Пикстон-парк,
четверг, 3 августа 1939 года
Именины Мэри – прошли более или менее успешно. Купил на аукционе за сумасшедшие деньги несколько совершенно не нужных вещей. Домашний механизм дает еще больше сбоев, чем обычно.
Пирс-Корт,
пятница, 4 августа 1939 года
Вернулись домой, где обнаружилось, что из-за дождя все работы в саду остановлены; сорняки высотой с дерево. Прюитт поработал на славу: с помощью сажи уничтожил на кругу всю траву. Сад запущен точно так же, как два года назад, когда мы сюда въехали. На распродаже библиотеки сэра Чарльза Превоста Кук купил мне переплетенные в телячью кожу проповеди, которые мне не нужны, и два огромных парных портрета Георга III и его супруги, которые повергли меня в смятение. Эти портреты король подарил первому баронету, бывшему губернатору многих подвластных территорий, в том числе и Канады. По всей видимости, они перевозились из одного Дома правительства в другой Дом правительства и в пути сильно пострадали. Новая телефонная служба у всех вызывает неподдельный интерес.
Воскресенье, 6 августа, 1939 года Церковь и лопата.
Воскресенье, 20 августа 1939 года <…> Война, кажется, становится неизбежной. С каждым днем Алек все больше погружен в себя и сосредоточен на своей работе.
Вторник, 22 августа 1939 года Россия и Германия заключили Пакт о ненападении, и теперь откладывать войну нет уже никакого резона.
Четверг, 24 августа 1939 года Днем трудился в саду, чистил дорожку. И думал: зачем я все это делаю? Через несколько месяцев здесь и на теннисном корте я буду выращивать брюкву и картофель. Или уеду отсюда, и тогда все тут зарастет сорной травой, сад станет таким, каким был два года назад, когда мы сюда приехали.
Пятница, 25 августа 1939 года Судя по новостям, на мир рассчитывать не приходится. Призывы Папы до того банальны, что у нас, где никто не сомневается, что мир предпочтительнее войны, они прошли незамеченными. Быть может, в Италии, где не все разделяют эту нехитрую мысль, призывы понтифика будут иметь больший отклик. Написал письмо Бэзилу Дафферину с просьбой связать меня с Министерством информации. У них в Лондоне сейчас, надо полагать, горячие денечки. Трудился над романом – идет неплохо.
Воскресенье, 27 августа 1939 года Обедал с Кристофером Холлисом в Мэллзе. Мейди заботит только одно: как война скажется на ее обязанностях домоправительницы. Приступал к причастию. Склоняюсь к тому, чтобы пойти в армию рядовым. Лорино финансовое положение лучше, чем у большинства жен, а если бы мне удалось сдать на время войны дом, оно бы упрочилось еще больше. Интересно, через тридцать лет я по-прежнему буду писать романы? Для меня как для писателя нет ничего хуже, чем работать в государственном учреждении; и нет ничего лучше, чем полностью изменить образ жизни. Есть символическая разница между тем, кто пошел на фронт солдатом, и тем, кто защищает отечество на гражданской службе, – даже если в этом качестве он представляет бо́льшую ценность.
Пятница, 1 сентября 1939 года
Неделя тянулась очень долго. Домашние держатся на удивление спокойно. Министерство информации от моих услуг отказалось. Написал – скорее, чтобы сделать приятное Лоре, чем рассчитывая на успех, – сэру Роберту Вэнситарту [314] и Джерри Лиделлу. Отдал дом на откуп нескольким агентам. <…> Сегодня сюда должны привезти эвакуированных детей. <…>
Написал эти строки и отправился в дом приходского священника забрать стулья после чаепития в сиротском приюте. Мистер Пейдж только что слушал по радио десятичасовые новости: Германия бомбит Польшу. <…> Слушали радио в машине миссис Листер. Доктор заверил, что эвакуация организована идеально. Детей, однако, нет до сих пор. Появились пустые автобусы. Вслед за ними – полицейский в двухместном автомобиле; сказал, что детей оказалось на 400 человек меньше, и в Стинчком не доставят никого. <…>
Суббота, 2 сентября 1939 года Судя по всему, недостатка в добровольцах вооруженные силы не испытывают. Всё как прежде – вот только до Лондона дозвониться невозможно; ждешь соединения по полтора часа. Готовим дом к приезду ответственных за эвакуацию. Из комнат, которые я им предоставляю, выносим ценные вещи. В одиннадцать узнали, что сегодня эвакуируемых не будет. Тягостный день. Послал в «Таймс» объявление о сдаче дома в аренду; предложил свои услуги через Брюса Локкарта [315] . Позвонил Питерсу; теперь он работает в Министерстве информации. Надеюсь, что поможет мне устроиться. Вечером прибыло некоторое количество матерей и детей. Ходили в кино в Дерсли; в новостях над Болдуином [316] открыто потешались. Начал действовать приказ о затемнении. Нас дважды останавливали и предупреждали, что следует выключить фары.
Воскресенье, 3 сентября 1939 года Месса и причастие. После завтрака выступление премьер-министра [317] : война началась. Говорил очень хорошо. Вслед за выступлением всевозможные меры безопасности: закрытие развлекательных заведений, предупреждения о воздушной тревоге и т.д. На чердак своей конюшни мистер Пейдж пустил нищенку; она беременна, четверо детей. Принесли ей кровать и кое-что из одежды. Сидит за столом в слезах, а Пейдж безуспешно пытается продеть через перила проволоку, чтобы дети, за которыми мать не следит, не свалились вниз. По деревне бродят небольшими группами малыши; вид унылый, потерянный.
Понедельник, 4 сентября 1939 года Среди эвакуированных есть люди, которые думают, что спасаются от ИРА. Есть и такие, кто крайне недоволен незначительной материальной поддержкой правительства, эти в раздражении возвращаются домой. Однако большинство устраивается на новых местах. Сейчас стало понятно, что нас их размещение не коснется. Вежливая записка от Вэнситарта – препоручает меня лорду Перту [318] . Пишу длинные письма Перту и Питерсу, объясняю, что мог бы осуществлять связь с иностранными военными корреспондентами. Провожу операцию по установлению готической балюстрады. Особенно тягостно вечерами; сидим за закрытыми ставнями: полиция восприняла приказ о затемнении слишком буквально: владельцев домов отчитывают за самую крошечную полоску света, которую и на бреющем полете не углядишь.
Четверг, 7 сентября 1939 года В газетах как-то вдруг стало совершенно нечего читать. Письмо от лорда Перта; пишет, чтобы я ждал указаний. Власти окончательно помешались на затемнении. Бампер машины закрасил белилами, черной краской – фары. Приходили смотреть дом.
Воскресенье, 17 сентября 1939 года <…> Последние дни очень тягостны. Все идет к тому, что Великобритании будет нанесен совместный удар Россией, Германией и Японией, а возможно, и Италией; Франция будет перекуплена, Соединенные же Штаты будут сочувственно наблюдать за происходящим из-за океана. Если бы мне не надо было копаться в саду, умер бы со скуки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
