– Нет. Я устал, Пейдж. Я хотел бы до конца пройти свой жизненный путь, но только не в таком состоянии. Я больше не могу.
– Джон…
– Сколько мне осталось? Еще несколько дней? Я же говорил вам, что плохо переношу боль. Я лежу здесь, словно пойманное в ловушку животное, опутанный всеми этими чертовыми трубками. Рак пожирает мои внутренности. Это не жизнь… а медленное угасание. Ради Бога, помогите мне!
Кронина внезапно скрутило от приступа боли. Когда он снова заговорил, голос его был еще слабее:
– Помогите мне… прошу вас…
Пейдж знала, что ей надо делать. Следует передать требование Джона Кронина доктору Бенджамину Уоллису. Он поставит этот вопрос перед комиссией по этике, они соберут консилиум, оценят состояние больного и примут решение. А потом, если родные согласны…
– Пейдж, это же моя жизнь. Позвольте мне самому распорядиться ею.
Она посмотрела на беспомощную фигуру, скорчившуюся от боли.
– Умоляю вас…
Пейдж взяла его за руку, долго сидела так молча, потом вымолвила:
– Хорошо, Джон. Я сделаю это.
Он выдавил из себя подобие улыбки.
– Я знал, что могу рассчитывать на вас.
Она наклонилась и поцеловала его в лоб.
– Закройте глаза и спите.
– Спокойной ночи, Пейдж.
– Спокойной ночи, Джон.
Джон Кронин вздохнул и закрыл глаза, на лице его появилась блаженная улыбка.
Пейдж сидела рядом, наблюдая за ним, размышляя о том, что ей делать. Она вспомнила, как ужаснули ее слова доктора Рэднора во время первого же обхода. Она уже шесть недель в коме. Признаки жизни все слабее. Тут мы больше ничего не можем сделать. После обеда отключим систему жизнеобеспечения. А разве не правильно было избавить человеческое существо от страданий?
Медленно, двигаясь словно под водой, Пейдж встала и подошла к шкафчику в углу, где хранилась бутылочка с инсулином для экстренной помощи. Она вытащила бутылочку и некоторое время смотрела на нее, затем открыла пробку, наполнила шприц и вернулась к кровати Джона Кронина. У нее еще было время передумать. Я лежу здесь, словно пойманное в ловушку животное… Это не жизнь… а медленное угасание. Ради Бога, помогите мне!
Пейдж наклонилась и ввела инсулин в трубку капельницы, игла которой уходила в вену Кронина.
– Спите спокойно, – прошептала она, не замечая, что всхлипывает.
Пейдж вернулась домой и больше уже не спала, размышляя о том, что сделала.
В шесть часов утра позвонил из больницы один из ординаторов.
– Мне очень жаль, но должен сообщить вам плохую новость, доктор Тэйлор. Рано утром ваш пациент Джон Кронин умер в результате остановки сердца.
Дежурил в это утро доктор Артур Кейн.
Глава 31
В своей жизни Кен Мэллори всего однажды слушал оперу, да и то уснул во время представления. И вот теперь, во второй раз, он слушал «Риголетто» в оперном театре Сан-Франциско, наслаждаясь каждым мгновением. Кен сидел в ложе вместе с Лореной Харрисон и ее отцом. В антракте, когда они вышли в фойе, Алекс Харрисон представил Мэллори своим друзьям:
– Это мой будущий зять – блестящий врач Кен Мэллори.
Одно уже только звание зятя Алекса Харрисона превращало его в блестящего врача.
После окончания спектакля Харрисоны и Мэллори поехали ужинать в шикарный ресторан отеля «Фэрмонт». Мэллори понравилось, с каким особым почтением встретил Алекса Харрисона метрдотель и проводил их в отдельную кабинку. «Отныне мне будут доступны подобные места, – подумал он, – и все узнают, кто я такой».
Они сделали заказ, и Лорена обратилась к Кену:
– Дорогой, я думаю, нам нужно устроить прием, на котором мы объявим о нашей помолвке.
– Прекрасная идея! – поддержал ее отец. – Устроим грандиозный прием. Что скажешь, Кен?
Мэллори насторожился, ведь об этом приеме наверняка появятся сообщения в прессе. «Сначала мне надо все уладить с Кэт. Небольшой суммы будет достаточно». Теперь уже Кен проклинал себя за то глупое пари. Из-за каких-то жалких десяти тысяч долларов под угрозой оказывалось его блестящее будущее. Мэллори мог представить себе, что произойдет, если он попытается объяснить Харрисонам свои отношения с Кэт.
«Между прочим, я забыл сказать, что уже обручен с врачом из нашей больницы. Она негритянка…»
Или: «Хотите услышать кое-что забавное? Я поспорил с докторами на десять тысяч долларов, что пересплю с одной черной врачихой…»
Или: «У меня уже намечалась свадьба…»
«Нет, – подумал Кен, – надо найти способ откупиться от Кэт».
Отец и дочь выжидательно смотрели на него.
Он улыбнулся.
– На мой взгляд, этот прием – великолепная идея.
