— А если… — я никак не могла подобрать слова — А если не будет… меня? Слишком долго не будет, не три дня?
— Я буду ждать с полудня до трех. Не торопись. Пока я есть, мертвая или живая, я буду ждать.
Мы обнялись.
— Все, я полетела. Иначе задохнусь. — Варька взмыла ракетой и превратилась в точку в небе. Только теперь до меня дошло, что она ничуть не преувеличивала — воздух здесь был на редкость помоечный, спертый.
Остановка выглядела предельно банально — заляпанные объявлениями пластиковые стены, полуживая скамейка, серый асфальт. В умопомрачительном кружевном платье, я выглядела здесь…. Даже и не знаю с какой диковиной сравнить-то! Спасибо судьбе, остановка пустовала. Никто на меня не пялился, не мешал потихоньку адаптироваться.
Подкатил автобусик — маршрутка, без единого пассажира. Я впрыгнула внутрь, надо же было с чего-то начинать, правда? Двери закрылись, автобус рванул и помчался. Я поймала взгляд шофера в зеркале. По — кошачьи желтые глаза пожирали меня, откровенно и сладострастно. Я решила не реагировать, отвернулась к окну… началось утро в деревне! Автобус легкой пташкой слетел с шоссе, и по неприметной грунтовке ворвался в лесополосу. Многоэтажки едва угадывались на горизонте.
Двигатель смолк, водитель вышел в салон. Я пятилась к задним сиденьям, он надвигался. Я так оторопела, что даже не испугалась его дикой внешности. Лицо шофера менялось, буквально мигало. Вот на меня уставилась старуха, вот ребенок, вот бородатый мужик, вот лысый дедок. Неизменным оставался рот, на любом новом лице дергалась одна и та же кривая ухмылка. Тело демона корежилось, меняло форму как разогретый пластилин, по нему густо катились черные капли.
А в моей черепушке металась одна тупая мысль: «Он меня жрать собрался, или насиловать?»
Демон чуть слышно засмеялся и протянул руки. Длинные, мускулистые, без малейшего признака кожи, как в анатомическом атласе. Одновременно выдвинулся его член. За такую красоту его в порноактеры взяли бы без конкурса, хоть в Америку! Длиной орудие соперничало с руками, цветом- с вареной свеклой, и дымилось от похоти, в прямом смысле исходило дымом, как дрова. И воняло горелым мясом.
Я резко, как учила Варя, дернула кистью. Шмага оглушительно хлопнула. Отрубленный член покатился мне под ноги, обратным ударом я снесла чуть-чуть не дотянувшуюся до горла руку.
Демон извивался на полу в проходе. Он не выл, только стонал, но от каждого стона лопалась обивка на сиденьях, и по стеклам разбегалась сетка трещин.
— Закончил нюнить! — рявкнула я. — Вернулся в кабину, сел за руль, едешь куда скажу.
— А то что? — он встал на четвереньки.
— А то вот. — я ударила снизу, стараясь зацепить лицо. Получилось. Он упал, вскочил, торопливо запихивая вытекший глаз обратно в глазницу. Одной рукой было неудобно.
— Еще? — спросила я. — Или понял?
Демон шатаясь вернулся в кабину.
— Повез меня к новенькому. Который недавно в Фассе.
— Их несколько. Не знаю, где они.
— Узнай. Друзьям позвони, или в справочную. Или тебе понравилось? Я щелкнула шмагой, разрубив надвое член, который полз по моему кружевному подолу.
Мотор затарахтел, автобус задним ходом выбрался на шоссе.
Шофер неотрывно зырил на меня через зеркало, с подбородка свисали вязкие нити слюны. Я не отводила взгляда. Еще и губу покусывала, мысленно примеряясь, куда бы побольнее ударить. Судя по ярости, терзавшей меня изнутри, я сама превращалась в демоницу, и довольно быстро. Стадии «бешеная садистка» я точно достигла.
— Ну что ж… — мелькнула яркая, как молния, мысль — … тогда и уходить ни к чему, буду достойной парой Витьке.
За растресканными окнами автобуса мелькали городские улицы. По тротуарам текли прохожие, в окнах маячили лица. Зловоние сгустилось настолько, что меня вырвало, к счастью, платье я умудрилась не запачкать.
В голове далекий голос повторял:
— Я буду ждать с полудня до трех. Не торопись. Пока я есть, мертвая или живая, я буду ждать.
Голос приятный, но совершенно незнакомый. Кто это говорит? Кто? Я силилась вспомнить, аж заломило в висках, но не вспомнила. Голос повторял и повторял свое обещание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А ты на шмагу свою посмотри, тварюга.
Шофер заговорил неожиданно, я чуть нет упала. Я-то думала, он не умеет! Он гнал автобус, опасно подрезая машины, и улыбался рассеченными черными губами.
Я глянула на шмагу. Из-под мышки побежала струйка пота, холодного и противного. Шмага укоротилась примерно на треть!
— Ага-ага. — сказал шофер. — Точно подмечено. На треть. Недолго тебе куражиться, корова долбаная.
— На куски тебя, что ли, рассечь, чтоб не умничал? — спросила я с улыбкой.
— Можешь. Тогда еще быстрей с тобой разберутся. А вообще-то, поздно. Приехали. Вон, на скамейке сидит, с собачьей башкой. Он знает где новенькие. К нему иди.
Двери с жестяным скрипом раздвинулись, я вышла, не удостоив шофера взглядом.
Он закрыл двери и закричал:
— Чего хлебальники роззявили?! Шмага у нее, готовьтесь!!! Кому-то прилетит, но на всех не хватит!!!
Эх, если бы я не должна была экономить каждый удар, как бы хлестанула мерзкого стукача!
Он поймал мои флюиды, автобус рванул с места, и укатил.
Я очень быстрым шагом шла по скверу. До псиглавца оставалась меньше половины расстояния. К нему подошел трехногий толстяк, выдохнул язык пламени, что-то спросил. Со скамеек поднялись, и осторожно заходили мне за спину несколько фигур. С дерева на брусчатку спланировала жабоподобная крылатая тварь. Отпрыгала с дороги, и не сводя с меня немигающих глаз начала расти.
— Эй ты, с псячей мордой! — заорала я — Бегом ко мне!
Он побежал ко мне. Остальные — тоже.
ЛЮБА Глава 81. Полная тишина
Я не успела их даже пересчитать. Не знаю, что за ангел приказал мне развернуться на сто восемьдесят градусов, но я буду молиться именно ему всегда-всегда!
Огромный пес уже прыгнул. Он летел птицей, выше моего роста, он падал сверху. Удар шмаги рассек зверину пополам. Я отскочила от обрушившейся лавины крови и внутренностей. Круговым ударом шмаги заставила отступить всех, и с разворота очутилась нос к носу с собакоголовым.
— Соглашайся сама. — холодно сказал он и зевнул, по-собачьи широко и сладко — Я старенький. Раз восемь, не больше. И отгрызу, ну, разве что, одну руку. Живут и без руки, полно таких. Кстати, если будешь послушной девочкой, тогда и на вопрос твой отвечу. Ты же спросить что-то хотела?
— Где Виктор?
— Это надо понимать, ты согласна? — из пасти собакоголового выскочил длинный хамелеонский язык, и ударил над моим плечом. Я удержала фасон, не отскочила. Как оказалось — правильно сделала, удар целил не в меня. За спиной тонко взвыли, боковым зрением я увидела, как по брусчатке спотыкаясь бредет мужчина. Он обеими руками схватился за лицо, между пальцев текла зеленая слизь. Позади взвыли, закаркали залаяли.
— Не орать! — гаркнул псиглавец. За спиной смолкли. — Разболтались, понятия попутали! Договорю, тогда тяните пакли, не раньше! Если согласна — по понятиям я первый, а вам — что после меня останется! Будет артачиться — тогда уж, кто успел тот и съел!
— Где Виктор?!
— Раздевайся, и узнаешь.
Внезапно меня посетила трезвая мысль. Если сейчас драться, от платья останутся отвратительные лохмотья. Как я Витьке покажусь?
— Окей.
Я неторопливо сняла платье, аккуратно сложила. Отодвинув плечом псиглавца, отошла к газону, положила на травку. Вернулась в круг демонов.
— Где Виктор?
— Поверила, дура!!! — собакоголовый покатился по брусчатке дрыгая ногами и мешая хохот с визгом — Условия нам ставит! Давай ее!!!
Я ударила назад, раздались вопли, нападавшие отшатнулись. Собакоголовый на четвереньках кинулся вперед, вцепился мне в ногу. Кровь брызнула во все стороны, руку со шмагой кто-то схватил сзади. В сумела извернуться, вырвалась, и, не считая ударов, гвоздила надвигавшихся, похожих на обычных мужчин, только с серыми, без всякого выражения, лицами. Враги падали, отпрыгивали, кидались снова, топтали упавших, ногу жгло огнем, кажется, он продолжал ее грызть…
