Прогноз синоптиков сбылся лишь частично. День был солнечный, но время от времени небо заволакивали облака, гонимые западным ветром, и воздух казался напоенным влагой, будто все вокруг: и холмы, и вода, и небо были выписаны огромной влажной кистью художника.
Дом и сад укрывали от непогоды окружавшие их холмы, и только едва ощутимый ветерок покачивал здесь ветки деревьев, пока Родди и его гости переносили свой внушительный багаж и снаряжение в старую рыбацкую лодку. Но стоило им отплыть сорок ярдов, как ветер задул в полную силу. Поверхность темно-коричневой воды вспучилась и покрылась крупными волнами с пенистыми гребнями, ударявшими в борта лодки. Путешественники облачились в разномастные водонепроницаемые одежды, которые были найдены в охотничьей комнате Бенхойла и розданы всем участником перед отплытием. На Виктории была ветровка цвета хаки с огромными накладными карманами на застежках, Томаса укутали в видавшую виды охотничью куртку, обильно запятнанную кровью давным-давно распростившейся с жизнью птицы или зайца. Этот наряд сковывал его движения, что чрезвычайно радовало Викторию, поскольку проще стало сдерживать его поползновения непременно выпрыгнуть за борт.
Джон Данбит, по общему согласию, сел на весла, длинные и тяжелые. Все молчали, слышались лишь скрип уключин, посвистывание ветра и удары волн о борта лодки. На Джоне была черная штормовка, когда-то принадлежавшая дяде Джоку, и зеленые болотные сапоги; голова непокрыта, лицо мокрое от брызг. Он греб со знанием дела, мощно раскачиваясь взад и вперед, и, подчиняясь его напору, старая неповоротливая лодка рассекала носом волны. Один или два раза он поднимал весла и оборачивался, чтобы оценить, насколько ветер и течение снесли лодку в сторону от курса, и оглядеть окрестности. Во всех его движениях чувствовалась уверенность. Но это естественно — ему не раз приходилось проходить этот путь раньше.
На скамье в середине лодки сидели Родди и Оливер. Родди спиной к Виктории, зажав между колен Барни; Оливер, оседлав сиденье, спиной к борту, облокотившись об него обеими руками. Оба смотрели в сторону приближающегося берега, Родди изучал склоны холмов в бинокль. Со своего места Виктория видела только очертания лба и подбородка Оливера. Он был в куртке, выцветших джинсах и поношенных кроссовках. Ветер подхватил его волосы и закинул назад, натянутая на скулах кожа покраснела от холода.
На дне лодки плескались лужицы воды. Время от времени, вспоминая о них, Родди опускал бинокль, рассеянно брал старый оловянный черпак и выливал скапливавшуюся воду за борт. Правда, это мало помогало. Хорошо еще, что корзинки для пикника, ящик со щепками для растопки, брезент и свертки с подстилками были надежно защищены от соприкосновения с натекающей водой. Еды взяли с собой столько, что ею можно было накормить целую армию. Разнообразные термосы и бутылки, чтобы не бились друг о друга, были упакованы в специальную коробку с перегородками.
Вычерпав в очередной раз воду, Родди снова взялся за бинокль.
— Что ты там высматриваешь? — спросил Оливер.
— Оленей. Не поверишь, как трудно заметить их на фоне холма. На прошлой неделе, когда пошел снег, их можно было увидеть в бинокль из окна, а сегодня нет ни одного.
— Куда же они делись?
— Может быть, ушли на ту сторону.
— А много их здесь?
— Бывает, до пятисот. Оленей и ланей. В холодную погоду они спускаются и едят приготовленное для скота сено. Летом после захода солнца они приводят оленят попастись на лугу и попить воды из озера. Если подъехать к озеру вдоль берега по старой дороге для скота с выключенными фарами, можно застать их врасплох. А потом включишь фары и увидишь необыкновенную картину.
— Ты охотишься на них? — спросил Оливер.
— Нет. Но у нашего соседа есть разрешение на отстрел, которое дал ему Джок. Да и морозильник в Бенхойле забит оленьими ляжками. Обязательно попроси Эллен угостить вас перед отъездом. Хотя оленина бывает суховата и жестковата, но Эллен умеет ее готовить как никто.
Он перекинул через голову кожаный ремешок, на котором висел бинокль, и протянул его Оливеру.
— Посмотри сам, может, что и разглядишь молодыми-то глазами.
И вот, как в сказке, приближавшийся берег начал открывать свои секреты. Теперь из размытого расстоянием единого пейзажа вырисовывались обнаженные скалы, изумрудные поляны, пляжи с белой галькой. Подножие холма покрывал плотный ковер из папоротника, немного выше росли вереск и одиночные шотландские сосны. Далекую линию горизонта обрамляла неровная, выложенная из камня ограда, отделявшая владения Бенхойла от соседских. Местами она разрушилась и зияла дырками, похожими на дыры в челюсти от выпавших зубов.
Водопада пока не было видно. Держа Томаса в объятиях, Виктория наклонилась к Родди, чтобы спросить, где же он, и как раз в этот момент лодка обогнула большой каменистый мыс, и их взгляду открылся небольшой залив.
Она увидела перед собой пляж, покрытый белой галькой; сбегающий с холма ручей, который, извиваясь, прокладывал себе путь через заросли вереска и папоротника и с высоты двадцати футов низвергался с гранитного уступа вниз, в образовавшееся под ним озерцо. Белый, как перистые облака, искрящийся в солнечном свете, в окружении тростника, мха и папоротника — именно таким и представляла его себе Виктория.
Родди обернулся, с улыбкой наблюдая за выражением восторга на ее лице.
— А вот и он. Стоило ведь ради этого проделать такой путь, а?
Охваченный, как и Виктория, радостным волнением, Томас потянулся вперед и вырвался из ее объятий. Прежде чем она успела его схватить, он споткнулся, потерял равновесие и ударился о колено отца.
— Смотри! — Это было одно из немногих слов, которыми он пользовался. Он стал колотить отца по колену кулачком. — Смотри!
Но Оливер был поглощен созерцанием окрестностей в бинокль Родди и то ли не замечал Томаса, то ли не хотел его замечать. Томас повторил «смотри» и, пытаясь привлечь внимание отца, поскользнулся и упал, ударившись головой о скамейку, на дно лодки в лужу ледяной воды.
Естественно, он испугался и заревел. Виктория потянулась к нему на помощь. Вытаскивая его из воды, она обратила внимание на выражение лица Джона Данбита. Он не смотрел на нее, он смотрел на Оливера. И на лице его читалось: с каким удовольствием я дал бы тебе в нос.
Киль лодки врезался в береговую гальку. Джон вынул весла из воды и перелез через борт. Один за другим все последовали его примеру. Родди отнес на безопасную сушу Томаса, Оливер взял носовой фалинь и привязал его к большому, врытому в землю бетонному столбу, который, скорей всего, служил именно для этой цели. Виктория подала Джону корзинки для пикника и подстилки и спрыгнула на берег. Береговая галька шуршала под подошвами ее ботинок. Шум водопада перекрывал все другие звуки.
