История обороны Крымского полуострова вновь повторялась, но уже с противоположным знаком. Если в 1941 году оборонявшие Крым войска все свои части разметали по полуострову в ожидании морского и воздушного десанта, то немецко-румынским войскам противостояла реальная опасность, с севера, с востока и внутри полуострова, в лице стремительно набиравшего силу партизанского движения.
Положение противника, правда, облегчалось тем, что в силу субъективных причин советскому командованию не приходилось рассчитывать на поддержку крупных кораблей Черноморского флота. Дело в том, что буквально накануне при попытке обстрела Феодосии Черноморский флот потерял три больших корабля, что вызвало гнев Верховного Главнокомандующего, серию отставок в руководстве Черноморского флота и возвращение на этот пост из опалы адмирала Октябрьского, что окончательно парализовало действия Черноморского флота.
Главная же проблема, задерживающая освобождение Крыма, заключалась в том, что над сосредоточенными на Перекопе советскими войсками нависла крупная Никопольская группировка противника. При одновременном ударе со стороны Никопольского плацдарма и встречном ударе из Крыма войска генерала армии Толбухина оказались бы между молотом и наковальней. Понимая это, генерал Толбухин сумел убедить Ставку Верховного Главнокомандующего в поэтапном развитии операции: первоначальном освобождении Никополя и уж потом вторжении в Крым через Сиваш и Перекопский перешеек.
Так немецко-румынские войска получили в Крыму неожиданную передышку.
В лесах Крыма творилось что-то невообразимое. Как потом проанализировали компетентные органы, из различных добровольческих батальонов прибыло 105 человек. Русских — 21, украинцев — 20, татар — 34, иных национальностей — 20.
Из воинских частей противника 62 человека. Русских — 29, словаков — 24, украинцев — 4, белорусов — 1, других национальностей — 4 [64, с. 25].
Из-за предательства в последний момент сорвался переход в лес армянских «добровольцев». Девять человек расстреляли перед строем, а «добровольческий» батальон отправили куда-то в отдаленное от леса место [22, с. 160].
Партизанские отряды возникали как грибы после дождя.
А. А. Сермуль: «В сентябре 1943 г. к Македонскому пришел молодой крымский татарин и сообщил, что в Коуше добровольцы убили немца-командира и решили уходить к партизанам.
Пришли в Коуш. В казарме и правда, лежит убитый лейтенант. Пошли по следам и действительно встретили человек 60, все крымские татары и среди них две женщины. Первое, что они спросили, правда ли что Мокроусова уже нет в лесу.
Сказал, что это правда. Рассказал о победах Красной Армии под Орлом и Белгородом и о том, что тех, кто хочет искупить вину и повернуть оружие против немцев, партизаны преследовать не будут».
«В Тавеле к партизанам решили перейти курсанты немецкой разведывательной школы. Наряду с курсантами и персоналом школы в партизаны хотели идти и многие местные жители. Всего человек сто сорок. Ночью кто-то из местных жителей стал убеждать Гвоздева, что всей этой публике верить нельзя и что они повяжут партизан и увезут в гестапо. Гвоздев отказался брать этих людей в отряд и тогда к командованию обратился Николай Дементьев, который предложил себя» [92].
Нури Халилов. «30 октября 1943 года в деревню Суин-Аджи пришел целый отряд партизан. Меня вызвали в контору общины. Там был староста и два партизанских командира. Они попросили меня поехать в Симферополь и вызвать коменданта. Дали в руки записку с подписью и печатью старосты общины. В записке было написано: «Господин комендант. Приезжайте и заберите 500 штук яиц и тонну яблок». Я отнес записку в районную комендатуру и узнал, что приедут на следующий день. Партизаны спрятались в доме и сарае.
К обеду подъехала легковая машина, в которой сидели все три коменданта и еще офицер. За легковой машиной остановился крытый грузовик, внутри которого было шесть солдат, а в кабине сидели офицер и шофер. Партизаны открыли автоматный огонь. Немцы попытались сопротивляться, но бесполезно. Вскоре все фашисты были убиты. Погрузив тела убитых в кузов, мы увезли их в обрыв за деревней и сбросили с машины.
В ответ немцы сожгли деревню. Тех, кто не ушел в лес к партизанам, каратели собрали в кучу на расстрел. Партизаны примчались на чехословацком грузовике «Шкода», открывая огонь на ходу. Каратели испугались и убежали. Через день они вернулись и сожгли всю деревню. Народ разбежался кто кудау а молодежь пошла в лес к партизанам.
