отойти от зеркала и оглянуться.
– Северова Станислава?
Резкий, неприятный голос заставляет напрячься. В палату входит мужчина средних лет с черной папкой под мышкой. По сравнению с Дамиром он выглядит серой мышью. Невысокий, с явным пивным брюшком, лицо пропитое. Смеюсь про себя. По сравнению с Дамиром любой будет невзрачным и серым. Мысленно даю себе пинка. Да что ж такое, почему я снова думаю о нем?!
– Да, это я.
– Хорошо. Лейтенант Замков, я по делу убийства господина Северова. Насколько мне известно, он ваш муж. Хм, извините, был вашим мужем.
– Что вы такое говорите? Какое убийство?
– Три дня назад он взорвался в своей машине на территории этой больницы. Вы же в курсе, правильно?
Меня переклинивает. Это не мог быть он. Там его не было. Не было ведь?
– Почему вы так говорите? Вы видели, что это был он?
Полицейский записывает каждое мое слово.
– Нет, к сожалению тела опознать не удалось, все сгорело от взрыва, но свидетели утверждают, что за секунду до происшествия в машину садился мужчина, по описанию похож на вашего мужа. Он открывал ее своим ключом.
– Нет-нет-нет! Этого не может быть. Вы врете! Уходите. Убирайтесь вон!
– Я вижу, вы не в настроении сейчас давать показания. Я все понимаю. На господина Северова у меня целая папка, ваши показания очень пригодятся. Выздоравливайте, госпожа Северова.
Он уходит, а я все никак не могу успокоиться. Казалось, вот же она свобода, даже полицейский сам явился, но меня словно переклинивает. Я не то, что не могу заявить на Дамира, я вообще не могу ничего сделать.
В этот же день меня выписывают. Врач доволен результатом операции, и не желает меня тут больше удерживать. Я выхожу из больницы и впервые за долгое время ощущаю свободу. Меня никто не держит, но и идти мне некуда. Никто не ждет меня дома, никто не будет встречать.
Оглядываюсь по сторонам. Куда мне идти? Чувствую себя потерянной, но взгляд сразу же падает на черную тонированную машину, припаркованную у тротуара. Первая мысль – Дамир! Сердце опускается куда-то вниз. Я разворачиваюсь и быстро иду в другую сторону, но машина тоже разворачивается, и медленно едет за мной. Меня окликивают, от чего я почему-то зажимаю плечи.
– Станислава!
Знакомый голос останавливает меня. Гоша, начальник службы охраны моего…не мой он!
– Гоша! Извини я думала это…Где Дамир?
– Садись в машину.
Оглядываюсь по сторонам, мечусь. Гоша все равно никуда не денется без меня, у меня нет выбора. Открываю дверь и сажусь на переднее сиденье.
Не могу выдержать. Повторяю свой вопрос.
– В той машине был Дамир? Чего ты молчишь? Скажи…
– За эти дни от него не было ни единой весточки. Мне жаль.
Голос Гоши прерывается, я впервые вижу его таким расстроенным и поникшим. Он курит одну за другой сигарету, нервно сжимая ее в руке и стряхивая пепел через полуоткрытое окно.
Я молчу. Должна радоваться, что зверя нет, но мне почему-то больно. Словно дыру выжгли в груди, и она не заживает, а становиться только больше. Кровит, воспаляется и не дает мне дышать.
Не замечаю как начинаю всхлипывать, хоть и стараюсь никак не показывать этого Гоше. Воздуха в груди становиться все меньше. Гоша видит это и прекращает курить, больше открывает окно. Мои пальцы немеют, я вся дрожу и кажется, что сейчас просто умру. Наверное, это и есть паническая атака.
– Стаась? Ты как?
– Извини. Сейчас пройдет.
Оборачиваюсь к окну, и стараясь набрать побольше возбуда. Вроде помогает, но слезы предательски продолжают литься.
– Да все нормально, чего уж там. Мужа потеряла, хоть я и знаю, у вас там все не гладко было. Куда везти тебя, домой?
– Нет! Не надо домой! Не мой это дом.
– Как же? Вы были в браке официально, теперь ты вдова. Все имущество Дамира теперь к тебе перешло. И дом тоже твой. Все по закону.
– В квартиру отвези меня пожалуйста, где я…раньше жила. Ключи от нее в моей сумочке были. Привези их.
– Как скажешь.
Спустя пару минут езды в тишине Гоша расстегивает куртку и вынимает оттуда большой черный сверток.
– Это тебе. Тут хватит на квартиру или чего там тебе надо. Дамир предусмотрел такой исход событий. Голодать не будешь.
Он протягивает мне деньги, но я не двигаюсь.
– Дамир предусмотрел, что с ним что-то случиться?
– Да, давно уже. Сразу после свадьбы, как Чика вернулся. Он перестраховался. Вдруг чего с ним – все тебе отходит. Так конкуренты не будут поджимать. Бери деньги. Все по-честному. Тут полная твоя доля, как и хотел Дамир.
– Не надо. Убери. Мне ничего не надо от него.
– Не дури, Стась. Не лишними будут, поверь.
– Забери его деньги, Гоша! Я сама справлюсь!
Гаркаю на него, даже от себя не ожидая, и он забирает деньги. Ложит их снова в карман. Всю оставшуюся дорогу едем молча. Настроение гробовое. Гоша заезжает в дом к Дамиру и берет мои ключи, а после отвозит меня на старую квартиру. Он нарушает молчание.
– Похороны завтра. Тела нет, но хоть помянем, памятник поставим. Придешь?
– Нет. Не могу я…Не могу!
Выбегаю из машины и сильно хлопаю дверью. Добираюсь до квартиры за считанные минуты. Оказываясь внутри, захлопываю входную дверь и запираю ее на все замки.
Тут стоит мертвенная тишина. И пахнет…одиночеством. Захожу на кухню. Все чисто и убрано, как и любила бабушка, лишь пыль припала. Оглядываюсь по сторонам. Боже, все кажется таким непривычным и другим. Словно я не была тут десятилетиями, и теперь все изменилось. Или я так сильно изменилась.
Дрожащими руками ставлю чайник на плиту. Мы жили с бабушкой скромно, но нам всего хватало, а теперь… нет ее, и я уже другая. Словно выросла за эти месяцы, жизнь настоящую попробовала.
Острую, страшную, непредвиденную. Не смогу я быть такой же беззаботной девочкой, какой раньше была. Той Стаси, что бегала в университет, и гуляла с подружками по выходным нет уже давно. Умерла она в тот день, когда над нею зверь поиздевался, а дружки его волки, смотрели и хотели того же.
Боль и ненависть разливается в груди. Рывком сметаю чашку со стола и разбиваю ее о стену. Руки дрожат, я все никак не могу успокоиться. Дамир, уйди. Я же сказала, что не прощу тебя никогда. Уйди. Уйди с моей головы!
Подбегаю к двери и проверяю все замки, возвращаюсь в комнату, а затем снова проверяю. Его нет, все говорят, что он погиб, а я все равно боюсь, что Дамир вернется.
