— И где он теперь, по-твоему?
— Может, на пути в Житницу. Или где-то закопан. Ну и журналист я, а? Даже собственных коллег не могу отыскать.
— Боже. — Бедный Дэвид. Вид у него был жалкий. Бедный Гарри. — Это как-то скажется на тебе?
— Я переговорил с этим его помощником, Чарли. Ему тоже неизвестно, куда запропастился Гарри. Мне удалось уговорить парня не распространяться о нашем визите. Черт. Я пообещал ему должность Гарри, если он будет держать язык за зубами. Даже не знаю, сработает ли. Но шансы есть. Он определенно не любил своего шефа. И вот теперь я ради спасения собственной шкуры продаю его должность. Не надо было ему помогать нам. А нам не надо было просить его.
Он вытер глаза тыльной стороной ладони, и Хоппер притворилась, будто не заметила этого. Выдержав приличествующую паузу, она спросила:
— Так как ты собираешься поступить?
Дэвид глубоко вздохнул и ответил:
— Собираюсь помочь тебе.
Она посмотрела ему в глаза, и ее захлестнула волна необъяснимой радости. Вопреки всем кошмарам последних трех дней Элен вдруг почувствовала себя в безопасности.
— Правда?
— Правда.
— А как же «ради этого не стоит рисковать жизнью»? — Хоппер слегка улыбнулась.
Дэвид тоже ответил улыбкой, затем нахмурился.
— Это нелегко, Элли.
— Знаю.
— Но ты права. Слишком долго я им подыгрывал. А твоя идея насчет американцев неплоха.
— Думаешь, они связаны? Твоя и моя истории.
— Вполне возможно. И тогда за этим кроется нечто грандиозное. Итак, что нам нужно выяснить?
— Я должна отыскать Гетина. Он жив. Я уверена в этом.
— Что ж, давай-ка поразмыслим. Чисто теоретически предположим, что он действительно жив. Какой тогда следующий шаг?
— Неужто больше негде искать?
— Четырнадцать лет спустя? Нет. Он работал в правительстве, и если его не похоронила семья, его кремировали.
— Больничная карта?
— Опять же, при таком сроке представляется нереальным. Большинство больниц выкидывают их через год после смерти.
Хоппер собралась было посетовать на бесполезность бывшего мужа, но вдруг обратила внимание на его взгляд, рассеянный и отчужденный, и поняла, что он впервые основательно задумался над вопросом.
— Им пришлось нанять его под другой фамилией, — медленно проговорил он. — Эти люди одержимы всякой канцелярщиной.
— Значит, нужно искать другую фамилию. Которая может оказаться какой угодно. Невозможная задача.
— Может, и так. К счастью, нам известно предположительное время его приема на работу. Гетин якобы умер, и вместо него взяли другого сотрудника. Числиться под обоими именами одновременно он никак не мог, так что стоит заняться, допустим, следующими шестью месяцами. Таким образом, мы можем вычислить новых государственных служащих по дате их найма. У нас имеется дата смерти Гетина, — Дэвид указал на копию заметки, — а значит, мы знаем, когда примерно разыскиваемый нами человек приступил к работе. Точнее, когда он приступил к работе под новым именем.
— Но нам ни за что не найти его, если мы не узнаем его новое имя.
— Ты снова права. За исключением того, что новое имя Гетина будет привязано к фотографии в соответствующем реестре, — Дэвид с улыбкой указал на снимок в некрологе. — Нам ведь известно, как выглядит человек, которого мы ищем. А это уже кое-что.
— И у тебя есть доступ к реестру фотографий?
— Нет. Но у меня есть знакомый с таким доступом.
— И когда мы сможем просмотреть их?
Дэвид взглянул на часы.
— Если я поспешу, еще до окончания рабочего дня. Составишь компанию?
— Это куда?
— Вниз по Темзе.
25
На машине — это было грязное старое такси, которое Хоппер поймала возле парка, — путешествие оказалось коротким. Дэвид дал ей адрес, поскольку она настояла на раздельной поездке. Идея, впрочем, представлялась параноидальной даже ей самой: никого из своих преследователей за весь день она так и не заметила. Возможно, влияние брата чего-то да стоит.