Вечером этого кошмарного дня я запряг подводу-одноконку. Погрузил туда продукты, постель, шесть винтовок, патроны, гранаты. Забрал двух сестер, а братишка Джемил уже давно был в отряде. Попрощался с родителями и первым из деревни выехал в лес к партизанам. Через Джанатай, на Тернаир и далее на Долгоруковскую Яйлу. Смотрю, за мной тянутся и другие односельчане» [57, с. 28].
А.С. Ваднев. «В лесу творилось что-то необыкновенное. Много гражданского населения. Бродят лошади, коровы, барашки. В кустах стояли повозки. Москалев дал мне прочесть приказ ЦОГ о моем назначении командиром отряда. Всем, кто может носить оружие, я приказал построиться. Из каждой деревни была сформирована группа. На весь отряд был один пулемет и мой автомат. В отряде было 29 девушек. Я этого очень испугался. Как можно с женщинами воевать? В отряде оказалось 220 человек. Комиссаром назначили Колю Клемпарского. Я был доволен, что комиссаром будет старый партизан. Начальника штаба я должен буду подобрать сам из своего отряда, а заместителя по разведке пришлют с Большой земли» [22, с. 63].
К ноябрю 1943 года в лесу стало 33 партизанских отряда с общей численностью 3733 человека [58, с. 228]. За три последних месяца 1943 года в отряды вступило 5632 человека [58, с. 221].
То, что в селах Крыма находится такое огромное количество боеспособного населения, поражает. Ведь все мужчины призывного возраста должны были находиться в армии.
Широкую известность получит тезис о том, что в 1941 г. в ряды Красной Армии было призвано 10 тысяч татар, большинство из которых так и не попали на фронт, а остались в Крыму.
Вероятно, то же самое, не прибегая к конкретным цифрам, можно сказать о крымчанах в целом, вне зависимости от их национальной принадлежности. На мой взгляд, подобное положение, когда в селах Крыма к осени 1943 года находилось огромное количество мужчин призывного возраста и практически каждое село поставило взвод, а то и роту, наводит на следующие рассуждения:
— Мобилизация в Крыму была либо сорвана, либо прошла крайне неэффективно.
Вот воспоминания очевидца. «Началась война. В конце октября меня вызвали в военкомат, но почему-то отпустили домой. Вызвали еще раз, но на этот раз не пришла автомашина, а когда вызвали в третий раз, то стало известно, что немцы уже заняли Симферополь и несостоявшиеся новобранцы оказались предоставленными самим себе» [51, с. 1].
— Эвакуация населения либо не проводилась совершенно, либо в незначительных масштабах. Молодежь, которая осенью 1941 года была непризывного возраста, за два года оккупации подросла.
— Оккупационный режим существенно отличался от того, о чем нам все время рассказывали историки от КПСС. В селах находилось огромное количество бывших военнослужащих РККА, которые были легализованы и спокойно работали в немецких колхозах.
— Многочисленные дивизии 51-й армии, за исключением 172-й и 156-й, никаких боевых действий не вели. После того как они оказались в окружении, их личный состав, сформированный в основном из жителей Крыма, вне зависимости от их национальной принадлежности разбежался по домам.
Крымская весна
Несмотря на то что события, которые будут описаны в этой главе, в основном охватят осень и зиму 1943–1944 годов, тем не менее я хочу назвать ее «Крымская весна». Так как весна — это пробуждение. Именно такое возбужденное состояние было осенью 1943 года в каждом уголке Крымского леса.
Как и 1 ноября 1941 года, ровно два года спустя едва ли не в тех же самых местах вновь создавались партизанские отряды, но как разительно всё отличалось теперь.
Непосредственно в Крыму высшая власть принадлежит Центральной оперативной группе (ЦОГ) которую возглавляет уже не Николай Луговой, который, подобно мавру в классической пьесе, уже сделал свое дело, а один из секретарей Крымского обкома партии П.Р. Ямпольский. Начальником штаба становится гвардии подполковник Савченко, его заместителями подполковник Аристов и майор Осовский, все только что прибыли из Сочи. Н.Д. Луговой — начальник политотдела ЦОГ. Для непосвященного читателя все перечисленные фамилии, кроме П.Р. Ямпольского, ничего не говорят. И это правильно, так как все эти люди представляли спецслужбы.
