И все же Харриет попыталась сбросить охватившее ее оцепенение.
– Послушай, я хотела сказать...
– Зови меня Джон – ведь я же твой жених, в конце концов.
– Да, но...
– Я хочу, чтобы ты произнесла мое имя. – Чейз стоял так близко, что она чувствовала, как он касается ее своими коленями. – Да что там – я требую...
– Требуешь?
Глаза «капитана» сверкнули.
– Да. Назови меня по имени. Джон...
Теперь Харриет окончательно поняла, что он не собирается отступать.
– Ну хорошо, будь по-твоему. Хотя я не понимаю, зачем все это...
– Возможно, мое имя, когда ты его произнесешь, заставит работать проклятую память.
– Только не надо сквернословить!
– Извини. Наверное, это мое морское прошлое дает о себе знать – как-никак я все-таки моряк и, смею тебя заверить, знаю не одну дюжину бранных слов.
Харриет и подумать не могла, что слово «логичный» скоро будет вызывать у нее аллергию.
– Так и быть, Джо...
И тут Чейз поцеловал ее. Позже он не мог себе объяснить, что его заставило это сделать. Может, виной тому была дерзость, с которой девушка вела свою игру, а может, его раздражало, что им так легко манипулируют. Но скорее всего на него просто подействовал вид соблазнительных губ, произносивших самое очаровательное «Дж» в мире. Как бы то ни было, Чейз окончательно потерял контроль над собой; отдавшись порыву, он резко притянул Харриет к себе и крепко обнял ее.
Возможно, он ожидал какого-то сопротивления или вспышки гнева, но к тому, что произошло потом, оказался явно не готов. Харриет сначала напряглась, но лишь на мгновение, а затем... она начала целовать его! Но не нежно и стеснительно, как можно было ожидать от «мисс-сама-невинность», а со страстью, которая любого могла завести не на шутку.
Впрочем, несмотря на весь свой пыл, целовалась Харриет по-детски неумело, и это показалось Чейзу особенно трогательным.
– Полегче, милая, тебе сначала надо этому научиться... – хрипло произнес он.
Харриет напряглась, ее щеки запылали.
– Что ты имеешь в виду?
– Судя по всему, я был невнимательным женихом и халатно относился к своим обязанностям.
– Так, значит, целоваться со мной – это для тебя просто «обязанность»?
– Ну разумеется, нет, я просто без ума от наших поцелуев. Однако, поверь, я знаю лучший способ...
В глазах Харриет зажглось жадное любопытство.
– И какой же это способ?
Взяв за подбородок, Чейз притянул ее к себе.
– Прежде всего ты слишком крепко сжимаешь губы...
Харриет посмотрела на него долгим взглядом, и Чейзу даже показалось, что он слышит, как напряженно работает ее мысль. В конце концов она приняла решение:
– Ладно, думаю, от одного «правильного» поцелуя я не умру.
Чейз склонился к ее лицу и нежно коснулся губами теплых губ. Жар ее гладкой кожи обжигал, а исходивший от нее аромат лимонов и свежескошенного сена кружил голову. Нежная, словно летний ветерок, и соблазнительная, как зрелый персик, Харриет явно не сознавала своей красоты.
Чейз вновь прикоснулся к ней поцелуем; слегка покусывая мягкие полные губы, он обжигал и дразнил ее своими прикосновениями, приоткрывая рот Харриет все больше и больше, а она стояла не шелохнувшись, с закрытыми глазами и поднятым вверх лицом. Тогда он слегка высунул язык и провел им по ее нижней губе.
Харриет вздрогнула и чуть не оттолкнула его. Но он еще крепче сжал ее в своих объятиях и вновь повторил попытку, проникая в ее рот все глубже и глубже. На этот раз поведение Харриет изменилось: ее тело обмякло, и, обхватив Чейза за шею, она крепко прижалась к нему.
Тело молодого человека немедленно откликнулось волной страсти, охватившей все его существо, когда, к своей радости, он почувствовал, как ее язык устремился ему навстречу. При всей своей невинности эта девушка благодаря природной непосредственности оказалась горячее, чем самая опытная куртизанка.
Когда Чейз крепко сжал ее обнаженные руки и почувствовал жар загорелой кожи, Харриет застонала. Звук оказался настолько эротичным, что он еще ближе притянул ее к себе, плотно прижавшись к упругим бедрам. Если бы он не испытывал к Харриет весьма нежных чувств, он бы не раздумывая задрал ей юбку и овладел ею тут же, на лоне природы.
Сквозь разгоряченное дыхание до сознания Чейза донесся лай Макса. Только после этого он оторвался от лица девушки и, подняв голову, поймал ее ошеломленный взгляд. В какой-то момент они оба потеряли свои шляпы, и теперь две тяжелые косы свободно свисали у Харриет за спиной, придавая ей еще больше женственности. Чейз невольно провел рукой по этим блестящим каштановым волосам, и в ту же минуту Харриет, поймав его ладонь, поднесла ее к глазам, а затем с ужасом воскликнула:
– Бедные руки! Почему ты молчал все это время?
Чейз посмотрел на отмеченные пузырями мозоли и пожал плечами:
– Сегодня они уже не так болят.
– Зато они кровоточат! – С этими словами Харриет решительно направилась к повозке.
– Полагаю, в этом нет ничего страшного. – Чейз поспешил вслед за ней. – И к тому же совсем не больно, честное слово...
– Ты просто не представляешь себе, что произойдет, если туда попадет инфекция! – Харриет вытащила из-под сиденья небольшую коробочку. – Вытяни руки и не спорь со мной.
Слегка озадаченный ее настойчивостью, Чейз послушно выставил вперед ладони.
Открыв крышку, Харриет достала маленький пузырек.
– Это должно помочь. – Она откупорила пузырек, и в нос Чейзу ударила волна неописуемого зловония.
Он сделал неуверенный шаг назад, но Харриет оказалась проворнее: поймав его за руки, она ловко вылила маслянистую жидкость ему на ладони, а затем с чувством хорошо выполненного долга закупорила пузырек.
– Разотри мазь.
Чейз сморщил нос:
– Ты что, шутишь?
– Ну же, давай, втирай ее.
– И не собираюсь.
– Глупый, эта мазь поможет зажить твоим мозолям.
– Но она отвратительно воняет!
Харриет убрала пузырек в коробку, которую тут же спрятала под сиденье.
– Капитан Фрекенхем, я...
– Джон.
– Хорошо, Джон. Очень важно, чтобы ты не занес в раны инфекцию, поэтому, будь любезен, вотри эту мазь.
Чейз брезгливо потер ладони, а затем стал поспешно вытирать их о траву. Израненная кожа отчаянно горела, но он готов был сделать что угодно, только бы избавиться от ужасного запаха.
– Какая отвратительная вонь!
– Видел бы ты Деррика, когда он упал с сеновала и ободрал себе спину. Тогда мама обмазала его этим замечательным средством с ног до головы.
Чейз поднес к носу ладонь и тут же отдернул ее.
– Проклятие! Эта гадость воняет хуже, чем зелье, которым меня пытались лечить, когда я болел в двенадцать лет.