Жаль, что они с Марком никогда не были близки, размышляла по пути Элен. Даже будучи лишенными матери подростками, постоянно переезжающими от отца к тетке и обратно, они скорее приходились друг другу попутчиками, нежели родными братом и сестрой. Делились они между собой мало чем, а интересы их практически не пересекались.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Интересно, какой она представляется Марку теперь. Блудной сестрой, которую еще и приходится вызволять из полицейских участков, да и на избиение скорее всего она сама напросилась? Он всегда был послушным до мозга костей.
Такси начало притормаживать. Вот и старый Доклендс. Упадок здесь ощущался сильнее, нежели в центре, не говоря уж о полном отсутствии брикстонского уюта. Улицы заполняли однообразные низкие здания, в основном складские. Заполнявший салон едкий запах гудрона постепенно вытеснила вонь речного ила — либо запекавшегося на солнце, либо размягчаемого сточными водами нижней Темзы.
Хоппер прибыла на место первой. На севере маячила высокая башня, редкость в этой части города — недостроенный небоскреб. Но сооружение оставили лишь строители — одеяла и флажки на каждом этаже свидетельствовали о наличии жильцов. Трущобы, устремленные к небу. Элен живо представила себе интерьеры здания: утопающие в грязи лестничные пролеты, разделенные пластиковыми щитами бетонные клетушки, ухудшающиеся с каждым этажом условия. Самые бедные, несомненно, обитают наверху: ныне в любом месте первые этажи занимают люди побогаче, а уж прохладой и темнотой подвалов наслаждаются самые состоятельные.
На улице послышались шаги: подоспел Дэвид. В этой части города стояла непривычная тишина.
— Это и есть нужное нам место?
— Нет, адрес я дал только для такси. Тут недалеко, — он развернулся и двинулся дальше.
Они прошли несколько сотен метров от главной дороги в сторону реки. По мере приближения к воде редкие машины и вовсе пропали. А ведь некогда здесь бурлила портовая жизнь. Теперь же вверх по пустующей реке медленно продвигалось всего несколько барж под скандинавскими флагами, да и те с весьма скудным грузом.
Ниже по течению виднелся увязший в иле грузовой корабль с палубами, заставленными вскрытыми контейнерами. Когда-то это судно построили для многолюдного мира, мира с оживленными морскими путями, — и вот теперь оно стояло здесь мертвым островом ржавчины. Хоппер вновь вспомнила о принесенном к платформе баркасе и трупах на его борту. И в который раз задумалась, откуда же бежали его пассажиры. Какой скверной должна быть жизнь на юге, если люди рискнули отправиться в путь на подобном корыте! Она нашарила в кармане детский амулет, который перед выходом из дома сунула в куртку. Несмотря на жару, на ощупь вещица была холодной.
Улицы в районе оказались практически безлюдными. Хоппер это несколько нервировало и в то же время доставляло удовольствие: наконец-то можно было хоть немного отдохнуть от толп голодных чужаков, заполонивших центр Лондона.
— Так куда мы идем?
— Встретиться с тем, кто сумеет нам помочь, — Дэвид указал рукой направо, в сторону высокой железной калитки, закрывающей проход между двумя домами, и они перешли дорогу.
Место выглядело основательно укрепленным: калитка была сделана из толстого металлического листа, щель между ней и бетонной балкой сверху заложена колючей проволокой. Рядом со входом располагался пульт с кнопками. Дэвид нажал одну.
Через пару секунд раздался женский голос:
— Музей.
— Доброе утро. Я на краткую экскурсию.
— У вас есть абонемент?
— Да. Дэвид Гэмбл, — он помахал перед небольшой камерой на стене, которую Хоппер только сейчас и заметила.
Щелкнул невидимый замок, и Дэвид толкнул калитку. За ней между старых кирпичных стен метров на тридцать тянулся темный проулок, выводивший во внутренний двор. Рядом со входом висела фанерка с накарябанным предупреждением: «Закрой калитку, а не то скормим Салли».
Они двинулись по проулку, и Хоппер поинтересовалась:
