– Боже, – всплеснула руками Мэрилин, – как красиво ты говоришь. А что, если я и есть та женщина? Теперь, когда Семен навсегда потерян для меня, когда я одинока, как никогда… Когда же еще человеку испытывать судьбу, как тогда… когда как никогда… ой, – сбилась и запуталась Мэрилин. – В общем, я серьезно намерена спасти Сергея Ивановича, вызволить его, так сказать, из тенет порока…
Глаза Мэрилин увлажнились от гордого сознания своей гражданской и человеческой значимости. Хохот, безудержный, гомерический хохот разрывал мои внутренности, но я изо всех сил старалась, чтобы он не вышел наружу.
– И все-таки, Мэрилин, я советую тебе не спешить, – я рылась уже в нижнем ящике стола, не найдя в предыдущих ничего интересного, – твой порыв, твое самоотречение, конечно, очень благородны и похвальны, но ты сама подумай, на что ты себя обрекаешь. Кризис у Сергея Ивановича может продлиться не один год, и все это время человек, решившийся помочь ему, должен будет находиться рядом с ним, вместе с ним страдать, вместе переживать все стадии, не побоюсь этого слова, болезни. А если, не дай бог, конечно, ты устанешь с ним и тебе захочется простого секса на стороне, и ты не устоишь, а он об этом узнает, то все твои усилия и жертвы пропадут даром. Больше того, тогда уже и Сергею Ивановичу никто не поможет, он окончательно разочаруется в женщинах и кинется во все тяжкие. Так что это не только жертва с твоей стороны, но и огромная ответственность. От тебя будет зависеть, будет ли возвращен обществу его полноценный член или навсегда будет потерян для него…
– Что-то я не совсем тебя поняла, – перебила меня Мэрилин, – чей член будет потерян?
– Член общества, – ответила я и замолчала.
На самом дне нижнего ящика лежала газета. Газета бесплатных объявлений с пометками, сделанными черным жирным маркером. Это была такая же газета, какую я нашла в квартире Лущенко – «Из рук в руки», только за другое число, но одно из отмеченных объявлений было тем же самым: «Эффектная длинноногая…» и так далее. Только не понятно, для чего было отмечать одинаковые объявления?
Если уж тебя заинтересовала какая-то информация – отработай ее. Отработай, отработай… погоди-ка. Телефон в объявлении не указан, только абонентский ящик, значит, если Лущенко обращался к этой даме, он должен был ей написать. «Правильно? – рассуждала я сама с собой. – Допустим. Тогда и ответ должен был прийти по почте. Так? Так, если только Лущенко не отправил дамочке номер своего телефона. Но это навряд ли. Скорее всего Лущенко был довольно стеснительным человеком, об этом говорит хотя бы тот факт, что он запрятал газету на дно самого дальнего ящика, чтобы кто-нибудь случайно не увидел. Тогда он должен был получить письменный ответ. Но какой адрес он указал? Рабочий или домашний? Если домашний, то ответное письмо уже давно уничтожено преступниками, а если рабочий?.. Шансы, конечно, ничтожны, но… Я бросила газету на стол и вышла в приемную.
– Куда ты? – бросила мне вслед Мэрилин, но я не ответила.
Маленькая робкая надежда затеплилась в моей душе.
– Женя, – обратилась я к секретарше, – корреспонденцию, которая приходит на фирму, получаете вы?
– Да, – она подняла на меня вопросительный взгляд, – это моя обязанность.
– Вы ее читаете? – я пристально смотрела ей в глаза.
Мэрилин молча стояла за моей спиной, не понимая, в чем дело.
– Только официальные письма, – ответила Женя.
– А личные?
– Личные – нет.
– Вы не припомните, Семен Аркадьевич в последнее время получал личные письма?
– Я обязана вам отвечать? – она нагло посмотрела на меня.
– Можете не отвечать, если хотите, чтобы то же самое у вас спрашивали в прокуратуре.
Она сделала недоверчивую физиономию, но я продолжила:
– Вам ведь известно, что Лущенко исчез. Но я и без вас знаю, что Семен Аркадьевич получал такие письма, меня лишь интересует – от кого?
– Отвечай, змеюка, – заорала вдруг выскочившая из-за моей спины Мэрилин. – Может быть, ты еще и спала с ним, а, кошелка?
Она схватила секретаршу за грудки и начала трясти ее словно грушу.
– Отцепись, истеричка, – Евгения встала, уцепилась Мэрилин за запястья и пыталась оторвать от своей груди. Наконец ей это удалось, и она отпихнула ее от себя.
– Мэрилин, успокойся, – я, рискуя жизнью, вклинилась между ними. – Женя нам сейчас все расскажет, ведь правда, Женя?
Та тяжело дышала, поправляя на себе шелковый блейзер. Приведя себя в порядок, она опустилась в кресло и произнесла:
– Недели две назад пришло письмо, адресованное Семену Аркадьевичу. Скорее всего от женщины.
