил, не спуская глаз с шабти
и меня, а потом, прежде чем я что-то сообразила, он сложил крылья и камнем полетел на
нас.
Шабти взвизгнул и собрался бежать, но сокол был уже рядом с ним. В последнюю
секунду крылья расправились, и острые золотые когти схватили слугу, безжалостно
сжимая его тело, когда птица опустилась на землю. Клюв раскрылся, готовый растерзать
мужчину, но он не успел этого сделать, шабти закричал и исчез, став облачком красного
дыма.
Я сжалась в углу, чувствуя себя слабой, вялой, меня тошнило, а огромный сокол
нежно позвал меня, сложив крылья и глядя на меня. Я смогла только вскрикнуть и
податься на несколько шагов назад, хотя инстинктивно я понимала, что мне угрозы здесь
нет.
Птица подняла голову, и все ее тело вспыхнуло золотым пламенем, уменьшаясь и
превращаясь в египетского принца, которого я хорошо знала. Хотя его тело снова
осветило пещеру, мое зрение окутывала тьма по краям. Я упала на руки и колени, пытаясь
стереть красную пыль, что облачком окружала мое лицо. Она была похожа на медленно
горящее пламя, я не чувствовала ее вкус.
Я умудрилась выпрямиться и вытянула руки, разглядывая их. Они были покрыты
красной пылью вплоть до запястий. И хотя горло горело, у меня не было сил, чтобы
прокашляться.
- Амон? – прошептала я. – Я не чувствую… - я упала вперед, и Амон поймал меня
руками.
Я ничего не чувствовала.
Я ничего не слышала.
А теперь я и ничего не видела.
Глава тринадцатая:
Главный визирь
Картинки дрожали на границах моего сознания, и хотя я пыталась ухватиться за них, они исчезали раньше, чем я успевала их разгадать. Мое тело парило между сном и
реальностью. Я постепенно пробуждалась от звука голосов. Размытые картинки
прояснялись, и белеющий предмет стал рубашкой Амона, что была очень близко.
Было темно. Я лежала на кровати или на столе, и пока все сильнее беспокоилась об
окружающем, я поняла, что смотрю на брезент. Посреди ночи я лежала в палатке.
К своему ужасу, я поняла, что не могу пошевелиться. Я была парализована. И это
ощущалось так, словно я была погребена заживо. Я запаниковала, меня охватил страх и
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
