Пайпер знала, каково это — чувствовать страх, но сейчас все было по-другому.
Волны испуга захлестнули ее с головой. Ее суставы превратились в желе. Сердце отказывалось биться.
В сознании вспыхнули худшие картинки: ее отец, избитый и связанный на горе Дьябло[114]; Перси и Джейсон, сражающиеся насмерть в Канзасе[115]; то, как они втроем тонули в нимфеуме в Риме; и день, когда она в одиночку противостояла Хионе и бореадам. Однако самым ужасным воспоминанием оказался ее разговор с матерью о предстоящих событиях.
Парализованная Пайпер наблюдала, как гигант занес кувалду, намереваясь превратить их в лепёшку. В последний момент она отпрянула в сторону, утащив за собой Аннабет.
Молот гиганта проломил пол; отскочивший каменный осколок ударил Пайпер по спине.
Мимас ухмыльнулся.
— Эй, так нечестно! — и замахнулся снова.
— Аннабет, вставай!
Пайпер помогла подруге подняться на ноги и оттащила ее в дальний конец комнаты. Аннабет выглядела отстраненной и двигалась заторможено, а взгляд ее казался совсем вялым и безучастным.
И дочь Афродиты понимала почему. Храм усиливал их личные страхи. Пайпер видела ужасные вещи, но это было ничто в сравнении с тем, что пережила Аннабет. Если в ней пробудились воспоминания из Тартара, разбавленные и усугубленные всеми ее другими плохими воспоминаниями, ее разум мог не выдержать. Она могла буквально сойти с ума.
— Я здесь, — пообещала Пайпер, наполняя свой голос уверенностью. — Мы обязательно выберемся отсюда.
Гигант рассмеялся.
— Ребенок Афродиты ведет ребенка Афины! Теперь я видел все. Как же ты победишь меня, девочка? Макияжем и советами по моде?
Несколько месяцев назад этот комментарий сильно бы ее задел, однако теперь она была совсем другим человеком и могла пропустить подобное мимо ушей.
Гигант стал надвигаться на них. К счастью, он был весьма медлителен и тащил тяжелый молот.
— Аннабет, доверься мне, — сказала Пайпер.
— П-план, — заикалась она. — Я пойду налево. Ты — направо. Если мы...
— Аннабет, никаких планов.
— Ч-что?
— Никаких планов. Просто следуй за мной!
Гигант взмахнул своим молотом, но они с легкостью избежали удара. Пайпер прыгнула вперед и полоснула его мечом по задней стороне колена. Когда Мимас взревел от ярости, она втащила Аннабет в ближайший туннель. Неожиданно они оказались в полной темноте.
— Глупцы! — проревел гигант где-то позади. — Не туда бежите!
— Продолжай двигаться, — Пайпер крепко держала Аннабет за руку. — Все нормально. Идем.
Она ничего не видела. Даже её меч перестал светиться. Тем не менее, она продолжала упёрто двигаться вперед, доверившись своим ощущениям. Судя по отзвуку их шагов, они находились в какой-то огромной пещере, хотя сказать наверняка было сложно. Вообще, она просто побежала туда, откуда сильнее веяло страхом.
— Пайпер, это как Особняк Ночи, — сказала Аннабет. — Нам стоит закрыть глаза.
— Нет! — возразила Пайпер. — Держи их открытыми. Смысла прятаться уже нет.
Голос гиганта прозвучал где-то перед ними.
— Потеряны навсегда. Поглощены тьмой.
Аннабет замерла на месте, заставив Пайпер остановиться.
— И почему мы просто побежали сюда? — потребовала она ответа. — Теперь мы потерялись. И сделали то, чего он от нас хотел! Надо было потянуть время, разговорить врага, придумать план. Это всегда срабатывает!
— Аннабет, я никогда не пренебрегаю твоими советами, — Пайпер старалась говорить успокаивающим голосом. — Но в этот раз мне приходится. Логикой это место не победишь. Придумать способ справиться с эмоциями ты не сможешь.
Смех гиганта, словно взрывающаяся бомба, эхом прокатился по пещере.
— Отчаяние, Аннабет Чейз! Я Мимас, рождённый, чтобы свергнуть Гефеста. Я разрушаю планы, вывожу из строя хорошо смазанные приборы. Ничто не работает как надо в моём присутствии. Карты читаются неправильно. Устройства ломаются. Данные пропадают. Самые прекрасные умы превращаются в кашу!
— Я-я сталкивалась и с худшим! — прокричала Аннабет.
— О, понятно! — голос гиганта прозвучал намного ближе. — И ты не боишься?
— Никогда!
— Естественно, мы боимся, — поправила ее Пайпер. — Мы в ужасе!
Воздух заколебался. Пайпер оттолкнула Аннабет в сторону как раз вовремя.
БАБАХ!
Внезапно они снова оказались в круглой комнате; ранее тусклый свет теперь почти ослеплял. Гигант стоял рядом, пытаясь выдернуть застрявший в полу молот. Пайпер бросилась на него и воткнула ему лезвие в бедро.
— А-А-А! — Мимас отпустил молот и согнулся в три погибели.
Пайпер и Аннабет спрятались за скованной статуей Ареса, чье металлическое сердцебиение все еще пульсировало со звуком: тук, тук, тук.
Гигант Мимас повернулся к ним. Рана на его ноге уже затягивалась.
— Вам меня не победить, — прорычал он. — В последней войне одолеть меня смогли лишь два бога. Я был рожден противостоять Гефесту, и я бы его и прикончил, не вмешайся еще и Арес! Надо было вам оставаться парализованными от страха. Смерть пришла бы быстрее.
Несколько дней назад, после столкновения с Хионой на борту Арго II, Пайпер начала говорить, не думая, следуя своему сердцу независимо от того, что подсказывал ей мозг. Теперь она сделала то же самое: встала перед статуей и встретилась с гигантом лицом к лицу, хотя рациональная часть ее кричала: «БЕГИ, ИДИОТКА!».
— Этот храм... — начала она. — Спартанцы сковали Ареса не для того, чтобы его дух остался в городе.
— Ты так думаешь? — глаза гиганта заблестели в предвкушении. Он обхватил свою кувалду и поднял ее с пола.
— Это храм моих братьев, Деймоса и Фобоса, — голос Пайпер дрожал, но она и не пыталась это скрыть. — Спартанцы приходили сюда, чтобы подготовиться к битве, встретиться со своими страхами. Арес был скован для того, чтобы напомнить им о последствиях войны. Его силы — духи сражения, макхаи, — не должны быть освобождены, если только ты не осознаешь целиком и полностью, насколько они ужасны... если только ты не испытываешь страх.
Мимас рассмеялся:
— Дитя богини любви читает мне лекцию о войне. Да что ты знаешь о макхаи?
— Достаточно, — Пайпер кинулась на гиганта, чем вывела того из боевой стойки. При виде зубчатого лезвия глаза Мимаса расширились от ужаса, и он отступил назад, больно ударившись головой об стену. Кинжал прошел мимо, проехавшись по камням. С потолка посыпался песок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