– Вы не помните обратного адреса? – с надеждой спросила я. – И от кого было письмо?
– На месте обратного адреса был указан только абонентский ящик, номера я не помню, отправитель тоже не был указан.
– Почему же вы думаете, что письмо было от женщины?
– Почерк женский, и вообще, можете считать, что это интуиция.
– Спасибо, Женя, – поблагодарила я ее и повернулась в Мэрилин. – Пошли.
Мэрилин сделала шаг к столу и вытянула над ним руку. Испугавшись, что она опять выкинет какой-нибудь номер, я в напряжении замерла рядом с ней, но она лишь разжала ладонь, из которой на стол со звоном упала связка ключей.
– Будь добра, – произнесла она с гордо поднятой головой, почти не глядя на секретаршу, – запри кабинет.
И, ловко развернувшись на своих ходулях, не оглядываясь, вышла из приемной.
– Было бы неплохо, если бы ты заявила о пропаже Семена Аркадьевича в милицию, – сказала я, устроившись за рулем.
Мэрилин, посерьезнев, только молча кивнула мне в ответ.
* * *
Когда я, клятвенно пообещав Мэрилин, что сообщу о судьбе ее бывшего мужа, как только мне что-то удастся узнать, высадила ее у дома и приехала в редакцию, Кряжимский был уже там. Я прошла в кабинет и поманила его за собой.
– Что-нибудь удалось узнать? – спросила я, устраиваясь в кресле.
– Почти ничего, – он отрицательно покачал головой и сел напротив.
– Ну, давайте по порядку.
– Вещи из квартиры Лущенко начали вывозить позавчера после обеда.
– То есть в тот день, когда его предположительно убили?
– Да, – Кряжимский наморщил лоб. – Грузчиками руководил здоровый бородатый мужик, остальные называли его «Михеич». Откуда они и куда отвозили вещи, никто не знает. Единственное, что удалось узнать, – машина была крытая – фургон на базе пятьдесят третьего «газона». Сделали они два или три рейса. Вот и все.
– Да, не густо, – разочарованно протянула я, откидываясь в кресле.
– Я ведь не профессионал, Оля, – виновато произнес Кряжимский.
– Да не убивайтесь вы, Сергей Иванович, – успокоила я его. – У меня к вам никаких претензий нет, вы молодец. Не думаю, что кто-то мог бы узнать больше, чем вы. Кстати, забыла вас спросить, вы вчера звонили в милицию?
– Конечно, конечно, Оля, а как же?
– Хорошо. Думаю, на основании того, что нам уже известно, можно начинать готовить статью для газеты. Я уже и название придумала, что-то вроде «Убийство по брачному объявлению» или «Смерть в объективе». Как вам?
– Неплохо, неплохо, – задумчиво произнес Кряжимский, видимо, имея на этот счет свои идеи. – Я тоже кое-что приготовил. Показать?
– Потом, Сергей Иванович, потом я обязательно посмотрю, а сейчас у меня для вас есть новое задание.
Он поднял на меня страдальческий взгляд.
– С тобой не соскучишься!
– А как же, – весело отозвалась я. – Но вы не пугайтесь. Задание, может быть, немного скучноватое, но довольно простое, даже общаться ни с кем не придется.
– Что же ты еще придумала? – как-то без особого энтузиазма поинтересовался Кряжимский.
– Сейчас расскажу, – я поудобнее устроилась в кресле и прикурила сигарету. – Ответьте мне сначала на один вопрос. Можно ли на почте узнать, кто владелец абонентского ящика?
Кряжимский снова наморщил лоб.
– Не знаю, – после недолгого молчания произнес он. – Можно, конечно, попробовать, но я сильно в этом сомневаюсь. Тайна переписки, знаешь ли.
– Ладно, – я положила перед ним газету и ткнула сигаретой в объявление: «Эффектная длинноногая…» – Тогда все-таки попытайтесь узнать, кто абонирует этот ящик. А если не получится…
– Что тогда? – Кряжимский испуганно уставился на меня.
– Да не пугайтесь вы так, Сергей Иванович, – я выпустила в потолок тонкую струю дыма. – Если не получится, тогда вам нужно будет понаблюдать за этим ящиком и проследить за тем, кто будет доставать из него корреспонденцию.
– И это все? – облегченно вздохнул Кряжимский.
– Конечно, – подтвердила я, – сегодня подежурите до закрытия почты, а завтра начнете с утра. И возьмите с собой Виктора, – я хитро сощурилась. – Вдруг придется куда-нибудь отойти.
– Ладно, Оленька, – Кряжимский поднялся с кресла и посмотрел на часы. – Сегодня я как-нибудь сам управлюсь, а завтра видно будет.
– Вот и ладушки, – я загасила бычок в пепельнице. – Если что – звоните.
