И почему мне так хочется смеяться? Глянув на него снова, я вдруг вспомнила, кого мне напоминал «папа» — лорда-рыцаря Буойвеола!
— Лорд Буойвеол? — не удержала удивленного вздоха.
— Надо же, кто-то просветил насчет моего прозвища! Вот только с юмором человек оказался: я просто Буйвол, а не лорд Буойвеол, — ответил он, улыбаясь лишь губами. В глазах появился арктический холод. Видимо, ему был неприятен сам факт, что я знаю его «блатную» кличку.
— Леонид Сергеевич, Вы не так меня поняли. Макс ведь рассказывал Вам про Гелиус — мир рыцарей? Так вот, главным моим противником на рыцарском турнире оказался лорд-рыцарь Буойвеол, но я обозвала его лордом Буйволом… — пролепетала я, смущаясь. Заметив потепление в глазах, осмелела и продолжила. — Когда я пришла в себя и познакомилась с Вами, то все никак не могла вспомнить, кого Вы мне напоминаете. А сейчас вспомнила… — я виновато опустила голову.
— Ну и чего ты вдруг смутилась? — удивился вдруг Буйвол. — Я не стыжусь своего прошлого. Именно оно сделало меня таким, какой я есть.
Да уж, честно и откровенно. «А ведь любого из нас делает наше прошлое», — промелькнула вдруг мысль. И тут я вспомнила про Макса:
— А как же Максимус? Он уже в курсе? Я ведь долгое время была уверена в его вине и думала, что Вы прикрываете своего мажора от справедливого наказания. Простите меня…
«Папа» тепло улыбнулся и потрепал меня по голове:
— Не переживай так, Алена, я все ему рассказал. И он теперь рвется к тебе. Вот только ему пока двигаться активно противопоказано. — Заметив волнение на моем лице, он пояснил. — У сына сложная травма позвоночника, требуется высокотехнологичная операция. Которая, к сожалению, невозможна в местных условиях. Но мы и так повредили ему, перевозя сюда из местной больнички, и переезд в Москву он не переживет. Либо навсегда останется «овощем». А этого мы все хотим избежать. Но я нашел одного лекаря, говорят, он просто чудесник. Какой-то грек-отшельник с горы Афон, вроде как Леокардиан… — дальше я уже не слышала ни звука.
Мое сердце сделало кульбит и чуть не остановилось. Лео тут! Видно, я очень сильно изменилась в лице, раз Леонид Сергеевич вызвал тревожной кнопкой врача. Очнулась от хлопот медперсонала.
— Как Вы себя чувствуете? — задали мне вопрос.
— А? Ничего, все хорошо. А что случилось? — удивилась я вопросу.
Доктор нахмурился:
— Мы уже больше часа пытаемся дозваться Вас. Вы впали в прострацию и ни на что не реагировали. Совершенно. И как отпускать Вас домой?
Сказать мне было нечего.
* * *
Реакция девушки ошеломила: она так переживала за моего сына! И эта вина в ее глазах, когда она призналась в том, что обвиняла моего мальчика в случившемся, и проклинала меня за покровительство ему. Вот только вопреки всем слухам я ничего не исправлял. Мои люди нашли все возможные записи с дорожных камер, опросили всех водителей, что засветились в одно время с машиной моего сына, собрали записи с их видеорегистраторов. Очень помог в этом детектив.
Вывод был однозначным: за рулем был какой-то нарик, а не мой сын. Тем более он в это время попал на камеры внутри клуба. За две минуты до аварии. Ту камеру поставили совсем недавно, и про нее почти никто не знал. Хозяин хотел проконтролировать свой персонал. Вот только где искать этого «обдолбанного»?
