на которой, кстати, уже лежало отличное покрытие. По периметру стояли строительные бытовки, а из прибывших автобусов высыпали рабочие.
— Друг мой Кролик!
— А?
— Прыгай в клетку, — я открыл пассажирскую дверь.
— Скала, сидеть! — взвизгнула она.
Я сначала не понял, что она имела в виду, а когда обернулся, увидел, что Кролик говорила с черной шавкой. Небольшая, худая, покрытая репьем собака, послушно сидела и виляла хвостом. А Янка победно раздавала команды:
— Лежать, Скала!
Глава 18
Олег
Засранка! Всю душу мне вымотала с этой собакой. Еще и назвала его весьма оригинально. Заноза! Смотрела мне прямо в глаза и учила пса столь унизительным для кобеля командам: то сиди, то лежи. Но ничего, пес отказался плясать под ее дудку. Я думал, что девчонка закатит привычную истерику, когда пес вместо подчинения только и делал, что терся о ее ноги, но нет! Она стала дрессировать дворовую псину с еще большей настойчивостью.
Янка сидела на заднем сидении, сложив руки на груди. Ее вывернутая нижняя губа и подтеки туши под глазами — результат взаимонепонимания. Ну, проще говоря, истерики, которую она закатила, когда поняла, что я не возьму блохастую псину в свою машину. Янка вцепилась в шею кобеля, отказываясь двигаться с места. Я видел, как ее лицо искажает рвотный рефлекс, могу представить тот аромат от собаки, но Янка упорно обнимала животное.
Иногда мне кажется, что Кролику просто очень нравится, что ее постоянно таскают, как мешок картошки. Даже на моем плече она умудрялась орать и дрыгать ногами, громко выражая негодование. Она висела вниз головой и долбилась кулаками в мой живот, привлекая к себе внимание. Ее кожаные брюки скользили по тонкой ткани костюма, поэтому я старался придерживать извивающееся тело, пытаясь не касаться аппетитно обтянутой задницы. Янка дернулась и соскользнула вниз головой, перекинув правую ногу через мою голову. Вцепилась в мои локти и оттолкнулась, оказавшись на шее. Я расслабил руки, понимая, что она делает, но не стал скидывать. Поерзав на плечах, плотно обхватила ногами шею и громко выдохнула. Такой животный, громкий выдох. Я ощутил его всей кожей, так и застыв у своей машины, куда пытался закинуть кричащую девчонку. По спине побежала дрожь возбуждения, а там, где женские коленки обхватывали торс, чувствовал жар. Ее ноги то сжимались в напряжении, то расслаблялись, давая ощутить мандраж женского тела. Чувствовал спазмы мышц, ощущал, как быстро вздымается ее грудь. Она жадно хапала ртом воздух, словно задыхалась от восторга. Из рта вылетали сдерживаемые хрипы. Готов был поклясться, что она закусила нижнюю губу и крепко зажмурила глаза, упиваясь своей маленькой победой.
— Мужская шея — самое удобное место в мире, — радостно запищала она, запуская руки в мои волосы. Пальцы сжимали пряди, оттягивая их вверх, чтобы поднять голову. Я расслабил шею, позволив ей заглянуть в лицо. Откинул голову, уткнувшись в ее живот. Тонкие нежные пальчики соскользнули на скулы, очерчивая контур. Медленным движением двигалась от уха к подбородку, не отводя глаз. Она часто дышала, покрывалась густым румянцем, но не отводила взгляда. Сердце стало ускоряться, мозг скандировал, чтобы я сбросил наглую девчонку, а тело пело, чтобы я расслабился и посмотрел, как далеко она зайдет. Светлые волосы выбились из аккуратного пучка, теперь свисая тонкими прядями, обрамляющими красивое лицо. Голубые глаза сверкали, а розовые губы были приоткрыты.
— Деточка! Запомни, чтобы сесть мужику на шею, нужно хорошенько раздвинуть ноги….
К счастью, вовремя подоспевший на крики Мара вмешался в назревающий скандал. Даже я ощутил те разрывные искры, потрескивающие в воздухе. Хватка ее рук усилилась, от чего кожу головы саднило, но я не двигался, упиваясь видом ее коктейля из кардинально противоположных чувств. Из глаз сыпались искры, а щеки горели возбужденным румянцем. Еле ощутимые движения бедер на моих плечах заставляли мое сердце ускоряться, запуская кровь шумным потоком по венам. Мара снял ее с меня, заверив, что вечером доставит собаку домой. Она расслабилась, облизала распухшие губы и залезла в машину.
— Не смотри на меня! — зашипела Янка, поймав мой взгляд в зеркале заднего вида. — Ты черствый и бездушный.
— Собственно, я и не претендую на звание добряка.
— Ты мне не нравишься!
— Точно! Я-то думаю, почему ты постоянно трешься у меня дома?
— Замолчи!
— Ну, ты передумала насчет дружбы?
— Отстань! — она отвернулась, прислонившись лбом к стеклу.
— Ты сама напросилась с нами, а так бы уже давно была дома, вместо того чтобы закатывать истерики!
— Отвези меня!
— Нет, милочка! У меня есть планы, а я не привык опаздывать. Сейчас доедем до базы, и я скину тебя на чьи-нибудь плечи! Уж что-что, а объезжать шеи ты умеешь.
— Я не ругалась!
— Да ты способна поругаться сама с собой! — рассмеялся я, откинувшись на подголовник, и закурил. — Признайся, когда становится скучно, ты устраиваешь истерики сама себе? Так развлекаешься?
Янка притихла, даже не удостоив меня ответом. Тишина, возникшая в машине, напрягала еще больше. Что-то мне подсказывало, что намного безопаснее, когда она находится в свойственном ей состоянии истерики. Но Яна молчала, только громко сопела и поджимала губы. Она потирала ладони и иногда закатывала глаза, словно вела внутренний диалог сама с собой. Несмотря на кипящую злость, я с удовольствием смотрел за ее немой ссорой.
— Ла-а-а-адно…. Если ты так настаиваешь, держи, — я парковался, когда перед глазами возник крохотный мизинец.
— Что? — от неожиданности я резко вдавил педаль тормоза.
— Ой! — от резкого торможения хрупкое тельце девушки вывалилось на переднее сидение. Она покряхтела, но все-таки умудрилась переместиться на пассажирское сидение, не запутавшись в своих длиннющих ногах. — Мириться давай, говорю!
— Я с тобой и не ругался, — передразнил ее слова и, убедившись, что она не набросится на меня, продолжил парковаться.
— Давай, говорю! — она оторвала мою руку от руля и мертвой хваткой вцепилась в мизинец. — Все? Мир, дружба, жвачка?
— Отстань, женщина! Тебе к врачу нужно.
— Я в бассейн, как закончишь, позвони, — Янка выпорхнула из машины и скрылась за стеклянными дверьми центрального входа Спортивной Базы.
— Пи**ец. Вот тебе и Кролик, —
