5. Повеление Отца побуждает божественного Иосифа идти в Сихем, чтобы посмотреть братьев, в добром ли они здоровье, где и каким образом пасут стада. И он отправляется в путь, едва находит их, притом отнюдь не в Сихеме, а напротив ушедшими в Дофаим. Но как только завидели они его идущим, засмеялись над неприятным и ненавистным для них юношею, говоря: вот, идет сновидец (Быт. 37, 19). Когда же они хотели убить его, то этому воспрепятствовал Рувим; и таким образом ввергли его в один из рвов, не приняв во внимание совета Рувимова. Немного спустя, вытащив юношу из рва, продали его измайльтянам, отправлявшимся в Египет. А Рувим, возвратившись к рву и не нашедши в нем отрока, подумав, что он уже и убит и что это было делом нечестия убийц, не малую тяжесть почувствовал на сердце. И отведен был Иосиф в Египет; отец же заплакал и долгое время со скорбью проводил жизнь. Послан был от Бога и Отца и сам Господь наш Иисус Христос с целью посмотреть израильтян, в добром ли они здоровье, очевидно духовном, проводят жизнь и на доброй ли пажити остаются порученные их смотрению овцы, не удаленные от заботливости пастырей. Но они оказались не в Сихеме, а в Дофаиме. Сихем значит «плечо». А эта часть тела может быть знамением любоделания; потому что богодухновенное Писание имеет обыкновение употреблять плечо то как образ крепости, а то как образ дела. Так например слова: обрати сердце твое на дорогу, на путь (Иер. 31, 21) употреблены в отношении к любоделанию. Дофаим же в свою очередь значит «великий недостаток». Так и израильтяне изобличены были не как преданные любоделанию в добродетели, и не в том, за что стяжали бы себе славу по закону, но в великом недостатке, очевидно по отношению к правде и всякой честности. Ибо не был нет праведного ни одного; нет делающего добро, нет ни одного (Рим. 3, 10 и 12; Пс. 13, 3; 52, 4). Но, как говорит в одном месте Бог устами пророка, они приносили Ему честь только языком своим, ум же свой уклонили в иную сторону и сердце свое далеко отвлекли от исполнения предписанного законом Моисеевым (Ис. 29, 13, Мф. 15, 8; Мк. 7, 6). Они прилежно занимались одними только учениями и заповедями человеческими. Но они познали пришедшего с плотию Возлюбленного, мысленного Иосифа; потому что блаженный Евангелист Иоанн сказал, что и из начальников многие уверовали в Него; но ради фарисеев не исповедывали (Ин. 12, 42). Так и познав Его, они вознеистовствовали против Него: потому что убили и как бы в некий ров повергли Его, несчастные, в глубокую и темную пропасть смерти, то есть в ад. Таким образом обозначил Его нам и божественный Давид, говоря как бы от лица Христа Небесному Отцу и Богу: Господи! Ты вывел из ада душу мою и оживил меня, чтобы я не сошел в могилу (Пс. 29, 4). Обрати же внимание на силу Священных Писаний и на великую точность речи их: ров, сказано, был пуст; воды в нем не было (Быт. 37, 24), чрез что ясно и наглядно изображается пред нами ад. А каким образом, об этом я теперь скажу. Вода может быть символом жизни, как животворящая. Воды не было, сказано, во рве: ибо ад по справедливости может быть мыслим, как дом и местопребывание лишенных жизни. Впрочем отрок выведен был из рва. И Христос воскрес из мертвых; потому что не мог быть держим во рве. Не остался и Христос во аде, напротив даже истощил его, поелику говорил сказать узникам: `выходите' (Ис. 49, 9). Но божественный Иосиф после того как был выведен из рва, в непродолжительное время удалился в землю Египетскую, так как его купили измаильтяне; а они были торговцы благовониями. И Христос воскрес и вышел из рва. Но оставив Иудею, Он перешел в страну язычников, так как увлекали Его мысленные измаильтяне, то есть послушные Богу: потому что так толкуется это имя. Кто же это могли бы быть такие? Опять блаженные ученики, слухом своим внимавшие наставлениям Христовым и соделавшиеся начатком прославившихся послушанием и верою и похвалами превышающими закон. Ибо по справедливости таковые могут быть мыслимы как торговцы благовониями, так как они благоухают таинством Христовым и славно выражают в душах своих вид всякой добродетели. Они некоторым образом купили Христа, оставив все славное в законе, купив одну драгоценную жемчужину, согласно притче самого Спасителя (Мф. 13, 46). Они перевели Христа к язычникам, священнодействуя Евангелие и по всей подсолнечной проповедуя Его, как Бога и Господа, и как камень избранный, пренебреженный от следовавших закону и мирской мудрости домостроителей, но избранный и почтенный от Бога и поставленный во главу угла (Пс. 117, 22; сн.: Мф. 21, 42; Мк. 12, 10–11; Лк. 20, 17; ср.: Ис. 28, 16; 1 Пет. 2, 6). Но как Рувим препятствовал братьям убивать Иосифа, так с трудом выносил их то же намерение и Иуда. Рувим был первородный; а Иуда был из колена, призванного к царствованию. Таким образом те, которые сообразны первородному, хотя бы они были и из иудеев, и те, которые призваны к Царствию Небесному чрез проповедь Христову, с великим трудом переносят дерзкие нападения на Него. Ибо было в то время, подлинно было, как в Иерусалиме, так и в иных странах иудейских, немалое число огорченных бесчестием, которому подвергся Христос, и сострадавших скорби Его. Оплакивал Иосифа также отец его; потому что не хотел утешиться, сказано (Быт. 37, 35). Отсюда можно видеть, что не мало огорчили Отца Небесного и Бога неистовые и скверноубийственные нападения иудеев на Христа. Оскорбили же они Его так сильно, что Он отказывался и от утешения и почти никого не допускал, кто бы мог приносить за них молитвы. Ибо часто пророки неотступно просили Его и умоляли спасти Израиль, хотя и поступавшего в отношении к пророкам выше всякого слова дурно. Но Бог часто оказывал ему снисхождение по своей благости, так как подвергавшиеся опасности были домашние Его. Когда же они сделали дерзкое нападение на Самого Христа, тогда Отец стал неумолим и гнев Его неукротим. Ибо оскорблен был уже не пророк какой–либо, но Спаситель всяческих, Владыка пророков, то есть Христос, чрез Которого и с Которым Богу и Отцу слава со Святым Духом во веки веков. Аминь.
О Иуде и Фамари
1. Цель богодухновенного Писания та, чтобы бесчисленными вещами означать таинство Христово. Писание можно уподобить славному и досточудному городу, имеющему не одно изображение царя, но весьма многие и поставленные на виду во всех местах. Ибо смотри, как оно не опускает ни одного из обстоятельств, сюда относящихся, но исчисляет все таковые. И хотя бы слово истории заключало в себе нечто даже неблаголепное, оно ни во что считает таковое, лишь бы чрез то хорошо достигалась предположенная им цель. Нет у него цели — делать изложение жизни святых, совсем нет; напротив, у него цель та, чтобы изобразить пред нами познание таинства посредством того, чрез что слово о нем могло бы быть ясно и истинно; и отнюдь не заслуживало бы порицания, как уклонившееся от истины. Так изображается пред нами опять таинство домостроительства Спасителева в Иуде, равно как и в Фамари. В то время Иуда отошел от братьев своих и поселился близ одного Одолламитянина, которому имя: Хира. И увидел там Иуда дочь одного Хананеянина, которому имя: Шуа; и взял ее и вошел к ней. Она зачала и родила сына; и он нарек ему имя: Ир. И зачала опять, и родила сына, и нарекла ему имя: Онан. И еще родила сына и нарекла ему имя: Шела (Быт. 38, 1–5). Итак, эти три сына были у Иуды. Когда же юноши пришли в зрелый возраст, тогда Иуда берет Фамарь и отдает ее в супружество первородному своему то есть Иру. Поскольку же сей последний был зол пред очами Божиими, то лишен был жизни прежде рождения детей; потому что умертвил, сказано, его Господь (ст. 7). Затем отец убеждает Авнана сожительствовать с женою его брата и восстановить семя умершему. А тот, поскольку говорил, не ему принадлежать будет рождаемое, нарушал закон обыкновенного способа деторождения, проливая семя на землю, и не давал оного ей. Погиб вскоре и этот от Божественного гнева (ст. 8–10). Когда это случилось, то Иуда уже боялся вводить к ней для сожительства третьего сына, разумею Силома. И основанием к такому страху было то, не умер бы и он, как сказано (ст. 11). Поводом же к тому, чтобы отклонить брачное сожитие, он выставлял маловозрастность отрока. Сказано И сказал Иуда Фамари, невестке своей: живи вдовою в доме отца твоего, пока подрастет Шела, сын мой. Ибо он сказал: не умер бы и он подобно братьям его. Фамарь пошла и стала жить в доме отца своего (там же). Затем, по прошествии немалого времени, Фамарь стала тяготиться ожиданием брака. Она уже стала понимать, что свекор не приведет в исполнение обещанное ей, но что он, напротив, только отговаривается, предлагая отсрочку и подавая надежду на исполнение ожидаемого в будущем. И что же она замышляет к тому наконец? И уведомили Фамарь, говоря: вот, свекор твой идет в Фамну стричь скот свой. И сняла она с себя одежду вдовства своего, покрыла себя покрывалом и, закрывшись, села у ворот Енаима, что на дороге в Фамну. Ибо видела, что Шела вырос, и она не дана ему в жену. И увидел ее Иуда и почел ее за блудницу, потому что она закрыла лице свое (ст. 13–15). Затем он увлечен был похотью к ней; а когда женщина просила вознаграждения себе, то он обещал прислать ей козла; когда же она требовала залог в ожидании обещанного, то дал ей жезл, перстень и ожерелье (ст. 18), то есть некое из украшений, надеваемых вокруг шеи. Некто полагает, и весьма справедливо, что Иуда, как халдей, не пренебрегал тем, что относится к украшению; потому что халдеи, любившие украшения, имели руки и шею блестевшими золотом и на самые волосы иногда возлагали венки. И это вошло у них в обычай и считалось приличным мужчине, было вошло признаком высшей степени благородства и не далеко было от славы мужества. Когда же это все так совершилось, Иуда отправился туда, куда сначала намеревался идти; а она возвратилась в дом отца и была в светлой надежде на то, что наконец зачала во чреве. Когда об этом узнал Иуда, то сказал, что должно умертвить эту женщину, как соблудившую. Но в то я как это слово его уже было близко к исполнению, она показала ему жезл и прочее, говоря: я беременна от того, чьи эти вещи. И рече: И сказала: узнавай, чья эта печать и перевязь и трость. Иуда узнал и сказал: она правее меня, потому что я не дал ее Шеле, сыну моему. И не познавал ее более. Во время родов ее оказалось, что близнецы в утробе ее. И во время родов ее показалась рука; и взяла повивальная бабка и навязала ему на руку красную нить, сказав: этот вышел первый. Но он возвратил руку свою; и вот, вышел брат его. И она сказала: как ты расторг себе преграду? И наречено ему имя: Фарес. Потом вышел брат его с красной нитью на руке. И наречено ему имя: Зар (ст. 25–30). Это я привел буквальные слова Писания. Но в них опять сокрыт смысл того, что более необходимо на пользу. Что это за смысл и в каком роде он является здесь, это мы рассмотрим, притом в непродолжительном времени.
