— Быстро к машине! — говорит он, толкая меня в спину. — Я прикрою.
Очередной взрыв отвлекает внимание от нас. Успеваю запрыгнуть в машину. Водителя здесь нет. Видимо, удрал, увидев, как разворачиваются события. Не осуждаю. Завожу мотор, сигналю Джек. Тот, отстреливаясь, идет ко мне спиной. Быстрее, черт тебя подери! Мы же под прицелом, что ж ты так медленно двигаешься?! Несколько пуль попадает в лобовое стекло, успеваю пригнуться и меня засыпает осколками. Наконец Джек запрыгивает в салон. Тут же жму здоровой ногой на газ.
— А ты ничего, — говорит Джек, бросая на меня взгляд. — Я думал, ты сбежишь без меня.
Ничего ему на это не отвечаю. Боль с каждой минутой становится сильнее. Сцепив
зубы, прибавляю скорость. Надо как можно скорее выбраться из этого ада.
Недалеко от города бросаем грузовик и расходимся. Джек берет на себя сообщить Америго о провале операции. Не спорю. Меньше всего мне хочется сейчас общаться с братом. Останавливаю такси. Видок у меня такой, что без внушения никак. Пользуясь этой возможностью заодно восстанавливаю силы свежей кровью. Когда короткая трапеза закончена, называю адрес Астрид, лихорадочно желая, чтобы мадам оказалась дома.
Время приближается к рассвету, когда автомобиль останавливается напротив знакомого мне дома. С трудом выхожу из салона. Раны болят все сильнее. И даже после питания чувствую себя слабым и разбитым.
Настырно стучусь в дверь Астрид. В ее окнах горит свет, и я не сомневаюсь, что она у себя. По тому, как долго она не открывает, предполагаю, что она может быть не одна. Или же опять лежит в серебряном коконе. Наконец замок щелкает, и я вижу перед собой законницу. Она смотрит на меня презрительным взглядом и улыбается краешками губ.
— Такие как ты, способны выжить везде, — с легким налетом торжественности произносит она. Вваливаюсь в гостиную и силы покидают меня. Медленно сползаю на пол. Астрид меняется в лице. Тут же бросается ко мне, стаскивает куртку. У нее сухие, слегка шершавые пальцы. От любого ее прикосновения — боль становится острее. Перед глазами появляется серая пелена, стоит усилий удерживать себя в реальности. Звуки становятся все дальше, боль меньше. Не в состоянии больше бороться, проваливаюсь в темноту.
Когда прихожу в себя за окном уже день. Я лежу в спальне Астрид, на ее постели. Грудная клетка туго перемотана бинтом. С лодыжкой та же история. Хозяйка дома сидит в кресле напротив и методично подпиливает ногти.
— Долго же ты путешествовал, — без намека на укор, говорит она. — Хотя это не удивительно — в тебе было целых две серебряные пули. Не понимаю, как у тебя хватило мужества не выть от боли.
Не знаю, что ей на это ответить. Бессмысленно перескакиваю взглядом с предмета на предмет, что находятся поблизости.
— По последним данным, что я получила, убиты все налетчики. Так что тебя искать никто не будет, — спокойно говорит Астрид, откладывая в сторону пилку. Достает из сумки телефон и что-то быстро пролистывает, водя пальцем по дисплею. — Кстати, пули я из тебя вытащила и даже не поленилась наложить на раны швы. Так что могу с превеликим удовольствием сказать, что свой долг за спасение я тебе вернула.
— Благодарю, — хриплю я.
— Теперь среди отверженных ты в доску свой. Никому в не придет в голову подозревать тебя, — довольно улыбается Астрид, садясь рядом со мной.
Не могу сказать, что такое положение вещей вызывает у меня какие-то эмоции, но киваю.
— А у меня для тебя есть подарок. Я раздобыла запись разговора с «доброжелателем».
Астрид включает диктофон, и я превращаюсь в слух, ловя каждую интонацию звонившего.
— Узнаешь? — спрашивает Астрид и в ее глазах появляется задорный блеск.
Конечно, узнаю. Но не хочу в это верить. Не может такого быть. Вернее, просто не должно. Такая новость как гром среди ясного неба для меня. А уж какой она будет для моего брата…
— Теперь у тебя на руках есть еще один козырь, — говорит Астрид, склоняясь надо мной и проводя пальцами по щеке. — Ты нашел крысу, из-за которой погибли твои товарищи. Но главное, эта крыса выполнила за тебя всю твою работу. Ты по-прежнему чист перед братом.
