товарищ Андропов.
Если товарищ Андропов пришёл полюбоваться новыми хоккеистами своей команды «Динамо», то министр обороны Андрей Антонович Гречко на Игру своего ЦСКА пришёл с тяжёлым сердцем, и было от чего. Ведь в первый день ЦСКА безнадёжно проиграл и нам — 1: 5, и «Кулагинцам» 2: 3. Как так вышло? С нами у армейцев произошла банальная недооценка новичка Хельмута Балдериса, который три раза улетел в контратаку и трижды заставил капитулировать Третьяка. Моя тройка нападения сыграла по ситуации и отметилась лишь двумя шайбами, одну забросил Александров, а вторую Мальцев, а я отдал две результативные передачи. У сборной Кулагина очень мощно сыграла тройка нападения Лебедев — Анисин — Бодунов и вратарь Коноваленко.
На второй день армейцы перестроились. Анатолий Тарасов в пожарном порядке собрал свое ударное звено из Михайлова, Петрова и Харламова и вторую тройку нападения из Викулова, Мишакова и Фирсова. Но нам ЦСКА опять проиграл — 3: 4, в той игре, чтобы порадовать Сусанну, у нас солировал Саша Мальцев. Зато армейцы выиграл у «Кулагинцев» — 3: 2. Но так как мы сборную Кулагина в первый день обыграли — 3: 1, а на второй день сделали ничью — 2: 2, то ЦСКА на заключительные игры выходил аутсайдером.
И надо же такому случится, что первый же матч ЦСКА с подопечными Кулагина сыграл — 1: 1. Маршал Гречко сидел в ложе темнее тучи, старший тренер Тарасов на скамейке запасных держался за голову, а хоккеисты из московских «Спартака» и «Крыльев советов» и горьковского «Торпедо» поздравляли героя матча вратаря Виктора Сергеевича Коноваленко. Ещё хуже ситуация стала для Тарасова после того, как мы не смогли обыграть «Кулагинцев», скатав снова — 2: 2. И в последней двадцатиминутной игре, чтобы сохранить лицо перед маршалом Гречко, ЦСКА просто обязан был обыгрывать наше, пару месяцев назад созданное, московское «Динамо».
— Тафгай, выйди, переговорит надо, — заглянул в нашу раздевалку армейский нападающий и капитан сборной Борис Михайлов.
— Михалыч, я на две минуты, — отпросился я у Всеволода Боброва, и потопал в коридор.
— Тут дело такое, — замялся Михайлов, когда мы немного прошли по коридору, чтобы разговор был тет-а-тет. — Если сейчас вам влетим, Тарасова могут снять. Уже итак разговоры идут, что Костю Локтева хотят старшим назначить. Просьба такая, вам игра эта не нужна, просто не лезьте вон из кожи ради победы, что ли. Не в службу, а в дружбу.
«В той истории, которую я знал, Анатолия Тарасова действительно поменяли на Константина Локтева, но не в начале сезона 72–73 года, а через два года, перед сезоном 74–75, — задумался я. — Но в этой истории всё могло теперь произойти гораздо раньше, так как в ней случился, словно снег на голову, я».
— Давай так поступим, — я ещё раз задумался на пару секунд. — Моя пятёрка с вами играет вничью — 0: 0, 1: 1, 2: 2. А наши молодые играют на всю катушку, на все свои 100 %. Справитесь с ними, значит справитесь. Большего от меня не проси.
— Нормально, — кивнул головой Михайлов.
— Что от тебя Боря Михайлов хотел? — Спросил Всеволод Михалыч на скамейке запасных, когда началась последняя товарищеская игра.
— Хотел чтобы 5: 1 на глазах маршала Гречко не произошло. — Почти не соврал я. — Тарасова могут отстранить и ребятам «на орехи» достанется.
— Во наглец, — присвистнул старший тренер. — Смотри мне, чтоб без поддавков. Ясно?
— По ситуации Михалыч. — Ответил я, следя за хоккеем на льду, где сейчас билась наша тройка нападения Капустин — старший Голиков — Балдерис и защитники: Васильев и Филиппов. — Возможно, если Тарасов ещё годик другой с ЦСКА поработает — это нам только на пользу. От Анатолия Владимировича, что ожидать мы знаем. А что Локтев с командой сделает ещё большой знак вопроса.
— Махинатор, едрить етить, смена! Давай Тафгай на лёд. — Скомандовал Всеволод Бобров. — И смотри у меня!
Как и договорились с Борисом Михайловым, моя пятёрка играла все двадцать минут по ситуации, без надрыва, но и без поддавков. Но неудержимый Хельмут Балдерис три раза убежал в контратаку и положил три шайбы бедному Владиславу Третьяку.
— Рижская «ракета»! — Звонко смеялся на скамейке запасных Всеволод Михалыч. — Будет из парня толк!
— Извини, Боря, — сказал я Михайлову в конце игры, когда на табло уже горел счёт — 3: 0, и судья встречи дал финальный свисток. — Если бьёшься-бьёшься и всё как в закрытую дверь, значит судьба такая.
Глава 16
В пятницу вечером 25 августа после третьего товарищеского матча сборной СССР с московским «Спартаком» на учебно-тренировочной базе «Новогорск» всю команду, в которую пока входило 34 человека собрали в небольшом уютном кинозале. Поводов для этого было несколько. Первый — подвести промежуточные итоги, второй — доклад, вернувшихся из Канады, товарищей Бориса Кулагина и Аркадия Чернышёва.
— С чего начнём? — Спросил старший тренер Всеволод Бобров, выйдя на маленькую сцену кинотеатра. — Какие будут предложения?
— Можно я? — Я поднял руку как школьник, затем встал, окинул взглядом задумчиво клюющих носом хоккеистов и сказал, — предлагаю для начала посмотреть датский эротический фильм «Три вида любви». Кто за кино и за мир во всём мире прошу поднять руки!
В зале раздался хохот и естественно за мир во всём мире поднялся лес рук.
— Значит, хотите про любовь? — Хитро прищурился Всеволод Михалыч.
— Вторую неделю на сборах сидим, уже забыли, как женщины без одежды выглядят! — Завозмущался Коля Свистухин, и его порыв поддержали многие.
— Тогда послушаем, что расскажет нам о сборной НХЛ товарищ Аркадий Иванович. — Нагло отмахнулся от желаний хоккеистов старший тренер главной команды страны. — А про женщин без одежды вам потом всё в мельчайших подробностях поведает товарищ Тафгаев. Он в этом, кхе, большой специалист.
— Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать! — Брякнул Валера Харламов и народ радостно заржал.
— А ещё лучше один раз потрогать, чем семь раз увидеть! — Добавил я, и загоготали даже те, кто сначала не врубился о чём речь.
— Ну-ка цыц! — Гаркнул Всеволод Михалыч. — Слушаем вас внимательно, Аркадий Иванович.
— Ребята, ничего особенного в канадских профессионалах нет, — сказал, выйдя на сцену, Аркадий Иванович Чернышёв. — Они такие же, как и вы. Руки, ноги, голова, всё одинаковое. Но вся канадская пресса пишет о том, что из восьми матчей русские возьмут максимум один. И конечно профессионалы просто уверены, что обыграют вас на одном коньке.
— А если с русскими будэт играт один латыш? Тогда сколко? — Спросил Хельмут Балдерис, чем вызвал ещё один взрыв хохота.
— Тогда два, — отшутился Бобров и спросил Чернышёва. — Что
