Несмотря на то, что вся команда смертельно устала, тело Брэйна немедленно завернули в простыню и перенесли в палатку для рентгеновских исследований. Нотмана и Андерсона, спавших после тяжелых исследований тела Хартнелла, разбудили для новой работы. Рентгеновскую съемку Брэйна провели по той же схеме, что и в случае с Хартнеллом. Впрочем, на этот раз все закончилось немного быстрее — ведь тело Брэйна не подвергали предварительному вскрытию. И все же понадобилось двенадцать часов непрерывной работы, чтобы завершить процедуру.
Те, кто не был занят в рентгеновской «лаборатории», отдыхали или занимались извлечением из гроба одежды Брэйна, чтобы отдать ее Швегер на анализ. Но как только удалось вынуть тело, процесс оттаивания ускорился, и всю работу закончили за час. Еще в самом начале эксгумации Карлсон заметил в ногах покойного ткань другого вида, торчавшую из-под завернутых в саван ног. И уже работая с пустым гробом, он смог убедиться в своей правоте. Под ногами Брэйна лежали свернутые в рулон чулки большого размера. Они были изготовлены из толстой и грубой ткани и в одном из них зияла дыра.
Окончательное размораживание и освобождение тела от савана и платка оставили на следующий день. Битти, Коуэлл, Савелль, Ами и Дамкьяр покинули раскоп и пошли к кухонной палатке. Нужно было хоть немного поесть и отдохнуть перед тем, как вернуться к работе и начинать вскрытие.
Когда все собрались, оказалось, что у каждого сильно болит или кружится голова. Некоторые чувствовали себя так, будто действительно сильно заболели. Ученые пришли к выводу, что причина этого — отравление угарным газом от двух горелок, постоянно топившихся во время исследований. И хотя боковины тента были открыты и там все время гуляли сквозняки, собиравшийся у раскопа дым, по-видимому, все же смог причинить вред.
Ами и Битти вновь приступили к работе, и Нотман обратил их внимание на ряд повреждений на теле Брэйна. На правом и левом плечах, в районе паха и вдоль левой половины грудной клетки был нарушен кожный покров, а в некоторых случаях — подкожные ткани и мышцы. При внимательном изучении были обнаружены следы зубов. Нотман и Ами пришли к выводу, что, должно быть, это сделали крысы, пока тело лежало на борту «Эребуса» в ожидании похорон.
Грызуны буквально заполонили суда в XIX веке. От них не было спасения даже во время полярных экспедиций. Элайша Кент Кейн, офицер флота США, столкнулся с множеством проблем, создаваемых крысами, когда командовал судном «Эдванс» во время поисков Франклина в 1853–1855 гг.:
«Они были везде… под печкой, в шкафчиках у стюарда, в наших подушках, на наших кроватях. Если бы меня попросили назвать, помимо холода, темноты и цинги, три проклятия наших арктических будней, я бы сказал: крысы, крысы, крысы…
…Было невозможно хранить что-то под палубой. Меха, шерстяные вещи, обувь, коллекционные экспонаты — все было обречено. Они запускали свои зубы даже в самые непривлекательные для них вещи и портили их».
Попытки провести дезинфекцию судна с помощью «самой ужасной, какую только можно было себе вообразить, комбинации паров — серы, мышьяка и горелой кожи» не имели успеха. Крыс вывести так и не удалось.
Нотман сравнил рентгеновские снимки Хартнелла со снимками Брэйна и обратил внимание Бичи на интересное различие: «Нам не удалось просветить череп Хартнелла насквозь, чтобы изучить костную ткань, поскольку внутри был огромный кусок льда. Именно он и создал эту равномерную белизну, размывшую изображение, — сказал он, указывая на снимок. — А череп Брэйна, наоборот, просветили достаточно легко. У меня нет этому никаких объяснений, ведь их хоронили в одинаковых условиях».
Дальнейшее рентгеновское исследование выявило некоторые патологические артритные изменения в кистях рук. Возможно, это было обусловлено профессией покойного. В ступнях тоже обнаружили признаки артрита — например, изменения в суставах больших пальцев, называемые hallus ridigus. Эти особенности полностью соответствовали возрасту Брэйна и его роду занятий. Помимо признаков артрита, были также отмечены небольшие костные выступы — возможно, зарождающаяся костная опухоль коленных суставов.
Вскрытие заняло семь часов и было весьма обширным. Как и в случае с Хартнеллом, его проводили на земле, положив тело на лист белого пластика. В течение всей процедуры вели письменный протокол, видеозапись, а также фотографическую съемку. Битти ассистировал Ами во время вскрытия, наклеивал этикетки на контейнеры и отбирал образцы тканей.
В отличие от Торрингтона и Хартнелла, тело Брэйна ко времени похорон уже начало разлагаться. Это означало, что погребение состоялось спустя некоторое время после смерти. Объяснение для такой отсрочки найти трудно, хотя ученые обсудили две возможные причины. Вероятно, весной 1846 года с судов направили партии для топографической съемки ближайшего острова Девон. Стоянки Франклина исследователи находили к северу от острова Бичи и на мысе Рили. Возможно, Брэйн, являясь одним из участников этих санных партий, умер во время этого похода. Такие случаи были нередки в полярных экспедициях. Многих моряков, почувствовавших резкое ухудшение состояния здоровья, приходилось везти обратно в качестве груза. Были и физические подтверждения для этой версии. Наличие ран на обоих плечах указывало на вероятность травм от натирания санными поводьями. А поскольку на остове Бичи к тому моменту уже было две могилы, тело Брэйна также решили привезти обратно, чтобы похоронить его рядом на этом кладбище. Обернутое в саван и привязанное к саням, оно замерзло в течение нескольких часов, однако разложение уже началось. Когда санная партия прибыла к кораблям, его, вероятно, подняли на борт для того, чтобы доктор смог осмотреть тело. Скорее всего, именно тогда тело покусали крысы. Другое объяснение основывали на плохой погоде. Может быть, Брэйн умер в тот момент, когда метеорологические условия не позволили его сразу же похоронить. Эта версия выглядит менее вероятной, поскольку в таком случае тело поместили бы в холодное помещение или в той части судна, где оно должно было замерзнуть и перестать разлагаться. Каковой бы ни была причина отсрочки похорон, начавшееся тление является возможным объяснением, почему Брэйна положили в гроб в спешке, не приготовив к погребению должным образом.
Во время этого последнего вскрытия Битти думал о том, как бы Торрингтон, Хартнелл и Брэйн отнеслись к его исследованиям. Эти три человека были первооткрывателями — добровольно или по приказу они участвовали в опасных экспедициях, воплощавших викторианские идеалы героизма, любви к империи и готовности к самопожертвованию. А теперь, уже после своей смерти, они были освобождены ото льда, чтобы на короткое время навестить своих потомков из 1980-х. Вряд ли они могли себе такое представить при жизни.
20 июня, после окончания анатомических и рентгенологических исследований, прибыл самолет и забрал Ами, Нотмана, Андерсона, Швегер и Спенсли. Оставшиеся на месте раскопок члены экспедиции плотно завернули тело Брэйна в хлопчатобумажную ткань и передали его Битти и Савеллю, которые уже находились внутри могилы. Они осторожно опустили тело в гроб, завернув его в саван. Платок, нижнюю рубашку, свитер, рубашку и чулки, упакованные по отдельности в защитную пленку, положили рядом с покойником, затем вернули на место крышку. Кто-то откинул полог, закрывающий вход в палатку, и солнце, низко стоящее на горизонте в 11 часов вечера, осветило помещение. Стоя у могилы в свете ярких желтых лучей, команда замерла в молчании, отдавая дань памяти Уильяму Брэйну. Затем Битти спрыгнул в могилу, и ему передали ведро с гравием. Он осторожно высыпал содержимое на табличку, распределив камешки ровным слоем по ее поверхности.
Тут же начали закапывать могилу. Огромная куча гальки, находившаяся рядом с раскопом, своими размерами напоминала о глубине захоронения. Они передавали ведра с камнями по цепочке из рук в руки и высыпали содержимое в могилу. Вскоре куча сошла на нет, и через три часа свежее захоронение было полностью готово к установке крупных камней. Но люди настолько устали и морально, и физически, что отложили это занятие на следующий день.
