четырех человек. Самых надежных. На твое усмотрение.
* * *
Осталось дело за малым. Совершить сам переворот. Несколько смущает вероятность того, что мы плохо поняли Вальдора, и тот вовсе не жаждет быть свергнутым собственными детьми.
Ну что ж, сейчас проверим. Не убьет же он меня за попытку лишить его власти? Хотя был бы вправе и убить. Ну, на месте сориентируемся. Если что, скажу, что это — дурная шутка, и будем придумывать какой-нибудь другой план. Хотя я и от этого-то не в восторге.
Беру с собою четырех колиных подчиненных. Для солидности. Хотя они так нервничают, что впору их травками саффиными отпаивать, а не власть в государстве менять. Но короля в тюрьму следует сопровождать с почестями. Не могу же я одна этим заниматься?
Идем искать Вальдора.
Удивительно, но в кабинете отца нет. И где он может быть?
Забавно, даже в чем-то символично, но Вальдор обнаруживается в тронном зале. Что еще интереснее — непосредственно на троне. Учитывая нелюбовь короля к торжественным церемониям и всему, что с ними связано, а также то, что он даже иностранные делегации умудряется в своем кабинете встречать, видеть его здесь довольно-таки странно.
Сидит задумчивый такой и грустный. Прошу стражников пока ему на глаза не показываться. Беру с собою только Лина. Для моральной поддержки.
— Папа! — зову я.
— Что случилось? — устало спрашивает отец.
Как бы так помягче ему сообщить, что…
— Отец, ты арестован.
— Опять, — выдыхает Вальдор.
— Что значит опять? — удивляюсь я.
— Не спрашивай, — шипит Лин, — я позже тебе объясню. Вальдор, передай Иоханне кольцо с печатью, ключи, бумаги, оружие.
Король снимает с пальца перстень и протягивает его мне.
— Оружия при мне нет, — говорит он, — где находится все остальное, Ханна знает. Да, дочка?
Киваю.
— Николай входит в число заговорщиков? — интересуется отец.
— Да, папа, конечно.
— Ну что тогда? Пошли в тюрьму.
Он легко и свободно поднимается, потягивается и заявляет с самодовольной ухмылкой:
— Меня еще ни разу не свергали. Даже любопытно. Дуська в курсе?
— Пока нет, — отвечает Лин, — ей Шеоннель должен сообщить.
— Отец, я тебя сейчас передам стражникам. Они и так перепугались. Не буянь, пожалуйста.
Вальдор фыркает:
— Как это "не буянь"? Меня родная дочь лишила трона, а я должен покорно топать в темницу, изображая при этом образцово-показательного узника?
— Отец!
— Ладно уж, посмотрим. Пошли.
Ну, надо же, от короны отец отказался легко, а вот от попыток руководить даже собственным арестом — не может.
Глава 16
Василий мурлыкал, расположившись на груди Кира, я сидела в кресле у окна и курила. Четыре котенка спали у меня на коленях. Хотя сейчас мне бы не рассиживаться надо, а, например, бежать к деду, наверняка он знает, что с Вальдором случилось. Вот не верю я, что Валь по собственной инициативе решил вдруг показать нам с Терином задницу. Не в его это духе — без объяснений такое сотворить. Так, может быть, он под каким-нибудь заклятием? И как это я, дура несчастная, сразу не додумалась проверить его, после того как он мне такое сказал? Вот же я балда!
Я выкинула недокуренную сигару в окошко и вскочила. Котята с недовольным писком ссыпались на пол, оставляя затяжки на подоле платья.
"Дуся, осторожнее, они все-таки еще дети" — упрекнул Василий.
— А ты давай делом занимайся, а не комментируй, кошачья морда, — буркнула я и бегом бросилась к двери, с перепугу забыв, что могу телепортироваться прямо к Валю в кабинет. Наверняка он там сидит в печали.
В дверях я едва не сбила с ног Шеоннеля.
— Дульсинея, подожди, нам поговорить надо, — попросил он, заключая меня в объятия. Наверняка догадался, что я хотела его отпихнуть и дальше бежать.
— А на потом разговор отложить нельзя? Мне кое-что сделать надо. Срочно!
— Разговор не терпит отлагательств, — серьезно поведал полуэльф и, продолжая держать меня в объятиях, вернулся в комнату.
— Так, ладно, отцепись! — распорядилась я, — найди себе кого-нибудь помоложе и не замужем для обнимашек!
— Прости, — Шеоннель спрятал руки за спину и виновато посмотрел на меня, смешно навострив свои эльфийские ушки. Я не удержалась и хихикнула.
— Меня прислала Иоханна, — поведал он и предложил, — присядем?
— Да, пошли вот в гостиную, там и поговорим, — решила я.
И зачем, спрашивается, глупый мальчишка меня в спальню затаскивал? Будто мне охота в компании двух коматозных героев разговоры разговаривать, чтобы этот эмпат недобитый слушал мои эмоции. А они у меня ой какие сопливые при виде Терина становятся.
— Дуся, не переживай, Кардагол поправится, и с Терином все будет хорошо, — прошептал Шеоннель.
— Шеон, ты не мог бы не подслушивать мои эмоции? Это, в конце концов, неприлично! — возмутилась я.
— Я стараюсь. Оно само получается, — оправдался полуэльф.
Мы вышли в гостиную, я плюхнулась на диван и предложила:
— Давай, выкладывай, зачем тебя Ханна прислала? Почему сама, кстати, не пришла?
— Она немного занята, — полуэльф смущенно отвел взгляд, — понимаешь, Дуся, у Вальдора неприятности. Он не может больше оставаться королем… пока не может.
— Что? Это что это за фигню ты говоришь? Переворот затеял, ты, морда ушастая!
— Не я! Иоханна! Дульсинея, прошу, выслушай меня!
— Ну давай, говори, — мрачно буркнула я, многозначительно доставая тапок из-за пояса, и, не скрываясь, сплела атакующее.
Шеоннель грустно посмотрел на это, и поведал мне, в чем дело. В общем-то, ура! Я была права — не по своей воле Вальдор решил войска отозвать. Но. с другой стороны, вовсе и не ура — сейчас, в этот самый момент Ханна у него корону отбирает и сажает в тюрьму. Грустно это. Даже с учетом того, что Вальдор ничего против такого расклада не имеет.
— А Аннет кто-нибудь сказал, что она больше не королева? — поинтересовалась я.
— Будет лучше, если ты сама, — Шеоннель грустно улыбнулся, — Ее величество сейчас не в лучшей форме и с утра не покидала свои покои. Я проходил мимо дверей, оттуда такие эмоции. Ей очень плохо, и меня она вряд ли примет.
— Бедная Анюта! И никто ведь даже не подумал пойти и утешить ее! Слушай, а у вас — эльфей нет какой-нибудь омолаживающей магии, а?
— Есть, но у меня не получится. Я в этом совсем неопытный. Мама считала, что мне не следует становиться профессиональным магом.
— Дура твоя мама! — отрезала я, — и ее счастье, что она заныкалась в этом вашем Запердюлинске, а то я бы ей показала, зачем в хлебе дырочки! Ладно, пойду, Аннет навещу. Ханна наверняка позабыла про мать, стараясь предупредить тех, кто может оказать серьезное
