Почему эта одежка пришлась впору ревизионизму лучше, нежели даже буржуазной общественной мысли, породившей его?
Антидиалектический способ мышления современных ревизионистов, которые всегда, по определению Ленина, следом за буржуазными идеологами «лезли… в болото философского опошления науки, заменяя „хитрую“ (и революционную) диалектику „простой“ (и спокойной) эволюцией»,[109] отличается прежде всего ярко выраженной односторонностью познания, что свидетельствует как об их политической незрелости, так и о недостаточно глубоком знании ревизуемого ими предмета.
Показательно, что ревизионизм всегда односторонен, всегда выступает как аналитик. Если ревизионист не абстрактен, не «гуманист» (когда он вообще имеет дело с голой фразой), то он по преимуществу аналитик, позитивист. Он всегда разрушает целостность теории или метода, отделяет особенное от общего, абсолютизируя его и оставляя в стороне все реальные внутренние связи, взаимодействия, условия, причины.
Спору нет. Отдельные моменты диалектического материализма в ходе исторического движения мышления нуждались, нуждаются сейчас и всегда будут нуждаться в дальнейшем творческом развитии. Развиваясь до Маркса, они, понятно, как частные, изолированные друг от друга моменты абсолютизировались, что было естественно и закономерно. Можно понять и объяснить трагедию тех мыслителей, которые в поиске научной теории, абстрагируясь от общего, разрабатывали отдельные моменты марксистской теории. Это трагедия Чернышевского, французских материалистов-просветителей, социалистов-утопистов.
Разлагая целостную синтетическую концепцию и претендуя на развитие отдельных составных частей ее, ревизионист выступает как реакционер, ибо он «находится в поиске» (если даже назвать его усилия его же словами) после того, когда научная теория в лице марксизма-ленинизма осуществила свой Великий синтез, сняв тем самым необходимость «открытия» отдельных частей известного целого. Одновременно эта теория доказала полную несостоятельность «заблуждений», покоящихся на забвении исходной аналитической абстракции и разложении исторически достигнутого синтеза.
Вот почему усилия по «открытию» и «развитию» отдельных частей марксистской теории и метода, сопровождающиеся забвением исходной аналитической абстракции, после Маркса из трагедии превращаются в фарс. Взятые в историческом аспекте усилия ревизионизма — этой «пятой колонны» в марксизме — нельзя назвать иначе как сознательной фальсификацией идеологии и революционной практики рабочего класса, как преднамеренной дезориентацией приобщающейся к марксизму молодежи, ибо результаты своих усилий они преподносят в качестве истины после того, как научная теория в лице марксизма-ленинизма доказала полную несостоятельность таких результатов и совершила на высшем уровне синтез научной теории и революционного действия.
Методология ревизионизма всегда находится в противоречии со стратегией и тактикой пролетарского движения. Ревизионист всегда «тактик», но тактика его — это тактика приспособленца. Он приспосабливается к тем поворотам в жизни, которые характеризуют отдельные, конкретные моменты, но не целостный исторический процесс. Естественно, такая тактика делает его сторонником уступок и компромиссов. Вот почему ревизионист всегда реформист. И именно эта его особенность никогда не позволяет ему подняться до стратегии, увидеть конкретный путь выхода из засилья частной собственности, путь уничтожения капиталистического общества.
Неспособные охватить все величие и глубину материалистического диалектического метода, ревизионисты снимают его также прежде всего как целостный метод под предлогом развития отдельных его частей. Это развитие сводится к обыкновенной абсолютизации этих частей, возведению их в абсолют и противопоставлению их как самостоятельных «методов» диалектическому методу.
Первоначальная аналитическая абстракция, на уровне которой снял абсолютизацию частных моментов К. Маркс, совершенно при этом не принимается во внимание. Это тоже делается из его — ревизиониста — тактических соображений.
В зависимости от того, какой момент абсолютизируется, определяется и характер так называемого «нового», часто выдаваемого за последнее слово марксистской методологии, метода или, точнее, направления. Если абсолютизируется генетический подход, если исторический подход обособляется от логического, то он в итоге превращается в плоский эволюционизм, не имеющий ничего общего с историзмом, обоснованным Марксом. Если же абсолютизируется анализ структуры, если этот анализ берется в отрыве от истории и исторической активности народных масс, то мы получаем абстрактный, механистический, чисто позитивистский анализ структур, абсолютизация которого и есть структурализм.
Критическое отношение к структурализму вовсе не означает нигилистического отношения к структурному подходу вообще. Сам по себе структурный подход, как и понимание структуры, нисколько не противоречит марксистской диалектике. Более того, структурный подход представляет собой один из аспектов диалектического метода, который включает в себя исследование структуры, осуществляемое в органическом единстве с конкретно-историческим подходом к этой структуре, с исследованием человеческой практики в ее конкретно-историческом проявлении. Структурный подход имеет значение при построении определенных теорий в исследовательской практике естественных наук. В общественных науках он снимает упрощенное понимание развития как автоматического процесса, который осуществляется сам собой в силу существования противоречий. Он акцентирует наше внимание на статичных, стабильных моментах в развитии общественных структур. Его роль несомненна при исследовании принципа единства противоположностей, ибо хотя известно, что единство противоположностей относительно, временно, а состояние покоя есть только момент движения, тем не менее и этот момент представляет собой определенную объективную реальность, зачастую более значительную, нежели это может показаться в свете понимания абсолютного характера борьбы противоположностей. Однако абсолютизация исследования структуры, то есть структурализм, претензия на монопольное положение структурализма означают не только отказ от конкретно-исторического подхода, а попытку вытеснить сам диалектический метод, структурализм же с его чрезмерными претензиями возвести в философский метод.
Именно потому, что структурный анализ представляет собой один из аспектов диалектического метода, всякое противопоставление его диалектическому методу псевдонаучно. Причем структурализм противопоставляется диалектическому методу не только тогда, когда отстаивается преимущество структурного подхода перед историческим, синхронии перед диахронией, но и тогда, когда предпринимаются попытки к дополнению одного другим, ибо именно в этом случае особенно очевидно, что оба подхода рассматриваются как два самостоятельных, оторванных друг от друга и возведенных в абсолют метода, иногда соподчиненные друг другу, иногда взаимно отрицающие друг друга, но никогда как два находящихся в постоянном внутреннем единстве, органически связанных момента всеобщего метода.
На упреки в односторонности подхода ревизионисты как раз и отвечают рассуждениями о необходимости соединения этих якобы обособленных и абсолютизированных моментов. Но такое механическое соединение отдельных сторон диалектического метода не может иметь ничего общего с самим диалектическим методом, оно никогда не сможет подняться до синтеза элементов на уровне диалектического философского метода. В лучшем случае, диалектический метод при этом будет выглядеть как механическое эклектическое соединение этих элементов и предстанет как механический агрегат, а не как органическое целое. Структурный подход в этом случае распространяется ревизионистами на сам диалектический метод. Происходит, следовательно, раздвоение единого, в результате которого предмет утрачен, а возвращение к предмету осуществляется механической суммой. Само собой разумеется, что такая сумма не может дать предмета.
В структурализме отрицание материалистической теории развития нашло свое завершенное выражение. Структурализм выступает как наиболее законченная, к тому же облаченная в наряды научной респектабельности концепция отрицания всякого развития, наиболее последовательная форма дискриминации
