— Долой табак!
— Даешь «акачич»! — раздавались бодрые голоса.
— Вино из «акачича» — лекарство для человека, — процитировал меня симпатичный старичок, который не отказывался при случае и от «ачкикажа». — Человек, постоянно употребляющий перед обедом «акачич», проживет ровно сто пятьдесят лет...
Весь остаток дня и весь вечер бригада дружно провозглашала тосты за мое здоровье, предавая анафеме злое зелье — табак. От слов перешли к делу: поутру бригада дружно приступила к посадке «акачича».
Вечером в нашу бригаду прискакал на коне один из членов правления. Когда он сказал, что меня вызывает председатель, я сразу же понял: бригадир этой бригаде больше не нужен, а в колхозе объявилась новая вакансия. Так оно и вышло: начиная со следующего дня я возглавил сельскую парикмахерскую. Не скажу, чтобы агрономические знания особенно помогали мне в работе, но получалось у меня в общем-то неплохо. Два парикмахера брили меня наперебой — один утром, другой вечером, когда же бывали посетители — то только вечером.
В один из дней в парикмахерскую пожаловал сам председатель, усаживаясь в кресло, он покровительственно пробасил:
— Тут, как я вижу, дела идут у тебя неплохо. Гляжу я на тебя и радуюсь: чистенький ты, выбритый. Надо было с самого начала назначить тебя сюда.
В ответ я лишь хмыкнул, уловив в словах председателя злую насмешку. Отдуваясь после горячего компресса, он вновь обратился ко мне:
— Право же, ты мне очень нравишься! Молодец! Не огорчайся, что из тебя не получился агроном, зато ты будешь отличным парикмахером, — и вышел вон, издевательски хохотнув на прощание: — А как там насчет «акачича»?..
Я хотел было крикнуть ему вдогонку: «Стой, если ты не трус!» — но язык словно застрял в горле. Бедный, бедный мой язык...
Впрочем, я не особенно тужу, что вновь утратил дар речи — знаю наверняка, что вновь у нас зайдет с председателем разговор о преимуществе «акачича», и мы опять сразимся с ним, как с тем рыжим. А потом по опыту известно что будет: я снова заговорю. И может быть, опять выйду в главные агрономы. Но лучше мне сначала стать бригадиром ...
Перевел с абхазского Г. Голубев.
СПАСИБО ТЕБЕ, ТЕЛЕФОН!
Я вошел в его кабинет с табличкой «Завсклад» на двери, обитой черным дерматином, и остановился у порога.
Он стоял у стола, придавив его своим большим животом, и запрокинув голову, вливал себе в горло боржом прямо из бутылки. Это было похоже на заправку горючим некой человекоподобной машины.
— Будьте здоровы! — сказал я, когда он поставил на стол пустую бутылку ...
В ответ он зевнул, так широко раскрыв при этом свою пасть, похожую на жерло гаубицы, что я невольно вздрогнул. Со сладострастным рыданием сомкнув челюсти, он наконец обратился ко мне:
— Что тебе надо?
— Хотел бы ... досок!
— Досок нет!
— Мне немного надо. Хотя бы десять досок!
— Ни одной нет!
— Я очень вас прошу, пойдите навстречу ... пожалуйста!
Он побагровел и заорал на меня: — Ты что, глухой? Я тебе сказал, что у нас нет досок.
Что мне оставалось делать?!
Я извинился за то, что осмелился его побеспокоить, и ушел. Во дворе лесоторгового склада лежали доски — много досок, когда уходил, я их видел. Но, может быть, они куда-то уже занаряжены и поэтому не продаются!
Один сведущий человек, которому я рассказал про свой неудачный визит в эту контору, пояснил мне ситуацию.
— Доски у него есть, и они продаются, но продает их только по звонку «сверху». Он любит, чтобы ему позвонили и сказали, что такому-то «надо помочь»! Он супер-бюрократ.
Я вернулся в свое учреждение и принялся за работу, но все валилось у меня из рук. Доски, доски! Десять досочек. Если я их не добуду, то мне с семьей придется ночевать под открытым небом. Пол в моей единственной комнате прогнил, старые половицы выброшены на свалку, плотник со своими инструментами сидит в палисаднике и ждет, когда я привезу доски, но для того, чтобы у меня появились эти проклятые доски, кто-то влиятельный должен позвонить по телефону в контору к этому директору и сказать, что «мне надо помочь». Задача ясная! Но кого попросить «сделать звонок»? Я стал перебирать в памяти своих влиятельных друзей и знакомых.
— Этот не годится ... Тот, пожалуй, не обладает достаточным весом да и, может, еще супер-бюрократ просто-напросто не посчитается с его звонком.
Я смотрел на свой черный, цвета вороньего крыла, настольный телефон и думал. И вдруг мне показалось, что мой телефон, подмигнув мне, прошептал: «А я на что? Мы вдвоем отлично справимся с этой задачей безо всякой посторонней помощи».
