С трудом прохрипела:
— Не дышу...
Он тут же отстранился, обхватил моё лицо ладонями, внимательно в него вглядываясь, скользя по мне жадным взглядом:
— Я уже представлял самое страшное. Что тебя схватили. Или...
Я слабо улыбнулась:
— Как видишь, я свободна. Только чувствую себя... не очень.
— Леан тебя осмотрит.
Не успела не то что возразить — даже пикнуть, как меня подхватили на руки и понесли во тьму пустынной улочки, старательно избегая пятен света, оставляемых редкими фонарями.
Мне так не хотелось его обманывать, снова, в который раз, но и правду сказать я не могла. Не могла взвалить на него бремя, что пытался всучить мне генерал-протектор. Нет, Вейнанд меня не выдаст, но я ни за что не стану им рисковать! Быть в курсе планов Холланда — слишком опасное знание. Слишком... пугающее. И про обряд рассказывать не стану.
Не подвергну его жизнь опасности.
Как ни удивительно, но он не стал набрасываться на меня с вопросами. Правда, и сам ничего не рассказывал. Ни об аресте Горна, ни о смерти Герберта. Несмотря на ношу в моём лице, двигался он быстро и бесшумно. Тенью скользил вдоль домов, минуя одно здание за другим, а потом нырнул в тёмную, пропахшую нечистотами подворотню. Толкнул плечом растрескавшуюся дверь, тут же жалобно заскрипевшую, осторожно спустился по лестнице, удерживая меня на руках так, словно нёс бесценную драгоценность.
Отпустил, только когда мы оказались в сыром, промёрзшем подвале. Одной зажжённой лучины едва ли хватало, чтобы осветить это укрытие, и тем не менее я сразу заметила тень, шевельнувшуюся в углу. Напряглась было, но услышав голос Эскорна, заметно расслабилась:
— Это мы. Я нашёл Лайру.
— Замечательно, — ворчливо отозвался Леан, а когда приблизился, я увидела его бледное, осунувшееся лицо с тёмными кругами.
— Стерден ещё не вернулся?
— Рыскает по городу в поисках нашей красавицы, — с той же интонацией продолжил Леан, не преминув добавить: — Жизнью рискует ради...
Слабачки?
Чаровик не закончил, но и так было ясно, кем он меня считает. Главной, а скорее, даже единственной виновницей сорванной операции.
Сбросив с себя плащ, Вейнанд превратил его в импровизированное ложе у стены, после чего предложил мне на него укладываться. Хотела возразить, сказать, что не позволю ему мёрзнуть, но тут уж и лучины хватило, чтобы в чертах его лица прочесть исход грядущего спора. Меня всё равно уложат, а любые возражения благополучно проигнорируют.
— Осмотри её, — велел он животворцу.
— Она ранена?
— Нет, но мне плохо, — тихо призналась я.
А в ответ получила очередной всплеск эмоций.
— Плохо ей... Уверен, не так, как сейчас под пытками Рейдмару, — не сказал — выплюнул Леан. — И уж точно лучше, чем Герберту. Он...
— Хватит! — рыкнул на него генерал. — Никто не спрашивает твоего мнения, никому оно неинтересно. Выполняй то, зачем тебя к ней приставили. Если с ней что-нибудь случится...
— Тогда что? — хмыкнул, усаживаясь передо мной, животворец.
— В Эргандар ты уже не вернёшься.
Не знаю, как Леан, а я генералу сразу поверила. Целитель судя по всему тоже, потому что брюзжать перестал и прожигать меня полным презрения и злости взглядом тоже. Занёс надо мной руки, прикрыл глаза, и в подвале воцарилась тишина. Несколько минут ничего не происходило, Леан просто сидел со вскинутыми руками, не шевелясь и как будто даже не дыша. А потом вдруг глухо выругался.
— Что случилось? — тут же отреагировал Вейнанд. — Что с ней?!
— Тьма на ней, — мрачно обронил целитель. — Чары злые, ядовитые.
Он отдёрнул руки, словно одно лишь прикосновение к загадочному колдовству вызывало в нём чувство отвращения, а может, даже страх. Жаль, я не могла выпрыгнуть из своего тела, избавиться от этой напасти. От слов Леана всё тело зазудело, вернулись тошнота и жар.
— Откуда?! — резко спросил Вейнанд.
— Пока не знаю, но обязательно выясню, — сосредоточенно проговорил животворец, раскрыл свою котомку и стал перебирать мешочки с порошками и травами. — Одно могу сказать точно: чары травили её не один день, неплохо маскируясь под обычное недомогание. Я думал, у неё морская болезнь, а вон оно, оказывается, что...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Леан расстроено примолк.
— Сможешь ей помочь?
— Сначала замедлим действие этой пакости. А дальше... — Без лишних объяснений целитель раскрыл мне рот, надавив пальцами на уголки губ, и всыпал в меня какую-то горькую гадость, после чего протянул жестяную флягу. — Пей, Лайра. Пей и молись, чтобы мы как можно скорее добрались до Эргандара.
* * *
Обратная дорога в Эргандар далась мне ещё тяжелее, чем плавание во Флаос. Нет, проблем с побегом не возникло — мы беспрепятственно покинули вражеские земли, даже без страховки иллюзиями. Стерден требовал, чтобы я нас замаскировала, но я даже себе внешность изменить была не в состоянии! И ему это явно не нравилось. Сколько же разочарования и упрёков читалось в его взгляде...
Эскорн попросил, чтобы оборотник оставил меня в покое, не лез с назойливыми просьбами: в итоге всё закончилось ссорой. К счастью для меня, финал её я не увидела, благополучно отбыла в обморок. Внезапные потери сознания незаметно стали для меня обыденными и привычными. Вот мне кажется, что уже иду на поправку, голова ясная, не тошнит, хочется даже подняться и тут же окружающий мир меркнет, меня снова затягивает в удушающую черноту, в которой я, беспомощная и жалкая, барахтаюсь, неумолимо тону...
— Ох, Лайрочка... Горе ты моё неприкаянное. Бедовое моё несчастье... Все перья уже по милости твоей поседели. Все слёзы пролиты, а глаза всё равно на мокром месте. Все нервы истрёпаны, изорваны на клочки и ошмётки...
Я открыла глаза и поняла, что что-то изменилось. Точнее, изменилось всё! Вместо убогой каюты и мутного оконца, за которым шумело, ярилось море, — роскошная спальня. Кровать под тяжёлым балдахином из синего бархата, а на ней я и пуховое, невесомое и вместе с тем такое тёплое одеяло. Я лежу, в него завернувшись, и чувствую себя на удивление хорошо. Может, уже очень скоро мне снова станет плохо, но сейчас так и тянет воскликнуть, что всё чудесным образом прошло! Потянуться сладко, подняться, перестать изображать из себя кисейную шиари.
С первым пунктом в плане по расставанию с образом кисейной шиари я справилась на ура: потянулась от души, чувствуя, как оживает каждая клеточка моего тела, как по венам вместе с кровью бежит жизненная энергия. Давно мне не было так хорошо. Давно я не...
— Ай!
Подняться не успела — Эшвар больно клюнул меня в плечо.
— С ума сошёл?!
— Сошёл, — ворчливо подтвердил фамильяр. — Сначала там, во Флаосе, когда не мог тебя отыскать. Просто не чувствовал тебя! Когда когда-то Рифера... Уже думал показаться твоему генералу, но, к счастью, нашлась наша пропажа. Я так за тебя боялся, Лайра.
— Извини. — Я виновато вздохнула. — Извини, что опять заставила переживать.
— На корабле с тобой постоянно были то животворец, то Эскорн, — продолжал рассказывать Эшви. И словно в качестве извинения за свой порыв, осторожно потёрся о мою руку клювом. — Я не стал им являться, но наблюдал за тобой постоянно. Когда тебе становилось плохо, не знал что и делать: то ли ложиться рядом да помирать за компанию, то ли нестись к Риферу и Тессе и их пугать.
— Напугал? — Я вся внутренне напряглась.
Если Тессе стало известно о проклятии... Духи! Уж кто-кто, а она точно успела сойти с ума от страха.
— Ничего им не сказал. Ждал, — успокоил меня Эшвар. Правда, тут же напугал снова: — А вот Санаечке рассказал. У нас с ней, оказывается, общее горе. У Бриана те же, что и у тебя, были симптомы.
Сказать, что в тот момент мне стало страшно, — это не сказать ничего. У Эшвара, что бы он ни говорил, перья не поседели, а вот у меня волосы в тот момент точно стали белее.
— Как он?!
Хотела вскочить, но хранитель снова меня клюнул. На этот раз легонько и тут же, добавив в голос максимальной строгости, велел:
