В ранних экспериментах он обнаружил, что удаление мозга не убивает саламандру, а только приводит ее в состояние ступора. Как только мозг возвращался на место, поведение саламандры полностью восстанавливалось. Ученый рассудил так: если поведение саламандры в процессе питания не обусловлено локализацией соответствующих функций в мозге, то неважно, каким образом мозг располагается у нее в голове. Если изменение положения долей мозга приведет к нарушению процесса питания, то теория Прибрама будет опровергнута.
Питш начал с того, что поменял местами левое и правое полушария мозга саламандры, но, к своему разочарованию, обнаружил, что саламандра быстро освоила нормальное кормление. Он взял другую саломандру и поменял местами верхнюю и нижнюю части мозга. Результат оказался тем же. Поскольку желание опровергнуть теорию Прибрама было велико, Питш решился на более радикальные опыты. В серии, состоящей из 100 операций, он разрезал мозг на кусочки, переставлял их, даже удалял жизненно важные участки мозга, но во всех случаях оставшейся ткани мозга хватало для того, чтобы саламандры возвращались к исходному состоянию. Нет лучшего доказательства, чем эксперименты оппонента, который в результате длительной работы становится приверженцем и другом. Питш описал свои эксперименты в книге «Перестановки мозга» и открыто признал правоту Прибрама (1).
Великолепным «подарком» для Прибрама стали работы российского ученого Николая Бернштейна, из которых следовало, что даже физические движения человека могут быть закодированы в виде волновых форм Фурье. В 1930-х годах Бернштейн провел серию опытов, в которых облачил участников экспериментов в черные костюмы и нарисовал белые точки на всех суставах. Затем он расположил всех участников на черном фоне и произвел киносъемку различных движений: танцы, ходьбу, прыжки, печатание на машинке и т. д. Когда он проявил пленку, то на экране появились белые точки, двигающиеся вверх и вниз по достаточно сложным траекториям. Когда Бернштейн преобразовал движения точек в волновые формы, то обнаружил, что их можно анализировать методом Фурье. Оказалось, что волновые формы содержат скрытые паттерны, позволяющие предсказать следующее движение с точностью до нескольких миллиметров.
Когда Прибрам ознакомился с работой Бернштейна, он сразу оценил ее значимость. Возможно, причина того, что при анализе движений танцоров возникают скрытые паттерны, объясняется тем, что так же работает и мозг, который анализирует движения, разбивая их на частотные составляющие. Это было прекрасным подтверждением теории Прибрама.
Вопросов больше, чем ответов. Однако сегодня вопросов возникает больше, чем ответов, и каждый вопрос чрезвычайно сложен. Например, если мозг представляет собой волновую модель, то как он умудряется воспринимать «предметный» внешний мир? Как мозг проводит различие между внешним и внутренним? Ведь чувство любви, голода, ярости и т. д. – это внутренняя реальность, а звуки, свет, запах и т. д. – это реальность внешняя. Когда мы смотрим на человека, его образ в действительности находится на поверхности сетчатки нашего глаза. Но мы его воспринимаем как некий «внешний» объект. Если мы ушибли палец, то испытываем боль именно в нем, в то время как она представляет собой некий нейрофизиологический процесс, протекающий где-то в нашем мозгу. Каким образом мозг умудряется обрабатывать все множество нейрофизиологических процессов, проявляющихся в виде опыта и протекающих внутри мозга, создавая при этом впечатление, что часть из них – внутренние, а часть – внешние объекты, выходящие за пределы нашего «серого вещества»? Ответа на этот кардинальный вопрос пока нет, но есть гипотеза, согласно которой причиной восприятия эмоций как внутренней реальности, а, например, пение птиц и лай собак как реальности внешней является распределение этих реальностей во внутренней голограмме, создаваемой мозгом.
А вот на вопрос: «Как мозгу удается из нематериальных сущностей синтезировать нечто, кажущееся нам твердым на ощупь?» – даже приблизительных ответов пока нет. Да и вообще, на подавляющее большинство вопросов о мозге ответов пока нет. Несмотря на огромный объем работ по исследованию мозга, которые ведутся очень интенсивно во всем мире, мозг человека еще далеко не изучен. Академик РАН и РАМН Н. П. Бехтерева говорит: «Всю свою жизнь я посвятила изучению самого совершенного органа – человеческого мозга. И пришла к выводу, что возникновение такого чуда невозможно без Творца». Нам остается надеяться, что наука рано или поздно разберется в интересующих ее вопросах. Д. Хьюбел пишет: «Если человеческий мозг действительно сложнее всего, что нам известно во Вселенной, то стремление человека понять свой мозг отнюдь не безнадежно».
И Прибрам упорно продолжал разрабатывать свою теорию. К 1970 году у него было накоплено достаточно доказательств, подтверждающих ее правоту. Но один вопрос буквально не давал ему покоя: если картина реальности в мозгу совсем не картина, а голограмма, то голограмма чего?
Представьте себе, что вы делаете снимок группы людей, сидящих за столом, а затем, проявив снимок, обнаруживаете, что вместо людей на нем только расплывчатые интерференционные картинки, расположенные вокруг стола. В обоих случаях уместно спросить: где же настоящая реальность – кажущийся объективный мир, воспринятый наблюдателем (фотографом), или пятно интерференционных картинок, записанное камерой (мозгом)?
Прибрам понимал, что, если его голографическую модель мозга довести до логического конца, откроется вероятность того, что объективный мир – мир горных пейзажей, деревьев и морей – вовсе не существует или, по крайней мере, не существует в том виде, в котором мы его наблюдаем. Стало быть, древние мистики были правы, утверждая, что реальность – это майя, иллюзия, а внешний мир на самом деле – бесконечная звучащая симфония волновых форм, «частотная область», трансформированная в мир и познанная нами только после прохождения через наши чувства?
Сознавая, что решение, которое он ищет, может находиться вне поля его деятельности, он обратился к сыну-физику за советом. Сын порекомендовал посмотреть работу физика по имени Дэвид Бом. Ознакомившись с этой работой, Прибрам был поражен. Он не только нашел ответ на мучивший его вопрос, но и понял, что, согласно Бому, вся Вселенная представляет собой одну большую голограмму, частью которой является человек и его сознание!
Головерсум Бома – Прибрама – Казначеева
Головерсум (голографический универсум) – универсальная космическая голограмма, неотрывными частями которой являются человек и его сознание.
Синтез теорий Бома, Прибрама и Казначеева означает, что объективный мир в том виде, к которому мы привыкли, не существует. За пределами привычного нам мира находится огромный океан волн различных частот. Реальность выглядит так, как мы привыкли ее видеть, только потому, что наш мозг преобразует голографические пятна в знакомые нам объекты, составляющие наш мир. Наш мозг математически конструирует объективную реальность путем обработка волн различных частот, пришедших из другого измерения, другого, более глубокого порядка существования, находящегося за пределами пространства и времени. Мозг – это голограмма, свернутая в голографической вселенной.
Согласно Прибраму, любая вещь, например фарфоровая чашка, «имеет два совершенно различных аспекта своей реальности. Когда она пропускается через линзы вашего мозга, она проявляет себя как чашка. Но если снять эти линзы, мы ощутим ее как интерференционный паттерн» (1). Проще говоря, наш мозг работает как телеприемник: воспринимает информацию в виде пакета волн различной частоты и развертывает ее на нашем внутреннем экране в виде образов, предметов. Только он, мозг, сознательно дозирует информацию и не все нам «показывает».
А есть ли в окружающем нас мире волны таких частот, которые не воспринимаются нашими органами чувств и остаются незамеченными нашим мозгом? Безусловно, есть. Не являются ли они волновым содержанием «потустороннего» мира, куда уходит наша тонкоматериальная душа, лишенная ограничений в восприятии волновой информации тонких и сверхтонких частот? Если это так, то тонкоматериальный мир и есть тот мир, в котором мы живем, но в силу «грубости» физических тел и органов чувств мы его не наблюдаем.
Итак, мы обладаем двумя совершенно различными аспектами нашей реальности. Мы рассматриваем себя как физические тела, движущиеся сквозь пространство. И в то же время мы можем рассматривать себя как пятна интерференционных паттернов, свернутых в космической голограмме. Д. Бом считает, что более верна вторая точка зрения, ибо рассматривать себя как голографический мозг, смотрящий на голографическую вселенную, – это попытка разделить два объекта, которые в принципе не разделяются.