И «друг» Макса, наркодилер, пропал с радаров сразу после допроса в полиции. С него же никто подписку о невыезде не брал! Исчез, как в воду канул! Закралось нехорошее предположение… На всякий случай велел отслеживать случаи с утопленниками. Чем черт не шутит, вдруг уже избавились от ценного свидетеля…
А то, что он знает очень много, уже не вызывало сомнений ни у меня, ни у детектива, даже полиция подключилась к его поискам. Но нашла его след неугомонная журналистка! Все-таки любят наши люди хоть каким-то боком стать знаменитыми, мелькнуть на экране…
Выяснилось, что этот фрукт отсиживался на даче у своего бывшего однокашника. Почему мои люди его не нашли? Так они искали тех, кто учился с ним последние несколько лет. А этот товарищ покинул класс после начальной школы, перейдя в другую после смены места жительства. Но связь поддерживали, переписываясь иногда в соцсетях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Наша мадам сказала, что «ищет свидетелей той драмы, чтобы достойно наказать зажравшегося мажора». Намекнула на большую передачу, в качестве участника которой может быть и он, как лучший друг главного свидетеля. И все, тот «поплыл» и сдал дружка со всеми потрохами. Он-то и рассказал нам про странные звонки, после которых его друг так трясся, что выпросил ключи от дачи, дабы спрятаться там.
Когда мы нашли этого дилера-неудачника, то он был очень рад тому, что его забрала полиция, а не я и не его хозяева. Наркотик он подсунул Максимусу специально, чтобы угнать его новенькую машину, что я подарил сыну на день рождения. Заказ был именно на этот автомобиль, а не на любую машину данной марки и модели. Что наводило на определенные мысли.
Парень знал, что употребление этого наркотика имеет побочный эффект: спустя короткое время после его применения, как только схлынет эйфория, человеку можно внушить все, что угодно, вплоть до убийства Кеннеди. И тот сам додумает детали, представит все в красках… Редкая дрянь, до этого мы с ней не сталкивались.
Первоначальным планом было убедить Макса в том, что тот сам кому-то дал машину на несколько дней для поездки в другой город. Детали он придумал бы сам, пытаясь вспомнить кому и когда отдал ключи от машины. А вот когда угонщик не справился с управлением и в панике позвонил ему, то парень не придумал ничего умнее, чем внушить Максу, что тот сам был за рулем во время аварии, и убедил позвонить мне. Надеялся, что я затру все записи до приезда полиции.
Не повезло ему, что дело оказалось слишком резонансным! И я решил сначала проверить записи, а потом уже решать, что с ними делать. Парень начал паниковать. Тут еще детектив с журналисткой подключились к расследованию. И заказчик, не получивший машины, стал названивать с угрозами. Потому наш беглец отключил телефон и скрылся на даче друга, про которого никто не знал.
Информация с телефона помогла доказать мои подозрения. Этот индивид давно уже пытался подставить меня, да вот только никак не получалось найти предателя среди моего окружения. О всех его попытках тут же докладывали мне. Тогда он решил подставить меня через сына. Красиво придумано. Вот только исполнители подкачали.
Оказалось, что парень предусмотрительно записывал все свои переговоры с заказчиком. И с угонщиком тоже. Так мы узнали, что машину было велено спрятать на некоторое время, пока шум не утихнет. А потом тихо слить на запчасти. Тут же необходимая информация расползлась по всем сервисам.
Теперь оставалось только ждать.
Спустя месяц этот «очень умный человек» предложил машину в сервис, принадлежащий лично мне. Официально. Кроме того, именно в этом сервисе машину проверяли после покупки. Мало ли какой «сюрприз» может оказаться подброшен в пути…
Естественно, тут же сообщили и мне и в полицию, угонщика задержали. Общих показаний «друга» моего сына и его подельника хватило для предъявления обвинений моему закадычному недругу. И адвокаты ему мало помогут, уж я постарался собрать все доказательства его «деятельности».
Все это заняло ни много — ни мало, а три месяца. И все это время я лишь урывками общался с Агриппиной, несколько раз заскакивал в больницу навестить сына с Аленой. Убедившись, что целитель не шарлатан, а действительно чудесник, со спокойной душой отдался делу возмездия.
Недруг умер прямо в зале суда, на скамье подсудимых, когда услышал суровый приговор. Пятнадцать лет в колонии общего режима его так поразили, что сердце не выдержало. Инфаркт.
«Другу» Макса повезло, отделался легким испугом, по сравнению с тем, что его ожидало от меня. Получил семь лет колонии. Угонщик по совокупности — девять.
Вроде бы я должен был торжествовать: имя свое обелил, сына оправдал, виновных наказал. Даже вылечил Макса после аварии. И Алена вернула все воспоминания, больше никаких провалов памяти. Но почему-то меня все это не радовало, когда я видел печаль в глазах Агриппины.
