Повернувшись к Харриет, Чейз увидел, что она уже села в телегу и, крепко держа в руках поводья, смотрит прямо перед собой.
– Я еду домой, – бросила девушка, не оборачиваясь. – Если не хочешь возвращаться пешком, залезай в телегу. – Каждое слово она произносила через силу, словно ей было неприятно с ним разговаривать.
Чейз поглубже натянул шляпу.
– Пожалуй, ты права – мне лучше прогуляться пешком.
– Пешком до самого дома? – Видимо, Харриет хотела добавить что-то еще, но затем передумала и лишь пожала плечами. – Тогда увидимся за ужином. Не забудь, что сегодня вечером к нам приезжает леди Кэбот-Уэллс – она страстно желает познакомиться с капитаном Фрекенхемом, и ей вряд ли понравится запах овечьей мази.
Чейз скрипнул зубами. Напрасно эта пигалица думает, что может издеваться над ним и распоряжаться им, как своей собственностью.
– Твой наряд тоже вряд ли ей придется по душе, – мстительно заметил он. – Трудно придумать что-нибудь ужаснее...
Харриет медленно повернула голову в его сторону и, посмотрев на его растоптанные ботинки, выцветшую рубашку и поношенную шляпу, произнесла:
– Зато теперь у меня появился профессиональный консультант по моде. – Повернувшись к лошадям, она щелкнула кнутом, и телега со скрипом тронулась с места.
Чейз мрачно наблюдал за тем, как Харриет остановила повозку на краю поля и посадила в нее Деррика вместе с двумя рабочими, а затем направила лошадей в сторону Гаррет-Парка. Только теперь он с ужасом осознал, что остался стоять один у починенного забора, вымазанный вонючей мазью и с «приятной» перспективой идти всю дорогу до дома пешком.
Глава 18
Ну да, я люблю посидеть за бутылкой доброго бренди, а если слишком злоупотребляю им, то это потому, что всякий раз мне хочется еще и еще.
Эдмонд Вальмонт – Энтони Эллиоту, графу Грейли, за бутылкой бренди в клубе «Уайте».
Эгоист? Да как она смеет?!
Чейз открыл дверь и вошел в дом, громко стуча сапогами по отполированному деревянному полу. Пешая прогулка заняла у него почти два часа, и теперь он чувствовал себя разбитым, раздраженным, да еще вдобавок к этому от него отвратительно разило овечьей мазью. Черт бы побрал Харриет и ее прямолинейность. С какой стати она назвала его эгоистом? Сколько раз он приходил на выручку своим братьям и друзьям. Хотя, конечно же, его друзья не слишком часто нуждались в помощи, за исключением разве что Гарри Эннесли. Нет, он не эгоист; подобное обвинение было просто нелепым.
Что ж, пусть это останется на совести Харриет Уорд, самой упрямой, дикой, склонной к преувеличениям из всех знакомых ему женщин.
Правда, хотя он не любил думать, что может причинить боль кому-нибудь, ему все же довелось совершить гораздо более тяжкий проступок. Стоило Чейзу закрыть глаза, как ему вспоминались бледное лицо женщины, которую сбил его экипаж, стук копыт о булыжник мостовой, ощущение неудержимой паники, когда он понял, что она не успела отскочить.
Услышав тихий шепот наверху, Чейз застыл на лестничной ступеньке, невольно наблюдая за золотистыми пылинками, кружащимися в воздухе. В холле царила тишина, в то время как воздух наполнял запах пластыря и пчелиной мази.
Наконец дверь в библиотеку открылась и на пороге появилась Харриет в голубом муслиновом платье; она уже успела принять ванну, переодеться и сколоть волосы на затылке. За исключением предательского румянца на щеках от долгого пребывания на солнце и покрытых загаром носа и рук девушка выглядела так, словно вышла из модного салона, а не вернулась с пастбища.
Увидев Чейза, Харриет остановилась, и на ее лице появилось виноватое выражение; однако она тут же упрямо вскинула подбородок.
– Как видишь, я все-таки вернулся, – произнес Чейз мрачно, отлично сознавая, что он ужасно выглядит и от него жутко воняет. – Сообщаю на тот случай, если ты волновалась за меня.
– Волновалась? Вовсе нет. Даже упрямый осел может прошагать милю, не свалившись в канаву. – Харриет громко захлопнула дверь библиотеки.
Маленькая злючка. Чейз сократил расстояние между ними, почти прижав ее к двери. Едва ли дюйм отделял ее свежие юбки от его заляпанных грязью бриджей.
Она потянула носом:
– От тебя пахнет, как...
– Сам знаю, как от меня пахнет. У меня не было времени на ванну.
– Можешь сполоснуться в корыте за сараем, пока твоя ванна будет готова.
– Ты неисправима.
– Я – да, а ты? Ты хотя бы изредка говоришь что-нибудь доброе о людях?
Боже, ну разве не обидно? За кого она его принимает?
– Я просто пытался объяснить тебе. Твоя семья слишком многое возлагает на твои плечи.
– Неправда. Все, что мне приходится делать, я делаю сама. Интересно, а твоя семья что-нибудь значит для тебя?
Конечно же, значит, что за вопрос. Чейз представить себе не мог жизни без родных. Правда, в какой-то момент он начал осознавать, что часть его проблемы состоит именно в том, что они, возможно, слишком уж заботились о нем. Естественно, их мотивы и помыслы были чисты и бескорыстны, а вот действия не всегда оборачивались добром для него.
Теперь Чейз думал о том, что каждый раз, когда что-нибудь шло не так, его братья оказывались рядом, причем не столько для того, чтобы помочь ему, но зачастую чтобы исправить положение, так что Чейзу не приходилось самому решать проблемы. Может, поэтому он и сейчас оказался неспособен противостоять возникшей проблеме – до этого момента ему ни разу не приходилось делать это.
Он задумчиво покачал головой:
– Суетясь и устраняя малейшие трудности, с которыми они могут столкнуться, ты только оказываешь своим братьям и сестрам плохую услугу.
Харриет уперлась обеими руками ему в грудь.
– Я не хочу быть грубой, но... Не мог бы ты отойти чуть назад? Этот запах...
– Если от меня воняет овечьей мазью, от тебя должно вонять тем же – ведь именно ты намазала меня.
– У тебя были волдыри на руках. Что еще мне оставалось делать?
– Но не мазать же их этой дрянью. К счастью для тебя, я слишком устал, чтобы продолжать спорить. – Чейз отступил на шаг, освобождая проход.
Муслиновые юбки победно зашуршали.
– Я попрошу Джейн приготовить тебе ванну.
– Благодарю.
– Не стоит благодарности. Матушка ждет тебя к ужину, поскольку леди Кэбот-Уэллс уже едет к нам. Но учти, у меня нет ни малейшего желания сидеть рядом с тобой, пока от тебя воняет, как от больной овечки. – С этими словами Харриет круто повернулась и стала подниматься по лестнице.
Глядя ей вслед, Чейз никак не мог решить, плакать ему или смеяться. Его тело, несмотря на боль и усталость, отреагировало мгновенно. Дьявольщина, да что же в ней такого, отчего он моментально заводится? У него было столько женщин... всех не перечесть, но Харриет Уорд неимоверно возбуждала его, даже когда она просто поднималась по лестнице. Впрочем, об этом ему не следует думать сейчас, когда будущее предстает перед ним во все более туманном свете.