Она целует меня в губы, отстраняется, смотрит в глаза.
— Люблю победителей, — с улыбкой шепчет Астрид.
Глава 20
Домой я возвращаюсь к вечеру. Я злой, уставший и голодный. Вот уже полчаса мое воображение лихорадочно рисует, как я скажу собравшимся отверженным правду о том, кто их предал. И с каждым разом получается все хуже и хуже. Не такие слова, не правильная интонация. И вообще все плохо. Хочу принять душ и пару часов отдохнуть. Мы договорились встретиться Ви. У него какие-то новости. После того как я убил его сотрудников, мне неловко с ним встречаться. И от этого кажется, что он сам все поймет. Ведь нас связывает не день знакомства, а целых тысяча лет.
Входя в спальню, я меньше всего ожидаю застать там гостью. На кровати подперев руками лицо лежит Катерина и что-то читает в планшете. Услышав шум, поворачивает в мою сторону голову и улыбается. Хочется ее убить.
— Какого черты ты здесь делаешь?!
— Почему ты такой грубый? — обижается Катерина, поднимаясь на ноги.
— Может быть, потому что это личное пространство, и я сам решаю, кого здесь хочу видеть? — завожусь я. Девушка подходит ко мне и кладет мне руки на плечи. Тут же сбрасываю их. — Будет лучше, если ты уйдешь.
— Я сегодня получила ответ из базы крови, — говорит Катерина и протягивает мне конверт. — А храбрости вскрыть его не хватает. Сделаешь это за меня?
Молча рву бумагу и достаю оттуда бланк, заверенный кучей подписей и печатей. Внимательно читаю каждое слово. Несмотря на то, что я не сомневался в порядочности Лив, ощущаю облегчение от того, что ответ отрицательный. Катерина, замерев, ждет, что я ей скажу.
— Надо же, какая талантливая, — с усмешкой говорю я. — Подписи умеешь подделывать.
— В достижении цели любые средства хорошо, — отвечает Катерина. — Ну что там?
— Лив не твоя создательница, — говорю я, возвращая девушке бумагу. — Придется тебе продолжить поиски. Ну, или с пристрастием допросить того, кто сказал тебе подобную чушь о моей женщине.
— Но зачем Генри солгал мне? Почему назвал имя Лив?
— А вот это мне неизвестно, — снимая пиджак, отвечаю я. — Будь хорошей девочкой, разберись с этим сама.
— Хочешь, я сделаю тебе массаж? — обнимая меня за шею, предлагает Катерина. Смотрю в ее синие глаза и не понимаю, что нас могло связывать в прошлом. Игнорируя мое равнодушие, целует меня. — Ты не в настроении?
— Я хочу, чтобы ты ушла. Какие бы отношения между нами ни были в прошлом, в настоящем меня это не вдохновляет, — звучит жестоко, но я сейчас не намерен играть в игры.
— Ладно, раньше у тебя была Лив и ты хранил верность ей, но сейчас-то что?! — в сердцах бросает разочарованная Катерина. — Она умерла и у тебя больше нет никаких обязательств перед ней!
— Перед ней может быть и нет, а перед собой — присутствуют, — открывая дверь, устало говорю я. — И давай обойдемся без повторения подобного.
Катерина, обиженно поджав губы, уходит. По-хорошему, не стоило бы с ней ссорится, но я слишком вымотан, чтобы прикидываться. И да, я безумно скучаю по Ливии. Тоска по ней с каждым днем становится все глубже, все въедливей. Словно она не спит, а действительно умерла и у нас больше нет шанса на счастье.
Мы встречаемся с Ви в баре. Он сам выбирает место, где мы проведем этот вечер. У меня нет желания сидеть в шумном зале под гомон пьяных голосов, но я не решаюсь с ним спорить. Законник выглядит хмурым и впервые за долгое время начинает беседу с жалобы на свою работу. Ворчит на законы, которые давно устарели и уже не работают так, как надо. На доносчиков, которые заставляют их срываться с места из-за всякой ерунды. На коллег, которые ведут себя как дебилы и даже самые простые дела превращаются в задачку со всеми неизвестными. Он выпивает несколько бокалов вина на подряд и его взгляд становится воспаленным.
