— Да. Считаю, что «Прогресс» может котироваться выше десяти процентов и груз, который еще остался на его борту, должен принадлежать мне.
— А что там?
— Сухпайки для флота тофферов. Больше миллиона рационов.
— И больше ничего нет?
— Нет. Остальное разгрузили, опустили на планету и там уничтожили.
— Что же, я не против. Кроуфорды возьмут, что отдадим, и будут довольны.
Мы ударили по рукам и Жан, прежде чем оставить меня одного, уточнил:
— Значит, к Гектору идем, как планировали?
— Мое слово крепкое. Неделю на отдых и подготовку, после возвращения в империю, и выступаем.
— Отлично.
Насвистывая веселую мелодию, Маклир ушел, и появился Ломов, который доложил:
— Тор, прибыли командиры пиратов. Ты их вызывал?
— Вызывал. Веди этих «джентльменов удачи» сюда.
Вошли командиры пиратских фрегатов, три суровых человека, которые были похожи, словно родные братья. Одинаковые темные комбинезоны, серая кожа, грубые черты лица и бритые головы. Настоящие вольные бродяги, с виду суровые, а в реальности запуганные, жалкие и больные. У одного, насколько я знал, проблемы с костным мозгом, у другого мутация ног и полная атрофия половых органов, а у третьего вместо позвоночника протез. И в этом нет ничего удивительно. Космос, невесомость и радиация делали свое черное дело. Для пиратов норма иметь одного здорового бойца на трех инвалидов. Про это я знал, ибо уже сталкивался с ними
И что тут скажешь? Я жалеть никого не собирался, а капитаны потомственные скитальцы, без родины, без флага, без национальной принадлежности и паспорта. По сути, они никто и если уничтожить пиратов, а корабли забрать себе, мне за это ничего не будет. Однако я дал слово и пиратские вожаки тоже его дали. И поскольку бродяги свою часть уговора выполнили, помогли мне с разведкой диких систем, а во время боя не сбежали, пришла пора выполнить то, что я им обещал. Не нужны мне их дырявые корабли с потрепанными фонящими реакторами и можно отпускать этих космических бомжей на свободу, пусть летят, голуби. Но, прежде, я хотел сделать им предложение, от которого они не могли отказаться.
Пиратские вожаки замерли напротив. Они ждали моих слов, и я сказал:
— Отныне вы свободны и вольны покинуть нас в любой момент. Мои бойцы уже оставляют ваши корабли.
Вожаки переглянулись, и вперед выступил старший, Амадей Розенкранц по прозвищу «Железяка», командир фрегата «Злодейка». Ломов за его спиной напрягся, и ладонь десантника легла на рукоять пистолета. Но я махнул ему рукой, все в порядке, и кивнул Розенкранцу:
— У вас есть вопросы?
— Да, ваша милость, — он слегка поклонился. — Мы хотим узнать, не полагается ли нам доля от добычи, хотя бы небольшая?
Я ждал этого. Они не могли не спросить о награде. Ведь не от хорошей жизни пиратские лоханки попробовали проникнуть в империю. Бродяги не сами по себе, у них есть база, а там женщины и дети, которые хотят кушать и дышать чистым воздухом. Наверняка, они испытывают острый недостаток в энергоносителях, потому и пошли на отчаянный шаг. И то, что я их отпускал, вожаков не обрадовало. Добычи‑то все равно нет, и проблемы никуда не делись, а даже наоборот, стали острее.
— Добыча… — протянул я, кинул на пиратских капитанов взгляд и покачал головой: — Нет. Доли вам не будет. Не заслужили.
Все трое сразу осунулись. Права качать бесполезно. Один мой фрегат в прямом бою способен разбить все три их кораблика. И просить они не решались. Это понятно и капитаны собрались выйти, но я их придержал:
— Погодите. У меня есть для вас работа. Если возьметесь за нее, будет вам счастье и щедрое вознаграждение.
— Что за работа? — Розенкранц вытянул вперед шею и его глаза загорелись.
— Нужно, чтобы два фрегата двинулись за тофферами, которые сбежали. Оборудование для обнаружения следов вам передадут. Третий кораблик, получив задаток за работу, может возвращаться на базу.
— Как долго мы должны следовать за тофферами?
— До тех пор, пока не узнаете, где они. После чего один корабль останется неподалеку, а другой придет в империю и сообщит, где беглецы. Что скажите на это?
— Мы готовы, ваша милость. Но насколько велика будет награда?
— Я же сказал, вознаграждение обещаю щедрое. В данном вопросе скупиться не намерен.
— В таком случае, мы к вашим услугам.
— Очень хорошо. Договор устный. Про ответственность напоминать не стану, сами понимаете, за обман всех под нож пущу. Выдвигаетесь через четыре часа. За припасами и оборудованием обращайтесь на «Вестгот». Свободны.
Снова я остался один и потер ладони рук. Вот еще одно дело сделано. Нормально. Теперь доложить императору об итогах битвы и можно собираться в обратную дорогу. Чем раньше вернемся в империю, тем быстрее отправимся к Гектору.
Имперские станции гиперсвязи находились от нашего местоположения не очень далеко. Поэтому связисты «Вестгота», на который я вернулся с «Марики», смогли обеспечить видеокартинку.
Пошел вызов, и государь — император ответил сразу. На экране монитора промелькнули помехи, прошла дополнительная настройка, и я увидел деда. Судя по обстановке за его спиной, он находился в своем кабинете за любимым рабочим столом. И, кивнул, я поприветствовал родственника:
— Доброго здравия, дед.
— Здравствуй, внук, — он тоже кивнул и спросил: — Есть новости?
— Так точно.
— Хорошие или плохие?
— Вести добрые. Флот тофферов разбит, сбежало всего три корабля. Мы взяли трофеи и захватили больше тысячи пленников.
— Поздравляю, внук, и хочу сказать, что горжусь тобой и рад успеху «аргонавтов».
— Благодарю.
— С Маклиром проблем нет?
— Никаких.
— А что корабли РЭБ?
— Показали себя с самой наилучшей стороны. Подробный отчет о ходе сражения отправлен гиперграммой.
— Я посмотрю. Когда ждать вашего возвращения?
— Через пять — шесть суток мы окажемся в пределах имперской территории.
— Добро, — император покосился в сторону, словно параллельно отслеживал какие‑то события, поджал губы и снова обратил свое внимание на меня: — У нас, кстати, новостей тоже хватает. Вражеская армада, под командованием Гурия Таги, вторглась в СКМ. Под ударом сразу три сектора: Арабский, Британский и Северо — Американский.
— И когда это произошло?
— Пятьдесят три часа назад.
— Корпоранты держатся или бегут?
— Они сражаются и, надо отметить, храбро. Хотя силы неравны и они уже потеряли одну систему с двумя планетами. Превосходство противника по кораблям один к шести, а наземные силы равны по количеству, но наши соседи слабее оснащены и не имеют такого опыта как убийцы из Центральных миров. В общем, события развиваются примерно так, как мы себе представляли. В СКМ объявили мобилизацию, идет реквизиция гражданских судов, а промышленность переводится на военные рельсы.
— Это нужно было делать раньше.
По губам Серого Льва скользнула ухмылка:
— Мы с тобой это понимаем, а они до последнего тянули и надеялись на мир. Ведь это корпоративное общество. Не забывай.
— Я помню. Но надеялся, что соседи смогут среагировать на опасность быстрее. Мы предупреждали их и аналитики в корпорациях неплохие.
— Ладно, — император поморщился. — На эту тему поговорим, когда вернешься, если время будет. А пока можешь ознакомиться сводки с фронтов. Я приказал пересылать тебе свежие информационные пакеты. Не новости для публики, а реальные кадры, четкую аналитику и репортажи с места событий. Думаю, тебе это будет интересно.
Разговор был окончен и я сказал:
— До встречи, дед.
— Давай, Тор, бывай. Будем ждать вас.
Экран потемнел и, закинув руки за голову, я крутнулся в кресле. Спешить никуда не нужно. В рубке связи я находился один и, закрыв глаза, задумался. Крепко. И мысли мои были далеки от победы над тофферами, от дел эскадры и корпорантов. Все это меня не беспокоило, потому что совершенно неожиданно для себя я осознал, что ничего не хочу. Слава, богатство, уважение подчиненных, ордена и медали, почести и витые серебряные погоны вице — адмирала. Мне все это не нужно и не интересно.
Наверное, это было связано с гибелью Барбары. Как и все, что происходило со мной в последнее время. Депрессии не было и горе утихло. Можно жить дальше, но я стал другим и посмотрел на свою жизнь по — новому. Да, я молодой и здоровый. Есть сила, знания, положение в обществе и богатство. Но зачем мне это? Ради чего вся суета, беготня, стрельбы и новые приключения? Ради мести. Однако, рано или поздно я достану Обадию Ноймарка. А дальше‑то что? К чему идти и стремиться?
Ответа на эти вопросы не было. Из меня будто вынули какой‑то стержень. Я лишился вектора движения. И отныне ничто не толкало меня в спину. Понимание данного факта имелось. И я знал, что добром это не кончится. Несмотря на молодость, кое‑что в своей жизни я уже видел, и вспомнил слова майора Хуареса, который преподавал психологию в военном училище имени Симона Боливара:
