Что ж. Прошлые Верины врачи хорошо задурили ей голову.
Милена не поленилась навести справки и по своим каналам выяснила: Верины яйцеклетки и раньше были чрезвычайно низкого качества. И предыдущий ее врач просто преступление совершил, когда решил их подсаживать. Зачем давать пациентке ложную надежду и подвергать организм лишней гормональной нагрузке? Да и вторая сторона медали имелась: если такой эмбрион все-таки приживется и беременность начнет развиваться, очень велика вероятность генетической аномалии плода. То есть настраиваться надо на выкидыш в лучшем случае. А в худшем – ожидать рождения нежизнеспособного или безнадежно больного ребенка.
Наверняка прошлый Верин врач обо всем этом знал. Но пациентка ведь на попытку забеременеть не на средства бюджета идет, а платит за экстракорпоральное оплодотворение полной горстью. Почему бы и не выполнить желание богатенькой клиентки?
…Милена, впрочем, тоже была человеком беспринципным. Но только дурить пациенту мозг она предпочитала куда более изощренными способами.
Она решила: зачем вообще работать с никуда не годными яйцеклетками Бородулиной? Ведь есть другой вариант! Причем простейший и очевидный, вот он, на блюдечке! Вера – сама! – настояла, чтобы ее суррогатную мать проверили досконально. Той и провели полнейшее обследование – включая анализ собственных Алиных яйцеклеток. Ведь существует прямая зависимость: чем они качественнее от природы тем более благоприятно будет развиваться беременность.
В тот момент Милене в голову и пришло просто не говорить Алле обо всех деталях медицинских манипуляций. Забор яйцеклеток все равно производится под общим наркозом. Кузовлеву вызвали якобы на очередной анализ крови. На шприц, вонзившийся в ее вену, она, как и большинство пациентов, не смотрела. Вот и получила – незаметно для себя общий наркоз.
Милена приказала доставить ее в малую операционную, сама провела простейшую манипуляцию по забору биоматериала… А потом сама же отпаивала Аллу коньяком и успокаивала после – якобы – обморока.
Яйцеклетки у совершенно здоровой Аллы оказались, как и предполагала Милена, идеальными. Однако врач все равно решила дать шанс обеим матерям. И биологической, и суррогатной.
В день, когда свои яйцеклетки сдала Вера Бородулина, Милена разморозила также Алин биоматериал. И зачатие с помощью спермы Вериного мужа происходило в двух пробирках.
И опять получилось все, как она – опытный доктор, – предполагала. У Веры получился единственный очень плохонький эмбрион. Можно было не сомневаться: через пару дней он просто остановится в развитии. Что ж, Милена честно ждала. И когда он погиб на стадии морулы[9], больше не сомневалась. Дорастила Алину оплодотворенную яйцеклетку до стадии бластоцисты и подсадила ее суррогатной матери.
Еще, кстати, один весомый аргумент: зародыш куда лучше развивается не в донорском, а в собственном организме. В родной среде.
Так и получилось. Эмбрион прижился, и беременность завершилась, как ей и положено, срочными родами в головном предлежании.
* * *
Сразу после похорон Аля поехала домой. В Калядин. Со своими обеими дочками.
С ума сойти, Зоинька оказалась ей родной! Просто поверить невозможно такому счастью! Хотя она девочку не меньше любила и раньше, когда считала ее не приемной, но дочкой врага.
А еще (и эта мысль вызывала у нее смятение) – Алла теперь стала богатой.
Адвокат Игоря Бородулина (по жизни – тип скользкий, насмешливый) даже на комплимент расщедрился:
– В ваши руки я наследство вручаю с легкой душой! Не сомневаюсь: вы сумеете вырастить дочку Игоря Леонтьевича человеком достойным. И счастливым.
И озабоченно добавил:
– А вот что с его сыном делать – ума не приложу.
Встретил Алин озадаченный взгляд, объяснил:
– Мальчик семи лет, от молодой жены Бородулина Олеси. Она арестована по обвинению в убийстве. Я пытался добиться, чтоб хотя бы до суда ее на свободе оставили, – не получилось. И на отсрочку приговора до исполнения ребенку четырнадцати лет рассчитывать не приходится. Статья серьезная. Даже чистосердечное признание ситуацию не спасает.
– Жаль, – искренне расстроилась Аля.
Она уже знала о судьбе Леси – следователь, что вел дело, рассказал – и несчастной девице совершенно искренне сочувствовала. А уж как ее понимала! У самой сколько раз возникало желание прикончить Веру.
Адвокат же продолжал:
– Бабушка мальца – Лесина мать – правда, рвется опеку оформить. Но она дама пьющая, без образования, нрава вольного. Не скрывает: ей не ребенок, а его деньги нужны. Очень бы в ее руки парня отдавать не хотелось…
Взглянул просительно:
– Вот если бы вы его на воспитание взять согласились, я был бы абсолютно спокоен.
Аля опешила, ахнула:
– На каком основании?
– Основание-то придумать всегда можно. – Усмехнулся адвокат. – Главное, что у вас с детьми обращаться очень хорошо получается.
– Нет, – решительно помотала она головой. – Об этом даже речи не может быть.
В их доме уже появился совсем недавно новый ребенок. Сын Веры Бородулиной и Кирилла. И пока что отношения с мальчиком складывались у Али очень непросто. Тот пытался покрикивать на нее (как на няню). Когда же Алла Сергеевна как-то безо всякого повода решила погладить ребенка по голове, он шарахнулся, прикрылся руками.
– Ты что? – удивилась она.
– Боялся, что бить будете, – шмыгнул носом парнишка.
…Но Аля не сомневалась: в их дружелюбном доме маленький ежик втянет свои иголки. Кирилл, по крайней мере, к этому все силы прилагает. Когда приезжает в Калядин, первым делом бросается к сыну. Вместе собирают конструкторы, режутся в шашки. И на корт Бодрых мальчика уже приводил – тот всего-то пару раз помахал ракеткой вместе с чемпионом и сразу загорелся. Признался (ужасно смущаясь) Але, что хотел бы, чтоб у них настоящая спортивная династия была.
Виктория Арнольдовна новому правнуку тоже очень рада. И, хотя в доме стало шумнее и хлопотнее, сразу пошла на поправку.
Настя, правда, чрезвычайно недовольна:
– Устроили какой-то сиротский приют!
Аля уже и не знает, как влиять на свою строптивую старшую дочь. Наказывать – не ее метод. А убеждать бесполезно.
Кирилл (все-таки мудр он, несмотря на свои юные лета) предложил:
– Слушай, ну раз мы теперь богачи, может, Настину мечту исполним?
– А какая у нее мечта? – даже растерялась Аля.
– Ну, как? Звездой стать, конечно. Почему бы не отправить ее в Милан или в Америку, в хороший музыкальный колледж? Ты ж сама видишь: тесно нашей Настене в Калядине.
Отпустить четырнадцатилетнюю девочку за границу? Страшно! Хотя… Насте, наверно, пойдет на пользу самостоятельная жизнь. А постоять она за себя уже умеет. Всегда умела.
Может, и пускай старшая девочка едет.
А вот Зоинька – хотя ее голливудские продюсеры уговаривали отправиться в Америку бесплатно учиться – отказалась уезжать от мамы категорически.
– Вообще глупая. Могла б звездой стать, а вырастет клушей! – возмущалась Настя.
Но Виктория Арнольдовна одобрила:
– И правильно. Нечего такой малышке по заграницам болтаться. Успеет еще наша Зоинька свет посмотреть. И на весь мир – прославиться. – Подмигнула Але: – Как ее папа.
Алла Сергеевна смутилась ужасно.
Зоинька – до своего московского приключения – всегда называла Кирилла дядей. А сейчас вдруг стала звать папой. «Реакция на стресс, – объяснила Але знакомая психолог. – Ребенок подсознательно стремится, чтоб у нее был отец. Чтобы мужчина ее защищал».
Молодой теннисист, конечно, не возражал. Ему каждое лыко в строку, он тут же принялся тормошить Алю:
– Алла Сергеевна, ну сколько можно! Давайте жениться уже наконец! Заодно детей всех разом усыновим, удочерим!
«Можно было бы тогда и Лесиного ребенка взять. Хотя бы под опеку», – мелькнуло у Али.
Но только – вечное страдание – ей тридцать шесть. Кирилл на десять лет моложе. Он – звезда. Она – серая мышка.
Обняла Кирилла, взмолилась:
– Давай еще немного подумаем, ладно?
– Между прочим, вы обещали, – не отставал он. – Еще давно. Когда я Кубок Москвы выиграл! И обманули. Ну как вас уговарить? Что еще сделать, чтоб вы согласились?! Какое-то испытание, что ли, придумайте, я не знаю!
Ну мальчик. Сам еще ребенок, пацан!
Если она выйдет за него замуж, все кругом будут говорить: охмурила младенца старая тетка…
Впрочем, люди и так о них чего только не болтают.
И Аля решилась. Широко улыбнулась и прыгнула в его объятия, как в омут:
– Какие там тебе еще испытания, Кирюша! Ты их все уже выдержал.
Примечания
1
Хард – теннисный корт с жестким покрытием.
2
Акне – угри, воспаление сальных желез.
3
