– Можешь называть меня Мариной, – подойдя к кровати и усевшись на краешек, промурлыкала она.
– Вилен. Но можешь ты называть меня просто – Наш Ильич.
Девушка шутку не оценила, похоже, она её просто не поняла.
– Извини, – с трудом произнёс Вилен, – это был каламбур. Ильич – моё прозвище.
– Понятно, – усмехнулась Марина. – А теперь, Вилен, скажи мне – кто ты такой?
– Я пришёл из другого мира, – не видя смысла что-либо скрывать, сказал он. – Я вроде как был разведчиком. А потом меня здесь бросили. Врата работают только на отправку. Сюда – пожалуйста, обратно – не выйдет.
– Как давно ты здесь?
– Это что, допрос? – вскинул брови Вилен.
Марина покачала головой:
– Должна же я знать, кто лежит в моей постели? Вопрос повторить?
– Звучит двояко. Это я насчёт постели. А вопрос я помню. До того как попасть к тебе в постель, – Вилен попытался саркастично улыбнуться, – я бродил по этому миру около месяца. Меня выбросило недалеко от Волоколамска, это в ста километрах от Москвы.
– Я представляю, где это, – кивнула хозяйка дома и постели. – Большой путь. Почему ты пришёл именно во Владимир?
– Твой мир – зеркало. Немного кривое, вроде бракованного, но всё равно почти точная копия моего мира. Владимир – мой родной город. Я искал того «себя», который жил в твоём мире.
– Нашёл?
– Почти. Я шёл по второму адресу.
– Как же тебе повезло… в отличие от нас, – грустно произнесла девушка.
– Повезло? – Вилен был ошарашен. – Каждый день отбиваться от мутантиков, спать вполглаза, давиться сухим пайком? Это ты называешь везением?
– Тебе повезло, – уверенно произнесла Марина, – но об этом позже. Как ты себя чувствуешь?
– Всё болит, – честно ответил Вилен.
– Неудивительно. Тебя капитально порвали, да и псу здорово досталось. Кстати, как ты его назвал? На старую кличку он не откликается.
– Пепел.
– А что, ему подходит, – улыбнулась хозяйка. – Лучше, чем Ворох.
– Странная кличка. Откуда ты знаешь её?
– Я знала его хозяина. И, если пёс пришёл с тобой, значит, он мёртв, – в голосе девушки прорезалась неподдельная грусть.
– Я его не убивал, – поспешил оправдаться Вилен.
– Конечно, не убивал. Иначе бы пёс не пошёл за тобой. Для «монархов» преданность превыше всего. Они до последнего остаются с хозяином и всегда мстят его убийцам. Где ты его встретил?
– В Москве.
– Значит, Олег всё-таки добрался до Мёртвого города.
На краткий миг Вилена захлестнула ревность. Он с трудом смог задавить внезапно нахлынувшее чувство и не выдать себя. Ревность? Непонятно, откуда она вообще взялась. Кто ему эта девушка? Никто, она просто спасла его. И вдруг до него дошло… Всё было просто: до недавнего времени он думал, что остался один, уголовники в счёт не шли. А встретив женщину, и очень красивую женщину, подсознательно сразу же счёл её Своей Женщиной. И в этом контексте прозвучавшее из её уст чужое мужское имя больно зацепило его «я».
– Кем он тебе был? Жених? Муж? – Парень постарался, чтобы вопрос прозвучал нейтрально.
– Брат, – с неподдельной печалью в голосе ответила Марина. – Ладно, пока хватит об этом. Отдохни, наберись сил, потом поговорим. Мне нужно идти, в городе появилось много чужаков.
– Каких чужаков? Кстати, спасибо, что стрельнула эту тварь на балконе.
– Да не за что, – отмахнулась девушка, вставая с кровати. – «Хамелеон» бы тебя просто порвал. Один из самых неприятных мутантов. Маскируется так, что даже «монархи» не могут его учуять.
– А труп мужика в подъезде – тоже твоя работа?
– Да. Его звали Денис. Он ренегат, вернее, был им. Мне пора.
И Марина вышла.
Вилен остался один. Только сейчас он ощутил, как сильно болит всё тело. Две недели в полной отключке, до этого – несколько недель в одиночестве, если, конечно, не считать Пепла и встречи с отрядом мародёров, и вот теперь он лежит в настоящей постели. Которая находится в доме, принадлежащем девушке по прозвищу Ведьма. Симпатичная, надо сказать, ведьма.
Он знал, что у него хорошая регенерация. Даже тяжёлые ранения заживали за считаные недели. Однажды пуля срикошетила от брони БТР и вырвала клок мяса из руки. Рана затянулась дней за пять. Санинструктор не мог поверить своим глазам. Хороший был парень, тёртый, три года учился в медицинском, а в армию пошёл, когда началась война, просто не мог остаться в стороне. Когда на третий день он размотал повязку, то лишь удивленно присвистнул.
Но сейчас до выздоровления было ещё далеко. Зверьки его здорово порвали. Шевелиться больно, тело чесалось, и очень хотелось курить… Ильич попытался встать. Пепел недовольно заворчал, не одобряя его действий.
– Пепел, мне нужно встать, – тихо сказал Вилен.
Пёс в ответ отрицательно мотнул головой, положил лапу на плечо Вилена и немного нажал, укладывая человека обратно в кровать. Да, в этом мире мутации никого не обошли стороной. Пепел – это уже не совсем собака, хоть и не умеет говорить, но в разумности ему не откажешь. Сил бороться с псом не нашлось, и Вилен послушно откинулся на подушку. Это резкое движение вызвало острую боль в спине, казалось, что под бинтами разожгли костёр. Ильич закрыл глаза и попытался уснуть, сон – лучшее лекарство. Как ни странно, это ему удалось. Вырубился не мгновенно, но и не затягивая, просто провалился в черноту.
Когда открыл глаза, в комнате было темно, только под потолком горела странная лампа, от которой шёл тусклый свет. Она напоминала обычный туристический фонарь, но снизу к нему были приделаны какие-то батареи и цилиндр из металла.
– Проснулся? – раздался с другого конца комнаты слегка хрипловатый голос Марины.
– Мне нужно в туалет, – перебарывая стыд, сообщил Вилен. – Помоги встать.
– Тебе нельзя вставать, сейчас утку принесу, – отрезала девушка.
– Нет, – стараясь, чтоб голос звучал твёрдо, произнес парень. – Помоги встать.
– Да нечего тут стесняться, – отозвалась Ведьма и, поднявшись со стула, который стоял прямо под лампой, подошла к кровати. – Ты так две недели ходил, ничего страшного не случится, если ещё пару раз сходишь.
– Тогда я был в отключке. Теперь – в норме, так что давай прекратим спорить. Просто помоги мне встать.
– О какой норме ты говоришь? – поинтересовалась Марина, она стояла в двух шагах от кровати, держа в руках камуфляж. Нашивала на него лоскуты материи, делая маскировочный костюм, проще говоря – «лешего».
– У тебя шестнадцать ран, из ноги вырван клок мяса, всё заживает плохо. Ты едва очнулся, а последние две недели я кормила тебя только мясным бульоном. Так что заканчивай трепаться. Сходите, больной, в утку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
