Часть её хотела открыть ворота и исследовать город: посетить площадь де Армас, где старики играли в домино, а продавец кофейного киоска делал настолько крепкий эспрессо, что аж уши лопались; прогуляться по своей старой улице Каллье Сан Хосе, где она раньше жила; посчитать и дать имя всем бездомным кошкам, придумав историю каждой из них, как она однажды делала это вместе со своей сестрой; ворваться в кухню ресторана Баррачина и приготовить настоящий мофонго[118] с жареными бананами, беконом и чесноком — вкус, который всегда будет напоминать ей о тех воскресных деньках, когда они с Хиллой могли ненадолго сбежать из дома и, если им повезет, поесть здесь, на кухне, где персонал знал их и жалел.
С другой стороны, Рейна хотела немедленно уехать; разбудить Нико, независимо от того, насколько уставшим он был, и вынудить его к путешествию по теням — куда угодно, лишь бы не находиться в Сан-Хуане.
Будучи так близко к своему старому дому, Рейна чувствовала себя напряженной, словно ручка катапульты перед запуском.
Она взглянула на Нико. Несмотря на теплую ночь, он дрожал на кафельном полу. Она достала одеяло из своей сумки и накрыла его.
Рейна больше не чувствовала себя неловко от желания защитить его. Хорошо это или плохо, но теперь у них была связь. Каждый раз, когда они путешествовали по теням, его усталость и мучение проходили через неё, благодаря чему она стала понимать его немного лучше.
Нико был убийственно одинок. Он потерял свою старшую сестру Бьянку и оттолкнул всех полукровок, пытавшихся сблизиться с ним. После испытаний в Лагере Полукровок, Лабиринте и Тартаре ему стало страшно довериться кому бы то ни было.
Рейна сомневалась, что сможет изменить его чувства, но она хотела поддержать его. Все герои заслуживали этого. В этом и был смысл Двенадцатого легиона: ты присоединялся к войскам для борьбы за высшую цель и больше не был одинок; заводил друзей и получал признание; даже заканчивая службу, ты все равно оставался частью общества. Ни один полубог не должен был страдать от одиночества так, как страдал Нико.
Сегодня двадцать пятое июля. Остается семь дней до первого августа. В теории, у них было достаточно времени, чтобы добраться до Лонг-Айленда. Когда они завершат свою миссию, если они её завершат, Рейна убедится, чтобы сыну Аида отдали должное за его храбрость.
Она сняла свой рюкзак и попыталась поместить его под голову Нико в качестве импровизированной подушки, однако ее пальцы прошли сквозь него, словно он был тенью. Рейна отдернула руку.
Похолодев от ужаса, она попыталась снова. В этот раз она смогла приподнять его шею и подложить рюкзак ему под голову. Его кожа была прохладной, но в остальном казалось, что он в порядке.
Неужели у неё галлюцинации?
Нико истратил столько энергии, путешествуя по теням... возможно, он начал исчезать навсегда. Если он продолжит доводить себя до предела последующие семь дней...
Звук блендера прервал её мысли.
— Хочешь коктейль? — спросил тренер. — Из ананаса, манго, апельсина и банана, усыпанными горой кокосовой стружки. Я назвал его «Геркулесом»!
— Я... не надо, спасибо, — она посмотрела на балконы атриума. Ей по-прежнему казалось неправильным то, что ресторан пустовал. Частная вечеринка. ХДП. — Тренер, думаю, нужно разведать второй этаж. Мне не нравится...
Небольшое движение привлекло её внимание. Темная фигура мелькнула на балконе справа. Чуть повыше, на краю крыши появилось ещё несколько силуэтов на фоне оранжевых облаков.
Рейна обнажила свой меч, но было слишком поздно.
Вспышка серебра, слабый свист, и ей в шею уткнулась игла. Ее зрение затуманилось, конечности превратились в спагетти. Она рухнула рядом с Нико.
В глазах начало темнеть. Сквозь пелену Рейна видела, как ее гончие бросились к ней, но вдруг захлебнулись в своем лае и рухнули на пол.
— Эй! — крикнул тренер из бара.
Свист повторился. Тренер рухнул с застрявшим в шее серебряным дротиком.
Рейна попыталась позвать Нико, разбудить его, но голос ее подвел. Тело совершенно не слушалось; та же проблема была и у ее металлических собак.
Тёмные фигуры выстроились на крыше. Некоторые тихо и грациозно спрыгнули во двор. Один из них наклонился к Рейне. Она смогла разобрать только туманное пятно серого цвета.
Приглушенный голос произнес:
— Взять ее.
С этими словами на ее голову надели мешок. По сознанию Рейны пронеслась блеклая мысль, так ли она умрет — даже не сражаясь.
Но все это уже не имело для нее никакого значения. Несколько пар грубых рук подняли ее вверх, словно громоздкую мебель, и она потеряла сознание.
ГЛАВА 22. РЕЙНА
Ответ пришел к ней еще до того, как она успела окончательно очнуться.
Инициалы на табличке гласили: ХДП.
— Не смешно, — пробормотала Рейна. — Ни капли не смешно.
Лупа еще давным-давно научила ее спать чутко, просыпаться при тревоге и быть готовой к атаке. Сейчас, когда ее органы чувств восстановились, она получила преимущество в своей ситуации.
На голове у Рейны взгромоздился тканевый мешок, который, кажется, не был затянут на шее. Она была привязана к жесткому стулу —деревянному, судя по всему. Верёвка плотно прилегала к ребрам. Её руки были связаны за спиной, однако ноги были свободны в лодыжках.
Либо ее похитители были небрежны, либо не ожидали, что она очнется так быстро.
Рейна пошевелила пальцами на руках и ногах. Какой бы транквилизатор они ни использовали, время его действия давно закончилось.
Где-то впереди нее по коридору пронеслось эхо шагов. Звук стал ближе. Рейна начала вяло двигать мышцами. Она прижала подбородок к груди.
Замок щелкнул. Дверь, заскрипев, открылась. Судя по акустике, Рейна находилась в маленькой комнатке с кирпичными или бетонными стенами: это мог быть подвал или клетка. В комнату вошел один человек.
Рейна рассчитала расстояние. Не больше пяти футов.
Она подскочила вверх, вращая ножки стула так, чтобы ударить по телу захватчика. От удара стул сломался. Ее враг упал со страдальческим мычанием.
До нее донеслись крики из коридора. Больше шагов.
Рейна стряхнула мешок с головы. Она сгруппировалась и протянула связанные руки под ногами, чтобы они оказались перед ней. Её захватчик — девушка в сером камуфляже — в оцепенении лежала на полу с ножом за поясом.
Рейна схватила нож и прижала свою похитительницу к земле, приставив лезвие к ее горлу.
Три девушки столпились в дверях. Две обнажили свои клинки. Третья вложила стрелу в лук. На мгновение все застыли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