— Как?
— Очень просто! Позвони ему сам!
— Ну, позвоню. А он спросит, кто говорит.
— А ты скажи, только сердито скажи: «Ты что, голоса моего уже не узнаешь?.. А дальше все выйдет как по маслу!»
Я так и сделал. Тогда завсклад спросил: «Кто говорит?», я сердито бросил: «Ты что, голоса моего не узнаешь?»
После некой паузы он ответил, хихикнув:
— Кто же еще может мне звонить, как не дармоед Михако!.. Слушай, Михако, еще одну левую машину — ты слышишь меня?
— Слышу, — сказал я.
— Еще одну ... сделаю, а потом закатимся с тобой в «Апацху» на копченое мясо и натуральную изабеллу ... и дадим жару!
Тут я, поняв, что он уже у меня на крючке, тоже выдержал паузу и сказал так строго, как только мог:
— Потом пойдешь со своим другом мясоедом Михако в «Апацху», а сейчас ты на paбoтe и обязан думать о делах, а не о развлечениях.
— Виноват, — это откуда говорят?
— Из Комитета...
— Из Комитета? — в голосе его послышался испуг.
— Ты что, в первый раз мой голос слышишь? — заорал я на него.
— Простите ... я думал ... я ... Комитет, — лепетал он.
— Да кто это, в конце концов, говорит со мной? — проорал я еще громче.
— Ваш покорный слуга, завсклад Хабурзания... уважаемый товарищ, извините, я думал, что звонит Михако ...
— Ладно, ладно! — смягчил я. — Хватит оправдываться. Как дела-то идут?
— Хорошо идут, — сразу встрепенулся он, — план выполнен на 120%, но мы не сидим сложа руки и готовы принять любое Ваше указание.
— Смотри, Хабурзания! Год на исходе! Не подведи!
— Не подведем, уважаемый товарищ!
— Что я еще хочу у тебя спросить ...
— Слушаю, уважаемый товарищ. Весь — внимание!
— У тебя не найдется несколько штук досок, а?
— Если нужно для Вас, — и несколько кубометров найду! Куда прикажете доставить?
— Не надо. Я пришлю за досками своего человека.
— Не беспокойтесь, высокородимый. Скажите только, куда прислать, и все будет сделано.
— Нет, нет! Я пришлю своего человека, — повторил я недовольным тоном.
— Как прикажете!
Я положил трубку с чувством глубокой благодарности, посмотрел на свой телефонный аппарат цвета вороньего крыла: «Ты подкинул мне блестящую идею, спасибо тебе». Да, но как быть дальше? Если я приду в контору, то он узнает меня и догадается ... Впрочем, когда утром он говорил со мной в своем кабинете, он даже головы не поднимал, бурчал себе под нос: «Нет, нет и нет!» Вряд ли он узнает меня!
Так и получилось. Узнав, что я «посланец», он поднялся из-за стола и пошел ко мне навстречу с протянутой для пожатия рукой. Я спросил, — сколько я должен уплатить в кассу конторы за десяток досок.
— Какие деньги, — замахал он на меня руками, — то же копейки!..
— Нет, — твердо сказал Я, — шеф будет очень недоволен, если узнает, что я взял доски у Вас бесплатно.
Позвонил он девушке из бухгалтерии. В одно мгновение она мне выписала счет на ... рубля восемьдесят три копейки.Под расчет у меня не было, а у девушки тоже не было двадцати трех копеек, чтобы дать мне сдачи.
— Ничего, — сказал я, — не беспокойтесь. Такая мелочь.
— Сию же минуту надо найти до копейки! — прикрикнул на девушку директор.
Она послушно кинулась менять деньги, и пока я не получил все под расчет, директор не отпустил меня.
— А машина-то у тебя есть? — сказал он ласково, когда я опустил в кошелек монетки.
— Нет!
— Сейчас будет! Найдем не только машину ... Если надо будет, и трактор найдем, и танк найдем ...
Он проводил меня до двери с табличкой «Завсклад» и, хитро улыбаясь, спросил, видимо, на всякий случай для проверки, полушепотом:
— Он все там же?
— Там же! — сказал я.
— Да будет всегда с ним удача. Хороший он человек, умный человек. Мы с ним — большие друзья!
Рабочие на дворе погрузили доски на машину, я сел рядом с шофером, и мы поехали ко мне домой, к плотнику, загоравшему в палисаднике вместе со своим топором и рубанком. Еще раз большое тебе спасибо, мой телефон!
Перевел с абхазского Л. Ленч.
ИЗ РАССКАЗОВ О ДЗУКУ И ДЫГУ
1. Погубили они меня!
Дыгу был в отчаянии. На этого человека надеялся, как на каменную стену, и кончилась безбедная жизнь, ума не приложит, что теперь делать ...