– Отлично! – радостно воскликнула Лорена. – Я начну подготовку. Вы, мужчины, понятия не имеете, как сложно устроить хороший прием.
Алекс Харрисон повернулся к Мэллори:
– Кен, я уже начал улаживать твои дела.
– Мои дела, сэр?
– Гарри Гитлин, главный врач больницы «Норт Шор», мой старый партнер по гольфу. Я поговорил с ним о тебе, и он считает, что не возникнет никаких проблем с твоим переходом к нему. Ты же знаешь, это очень престижная больница. И одновременно с этим я помогу тебе открыть собственную практику.
Мэллори слушал, переполненный чувством эйфории.
– Это просто чудесно.
– Естественно, понадобится несколько лет, чтобы твоя практика начала по-настоящему процветать, но, думаю, в первые год-два ты сможешь зарабатывать двести – триста тысяч в год.
«Двести или триста тысяч! Боже мой! – промелькнуло в голове Мэллори. – А в его устах это звучит как ничтожная сумма».
– Это… это будет очень хорошо, сэр.
Алекс Харрисон улыбнулся.
– Кен, поскольку я твой будущий тесть, то давай оставим это «сэр». Зови меня Алекс.
– Хорошо, Алекс.
– А ты знаешь, я ни разу не выходила замуж в июне, – вмешалась в их разговор Лорена. – Июнь тебя устроит, дорогой?
Мэллори вспомнил слова Кэт: «Тебе не кажется, что нам надо назначить дату свадьбы? Что ты думаешь насчет июня?»
Он взял в свои ладони руку Лорены.
– Прекрасно. – «Значит, у меня будет достаточно времени, чтобы избавиться от Кэт, – решил Мэллори и улыбнулся про себя. – Я предложу ей часть денег, которые выиграл, затащив ее в постель».
– У нас есть яхта на юге Франции, – продолжил Алекс Харрисон. – Может быть, вам захочется провести медовый месяц на Французской Ривьере? Вы сможете полететь туда на нашем «Гольфстриме».
Яхта. Французская Ривьера. Похоже, мечты становились реальностью. Мэллори посмотрел на Лорену.
– Мне все равно, где проводить медовый месяц, лишь бы вместе с Лореной.
Алекс Харрисон кивнул:
– Отлично. Похоже, мы все решили. – Он улыбнулся дочери: – Я буду скучать без тебя, детка.
– Но ты же не теряешь меня, папа. А кроме того, приобретаешь врача!
Алекс снова кивнул.
– И чертовски хорошего. Я никогда не смогу как следует отблагодарить тебя, Кен, за то, что ты спас мне жизнь.
Лорена погладила Мэллори по руке.
– Я отблагодарю его за тебя.
– Кен, может быть, пообедаем вместе на следующей неделе? – предложил Алекс. – Подберем тебе приличное помещение для кабинета, например, в Пост-билдинг, и я организую тебе встречу с Гарри Гитлином. Да и многие мои друзья очень хотят познакомиться с тобой.
– И я могла бы сказать то же самое, папа, – заметила Лорена. – Я много рассказывала про Кена своим подругам, и они сгорают от нетерпения познакомиться с ним, но я их не допускаю к Кену.
– Меня никто не интересует, кроме тебя, – нежно произнес Мэллори.
Когда они сели в «роллс-ройс» с шофером, Лорена спросила:
– Куда тебя отвезти, дорогой?
– В больницу. Мне надо посмотреть нескольких пациентов. – Никакие пациенты его не интересовали, но сегодня в больнице дежурила Кэт.
Лорена погладила его по щеке.
– Бедненький. Ты очень много работаешь.
Мэллори вздохнул.
– Это не имеет значения. Ведь я же помогаю людям.
Он нашел Кэт в отделении для престарелых больных.
– Привет, Кэт.
Она была зла на него.
– Мы же договаривались встретиться вчера вечером, Кен.
– Я знаю. Извини, я не сумел, и…
– Но это уже в третий раз за прошедшую неделю. Что происходит?
Ее настойчивость начала надоедать ему.
– Кэт, мне надо поговорить с тобой. Тут есть где-нибудь свободная палата?
Кэт задумалась на секунду.
– Из триста пятнадцатой выписали пациента. Пойдем туда.
Они пошли по коридору, навстречу им попалась медсестра.
– О, доктор Мэллори, вас ищет доктор Петерсон. Он…
– Передайте ему, что я занят. – Кен взял Кэт за руку и повел к лифту.
Поднявшись на третий этаж, они потихоньку проскользнули в палату триста пятнадцать. Мэллори закрыл дверь. Он очень нервничал. Все его безоблачное будущее зависело от предстоящих нескольких минут.
Кен взял Кэт за руку, сейчас надо было вести себя с ней поласковее.
– Кэт, ты же знаешь, что я без ума от тебя. Я ни к кому не испытывал таких чувств, как к тебе. Но, дорогая, завести сейчас ребенка… неужели ты не понимаешь, как это не вовремя? Я имею в виду… мы с тобой оба работаем днями и ночами, зарабатываем мало…
