– Я вернусь завтра же вечером, – сказала я. – Так что послезавтра в полном вашем распоряжении.
Мы распрощались, и я легла спать, предварительно позвонив Лизе. Мы поговорили о делах. Она заверила, что все в полном порядке и они ждут меня не дождутся.
– Скоро явлюсь, – засмеялась я. – Еще не обрадуетесь.
– Тут какой-то парень заходил, – в конце разговора сказала Лиза, – тобой сильно интересовался.
– И что за парень? – спросила я как можно спокойнее, хотя сердце сжалось.
– А бог его знает! – ответила она. – Обычный. Но я и разговаривать с ним не стала. Сказала, что ты в отъезде, и отправила его восвояси.
– Правильно, – одобрила я, подумав: «А может, это и не Степан? Мало ли кто меня спрашивал».
Но на душе стало неспокойно. Я была уверена, что это он.
Мы распрощались с Лизой, и я легла спать. Но долго думала о Степане и о том, что так или иначе проблему нужно решать. Мне хотелось только одного: избавиться от него раз и навсегда. Но как это сделать?
«Не нанимать же убийцу», – вздыхала я, ворочаясь с боку на бок.
Утром господин Кобаяси заехал за мной, и мы отправились на железнодорожную станцию Синагава.
– Мы поедем на нашей достопримечательности, поезде «Синкансен», как его еще называют – поезд-пуля, – сказал господин Кобаяси. – А то ты побывала в Японии и не ездила на таком поезде. Непорядок! – неожиданно рассмеялся он.
И я невольно засмеялась в ответ. Настроение улучшилось, и мрачные мысли, одолевавшие меня, ушли.
– А долго мчится ваша пуля? – спросила я.
– Всего два с половиной часа, – ответил господин Кобаяси, – и мы в Киото. И обратно тем же путем.
«Синкансен» обладал вытянутым обтекаемым носом и действительно напомнил мне пулю. Но когда мы поехали, никакого дискомфорта от движения я не ощутила. А ведь этот поезд, насколько я знала, мчался со скоростью около 250 км в час.
В Киото мы высадились около полудня и сразу отправились к другу господина Кобаяси. Из окон такси я смотрела на древний город, но улицы, в принципе, мало отличались от старинных улочек Токио. Все те же возвышающиеся то тут, то там изогнутые многоярусные крыши пагод, густая зелень парков, многочисленные туристы и местные жители, красочные витрины магазинов, яркие рекламные щиты и поперечные полосы вывесок с крупными иероглифами. Я обратила внимание на обилие старинных каменных фонарей торо самой разной формы, монументально стоящих на улицах.
Когда мы приехали к нужному дому, меня удивило, что он находился в густом зеленом саду и выглядел как жилище какого-нибудь самурая эпохи Токугавы. Хозяин, высокий и неимоверно худой японец с длинными, седыми, затянутыми в хвост волосами и практически желтыми глазами, одетый в кимоно черного цвета, под которым я с изумлением заметила голубые вылинявшие джинсы, ждал нас у порога. Мы обменялись приветствиями и поклонами.
– Таня, – коротко представил меня господин Кобаяси.
И хозяин еще раз поклонился, окинув меня исподтишка острым взглядом. Его звали Оониси Рока.
– Таня необычайно красивая и утонченная девушка, – заметил он на отличном английском и вновь пристально на меня посмотрел.
– А я что говорил, – сказал довольный господин Кобаяси.
– Пройдемте в мою студию, – предложил господин Оониси.
Он отправился быстрой подпрыгивающей походкой по узкой, выложенной разноцветными камнями дорожке в глубь сада. Полы его черного кимоно развевались, словно крылья большой птицы. Мы двинулись гуськом за ним. Скоро среди кустов глициний показался павильон розового цвета.
– Я называю эту студию «Утренний свет вдохновения», – сказал господин Оониси и резко развернулся ко мне.
От неожиданности я чуть не налетела на него и, не выдержав, прыснула.
Когда мы вошли в павильон, я увидела, что огромные окна от пола до потолка наполовину закрыты раздвижными перегородками сёдзи, обтянутыми бумагой нежно-розового цвета. Половина потолка была застеклена. Свет из-за этого казался мягким и приятным. Господин Оониси быстро отодвинул одну часть сёдзи, и свет, хлынувший из окна сквозь необыкновенно чистое стекло, упал на меня. Я невольно зажмурилась и отступила в тень.
– Нет, нет, Таня, – быстро проговорил господин Оониси, – вернись в это освещение. Я хочу посмотреть на тебя.
Я вновь зашла в полосу света и остановилась, выпрямившись и опустив руки.
– Прекрасно! – воскликнул господин Оониси, медленно обходя вокруг меня. – Ты возбуждаешь мою творческую страсть.
– Хорошо, что только творческую, – неожиданно заметил господин Кобаяси на русском.
Но господин Оониси не обратил на эту реплику никакого внимания.
– О! Я уже вижу несколько сюжетов! – громко сказал он. – Ты помнишь великое произведение великого Кавабаты Ясунари[15] «Замок спящих красавиц»? – спросил он, повернувшись к господину Кобаяси.
– Конечно, – ответил тот. – Но на русский его не переводили, – добавил он, обратившись ко мне.
– Может, нашу очаровательную модель поместить рядом с дряхлым стариком? – продолжил господин Оониси. – Представляешь этот контраст?
– Удачная мысль, Рока! – тут же оживился господин Кобаяси. – Только где ты сейчас возьмешь такого старика? Не меня же ты имеешь в виду! – добавил он и рассмеялся, правда, несколько натянуто.
– Да что ты! – возмутился Рока. – Ты еще в силе, как крепкий дуб. А мне нужна именно дряхлость… засыхающего бамбука.
– Может, мне кто-нибудь объяснит? – встряла я.
– Замок спящих красавиц, – быстро начал говорить на русском господин Кобаяси, – это замок, в который могут приходить очень старые мужчины. Он населен прекрасными и юными девственницами. Их усыпляют до прихода клиента и раздевают донага. И старик может спать рядом с ними, прижимаясь к нежным телам, разглядывая их, но ему категорически запрещается делать что-нибудь недостойное.
«Хорошенькие фантазии у японских мужчин!» – подумала я.
Но после лекций Сайюри меня уже сложно было удивить.
– Таня, ты согласилась бы позировать обнаженной? – поинтересовался господин Оониси.
Я молча кивнула и увидела, как в его глазах появился фанатичный блеск. Он взял фотоаппарат с длинным и большим объективом и сделал несколько снимков.
– Такое лицо должно быть очень фотогенично, – бормотал он, меняя ракурс и вновь снимая.
– Ну, все! – вздохнул господин Кобаяси. – Понесло! Сейчас его не остановишь.
Господин Оониси спокойно скинул кимоно прямо на пол и, оставшись в одних джинсах, вновь уцепился за фотоаппарат.
– Отец моего садовника уже несколько раз позировал мне, – бормотал господин Оониси, продолжая фотографировать. – Ему больше девяноста. Надо бы его пригласить.
Он отошел от меня и кинулся к телефону в конце помещения. Через полчаса явился низенький старый японец с прилизанными седыми волосами, похожими на длинный серый мох, и с готовностью уставился на господина Оониси. Тот объяснил, что от него требуется. Старик невозмутимо разделся догола и опустился на невысокий подиум, застеленный яркими циновками.
Съемки длились больше четырех часов. Когда мы распрощались с господином Оониси, я чувствовала сильную усталость. Причем не столько физическую, сколько какое-то внутреннее опустошение. Словно из меня все соки высосали. Мелькнула мысль, что смысл «Замка спящих красавиц» возможно намного глубже, чем просто желание стариков спрятать свой стыд из-за того, что они спят с молодыми красавицами. Так мне объяснил суть этого произведения господин Кобаяси.
«Они просто подсасываются к молодой энергетике, как самые настоящие вампиры, только и всего, – решила я. – И этим, без сомнения, продлевают себе жизнь».
– Ты что-то побледнела, Танюша, – заботливо заметил господин Кобаяси, когда мы зашли в кафе перекусить.
– Устала, – тихо ответила я.
– А я хотел сводить тебя в Рёандзи.
– А что это? – равнодушно спросила я, поедая вкусные горячие пирожки со сладкой бобовой начинкой.
– Храм Покоящегося Дракона, – сказал господин Кобаяси. – Именно в этом монастыре находится знаменитый сухой сад.
– Сухой? – переспросила я, отпивая чай.
– Сад камней, – пояснил он. – Но если тебе неинтересно, то можем не посещать.
– Почему же? Если это такой знаменитый сад! Но, к моему стыду, я ничего про него не слышала, – ответила я.
Мы вышли из кафе и направились в сторону видневшихся в конце улицы пологих зеленых холмов. Довольно скоро мы оказались у входа в монастырь. Господин Кобаяси купил входные билеты, к которым прилагались какие-то листочки. Один из них он подал мне.
– Основные постулаты дзен, – коротко сказал он. – Их предлагают всем приходящим в этот храм. Может, тебе интересно?
Я взяла листочек и погрузилась в чтение. Вот что на нем было написано:
