Бизли,
пятница, 10 мая 1940 года
Вторжение в Голландию, Бельгию и Люксембург воспринято в лагере с удовлетворением. «Проснулись!» Отпуска на выходные отменены. Четвертая рота [323] на ночных маневрах; ночь темнее обычного, к тому же операция на незнакомой местности. Предложил в качестве эксперимента новых командиров взводов, долго объяснял, что это всего лишь эксперимент и ничего общего с повышением в должности не имеет. Операция прошла беспорядочно и в замедленном темпе; в лагерь вернулся в полночь.
Вторник, 14 мая 1940 года Был в лагере, но утром сбежал еще раз проститься с Лорой. Из-за неотложных, поступающих непрерывно приказов планомерные учения невозможны. В третьей роте раскрыта педерастия.
Пятница, 17 мая 1940 года Побудка в 3.30. Из лагеря – в 6.30. Обратно – в девятом часу. Все сонные. Жаркий день. Тяжба между Кованом и Ньюменом из-за вестового; военно-полевой суд. Линия обороны французов прорвана танками. Никто не расстроен.
Воскресенье, 19 мая 1940 года Месса в 9.15 в Пербрайте. После нее сидел на солнце за общим столом у гвардейцев, пил пиво, наблюдал за игрой в крокет и беседовал об исключительной серьезности создавшегося положения. В лагерь – на футбольный матч, который мы выиграли. В расположении пятого батальона повстречал бригадира. Сказал мне, что поражение французы потерпели потому, что немцы разбомбили с самолетов их артиллерию. Французы, говорит, давно бы сдались, если б Черчилль их не подбодрил: «Не можете остановить их танки? Но выходят же иногда танкисты по нужде, верно? Вот тогда и перестреляйте их всех до одного». По всей вероятности, этот простой совет так воодушевил французов, что сдаваться они раздумали. <…>
Среда, 22 мая 1940 года Всю ночь и утро сильный дождь. Лора вернулась в Стритс-коттедж. Читал своей роте лекцию о международном положении и так разволновался, что договорил с трудом.
Суббота, 25 мая 1940 года В субботу, в середине дня, отправились с Лорой в Олтон, в «Лебедь», провести романтический уик-энд. Прелестный городок: отсутствуют не только военные, но даже крепкие молодые люди призывного возраста. В отеле растения в кадках и массивная старинная мебель. Ходили в церковь, читали Вудхауса (который потерялся в одном из прибрежных французских городков [324] ) и, совершенно забыв про войну, смотрели, как старики в панамах гоняют на кегельбане шары. <…>
Вторник, 28 мая 1940 года Вызван в Лондон. По приезде читал в газетах про капитуляцию Бельгии и смотрел, как женщины торгуют флажками ко Дню животных. Постригся, обзавелся новыми брюками. Поехал в Министерство информации, где Грэм Грин поделился со мной идеей: приписать к вооруженным силам своих, официальных писателей. Сам же хочет в морскую пехоту, и Барнс – тоже. Сказал Грину, что идея, может, и неплохая, но при условии, что на Востоке мы будем постоянно держать оборону, а я окажусь к службе в армии непригоден. Вернувшись, обнаружил, что рота пребывает в большой тоске. Командующий ездил в Олдершот и получил приказ подготовить людей к участию в экспедиционных вылазках, для чего поднять их боевой дух.
Славный день 1 июня 1940 года [325]
Конец невеселой недели, ставшей еще более невеселой из-за противотифозной прививки, повергшей лагерь в самое мрачное расположение духа. У некоторых, стоило им сделать укол, начиналась истерика, и они теряли сознание. Маневры прошли на редкость вяло, а ночные учения и вспомнить стыдно. Только и разговоров об угрожающей нам «смертельной опасности». Дафф (министр информации. – А. Л. ) подает новости умно: воспевает героизм, которым сопровождалась сдача портов в Ла-Манше. На следующую неделю запланированы учения в арктических условиях. Переброс частей в Хэвент отменен. <…>
Вернувшись после безмятежного пребывания в Олтоне, узнал, что застрелился солдат из моей роты. Оставил адресованную командованию записку, где просит извинения за «хлопоты» и пишет, что очень хотел стать капралом – назначение, которое я ему сулил. Боится, как бы выпущенная им пуля никого не ранила. Санитары-носильщики, увидев кровь впервые в жизни, отказались выполнять свои обязанности. Последствия самоубийства растянулись на целую неделю. Было проведено расследование, после чего состоялись похороны с воинскими почестями. Сержанты развлекали родственников погибшего. Похороны прошли спокойно. Жившие с самоубийцей в одной палатке переезжать в другую желания не выразили. Боевые патроны покойник хранил у себя с Чатэма.
Пемброк,
четверг, 4 июля 1940 года
Получили назначение в Хейверфордвест. Отъезд сопровождался привычной и никому не нужной спешкой. Батальон был выведен из лагеря в четыре утра, а потом до полудня простоял без движения. Кухня уже неделю не работает, и нас кормят, когда придется, мясными консервами и печеньем; капрал же, стоящий во главе провиантской службы, запил и ворует. Долгая дорога и позднее прибытие. В темноте заселились в неосвещенные, грязные квартиры. Всеобщее уныние. При дневном свете город предстал удивительным красавцем; жители добродушны и гостеприимны, квартиры, где мы разместились, приведены в порядок. Самое лучшее жилье заняла четвертая рота. Учения завершились, и мы приготовились к десяти дням райской жизни. <…> Бригадир издал приказ, запрещающий нашим женам следовать за нами, однако полковник этот приказ отменил, и я, не мешкая, отбил телеграмму Лоре; приехала в понедельник вечером и сняла вполне приличный номер в местной гостинице «Замок». День в расположении батальона начинался рано, и с двух часов дня до восьми утра я был свободен и мог жить в свое удовольствие. В конце недели поступил приказ покинуть город, в воскресенье утром выступили в Нейланд-Ферри и погрузились на маленький грязный корабль «Леди из Мэнна», где несколько дней ютились в невероятной тесноте в ожидании отплытия «не позднее чем через шесть часов». Еще одно судно, «Сент-Бриак», подошло к нам, и часть людей перебрались на него, после чего стало не так тесно. Лора приехала в Пемброк, но толком видеться мы все равно не могли – город и гостиница для жилья непригодны, и я отослал ее обратно в Пикстон. <…>
Дабл-Бойз,
Корнуолл, среда 17 июля 1940 года
Командование производит «оценку» ирландского берега на предмет обстрела из минометов и противотанковых винтовок; запасы погрузят только в субботу; отдан приказ подготовиться к срочной высадке в районе Плимута. Командир полка предпринял непродуманную попытку совместить стрелковые учения с разгрузкой; в результате преодолели тринадцать миль походным маршем, дошли до какой-то деревни, где не нашлось ни капли питьевой воды, три четверти часа вели огонь по мишеням, прошли то же расстояние обратно и, по прибытии, получили нагоняй за неслаженность действий. Высадка планировалась – как, впрочем, и все наши передвижения – на редкость бестолково и суматошно. Старшие офицеры пьют без просыпу. После вполне необременительного ночного путешествия прибыли в Дабл-Бойз близ Лискерда. Вызвал к себе Лору, но повидаться не удалось. Наша задача – оборона Лискерда, вот только не вполне понятно, кому взбредет в голову его атаковать. Даже командир полка говорит, что не может избавиться от ощущения нереальности происходящего. <…>(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
